Генерал-от-инфантерии Н. Н. Юденич — КиберПедия 

Типы сооружений для обработки осадков: Септиками называются сооружения, в которых одновременно происходят осветление сточной жидкости...

Кормораздатчик мобильный электрифицированный: схема и процесс работы устройства...

Генерал-от-инфантерии Н. Н. Юденич

2017-12-13 259
Генерал-от-инфантерии Н. Н. Юденич 0.00 из 5.00 0 оценок
Заказать работу

 

В 1931 году на полках русских магазинов в Париже появилась малозаметная, на первый взгляд, брошюра: «Генерал от инфантерии Н. Н. Юденич. К 50-летнему юбилею». Ее составителем был особо созданный по этому случаю Юбилейный комитет, включавший в себя видных деятелей Белого движения, представителей Русского Обще-Воинского Союза, ветеранов Великой и Гражданской войн. Возглавил его генерал П. Н. Шатилов, членами стали генералы А. М. Драгомиров, А. М. фон Кауфман-Туркестанский, П. А. Томилов, секретарем – редактор журнала «Часовой» капитан В. В. Орехов. Выход в свет этого издания сопровождался двумя торжественными собраниями, состоявшимися в Париже 22 августа и Ницце 4 октября 1931 года.

Юбилей, о котором шла речь, был необычен. Отмечалось производство генерала-от-инфантерии Николая Николаевича Юденича в первый офицерский чин. Цель торжества определялась так: «Успехи прошлого всегда составляют залог славного и радостного будущего; напоминание о них, поддержание и укрепление веры в самих себя – вот что знаменует собою чествование юбилейного дня Генерала Юденича, личного по внешности, но глубоко государственного по существу…»

Опубликованные в брошюре доклады посвящались анализу операций Кавказского фронта в годы Великой войны. Но помимо этого немало внимания уделялось и личной биографии юбиляра. Разумеется, было бы неправомерно считать данные оценки проявлением какого-либо «культа». В характеристиках, данных Юденичу, содержалось стремление не только разобраться в его заслугах, в стратегических итогах его кавказских операций; нужен был, выражаясь современным языком, некий «информационный повод», чтобы вывести настроения русской военной эмиграции из жестких рамок борьбы за существование, переосмыслить опыт прошедших военных операций начала ХХ века, опыт, нужный для разработки будущей военной доктрины, в которой будут учтены все положительные и отрицательные стороны стратегии и тактики Российской Армии.

Военным действиям, которые вела под началом Юденича в годы Гражданской войны Северо-Западная Армия, в брошюре уделялось гораздо меньше внимания. Вообще в литературе Русского Зарубежья, равно как и в советской историографии, Северо-Западному фронту не везло. Объем исторических публикаций о нем невелик. В СССР оценка Белого движения на Северо-Западе повторяла по сути оценку часто цитируемого эмигрантского публициста А. Ветлугина: «…Белое движение зарождается вроде гомункулуса: таинственные опыты, таинственные совещания, ночные бдения – и внезапно появляется крошечный человечек, бросающий вызов всей ледяной пустыне…»

Развивая характеристику этого «гомункулуса», советские авторы делали убийственный вывод: «сгруппировавшаяся “у врат Петрограда” контрреволюция ничем не отличалась от деникинщины, колчаковщины и врангелевщины. Но здесь как-то особенно ярко проявились все основные черты белого движения – оторванность от широких народных масс, авантюризм и бездарность вождей, своекорыстность поддерживавших движение групп, готовность купить любой ценой, любыми унижениями помощь интервентов. Все политические Хлестаковы, Репетиловы, Собакевичи и Скалозубы как бы нарочно собрались “у врат Петрограда”, чтобы продемонстрировать перед всем миром лицо российской Вандеи…» Иными словами – никакой социальной базы, никакой причины для зарождения, развития и тем более никаких перспектив победы у белых на Северо-Западе России не было и быть не могло.

Что же привело в этот «стан обреченных» генерала Юденича? Каковы были причины, заставившие его закончить свою военную карьеру именно на этом «авантюрном» фронте Гражданской войны? Попытаемся ответить на эти вопросы.

Бессмысленно искать на них ответ в советской исторической литературе. Из-за напластований идеологических мифов имя талантливого полководца столь же незаслуженно забыто, как и имя адмирала Колчака, генералов Деникина, Маркова, Врангеля. И все же мы вспомним сегодня слова из доклада бывшего начальника штаба Кавказского фронта генерала П. А. Томилова, прочитанного им в Ницце 4 октября 1931 года: «…Не заслуги мирного времени и даже не боевые подвиги и опыт в роли частных военных начальников выдвигают вождей, способных самостоятельно и независимо проводить крупные военные операции. Настоящих полководцев “Милостию Божьею” рождает сама война, и по большей части в ее критические минуты… История не забудет славных деяний Генерала Юденича и отметит их как классические примеры искусства побеждать…»

 

* * *

 

Николай Николаевич Юденич родился в Москве 18 июля 1862 года в семье коллежского советника. Его род принадлежал к малороссийскому дворянству. Военная карьера не была изначальным призванием будущего генерала: свое совершеннолетие он отметил поступлением в Межевой институт. Правда, проучившись в нем меньше года, Николай перешел в Александровское военное училище. 8 августа 1881 года 19-летний взводный портупей-юнкер Юденич был произведен в первый офицерский чин.

По воспоминаниям товарищей, он был худощавым, светловолосым юношей, веселым, совершенно не похожим на молчаливого Главнокомандующего Северо-Западной Армией. Строгий, размеренный и в то же время беззаботный, веселый училищный быт, столь хорошо отраженный на страницах «Юнкеров» А. И. Куприна, окружал Николая Юденича. Отличное окончание училища гарантировало поступление в Гвардию. И молодой подпоручик вышел Лейб-Гвардии в Литовский полк, квартировавший в Варшаве. Варшавским военным округом в то время командовал герой Русско-Турецкой войны 1877–1878 годов генерал И. В. Ромейко-Гурко.

Однако гвардейская «лямка» не стала для Юденича венцом карьеры. В 1884 году он успешно выдержал вступительные экзамены и стал слушателем Николаевской Академии Генерального Штаба. В Академии, как вспоминали современники, Юденич не любил тратить время на доработку одного задания, а старался побыстрее сдавать его, чтобы получить новое. От однажды принятых решений он не отказывался. Юденич был общительным офицером, никогда не чуждался компании своих товарищей.

В 1887 году он окончил Академию Генерального Штаба по первому разряду с производством в штабс-капитаны. После службы на различных штабных и строевых должностях в XIV-м армейском корпусе, в Варшавском военном округе, его в 1892 году произвели в подполковники и перевели в Туркестан. Здесь Юденич принял должность начальника Штаба Памирского отряда.

Тридцатилетний подполковник, по воспоминаниям его сослуживца Д. В. Филатьева, отличался «прямотой и даже резкостью суждений, определенностью решений, твердостью в отстаивании своего мнения и полным отсутствием склонности к каким-либо компромиссам». К этому уже добавилась его немногословность. «Молчание – господствующее свойство моего тогдашнего начальника», – писал о нем генерал А. В. Геруа.

Карьера развивалась успешно. Этому Юденич был обязан не каким-то протекциям или связям, а исключительно своим собственным способностям и талантам. После того как в 1896 году он был произведен в полковники, Юденич вступил (в 1902 году) в командование 18-м Восточно-Сибирским стрелковым полком. Началась Русско-Японская война, и полк отправился на фронт. Примечательно, что накануне войны Юденичу, как бывшему «туркестанцу», предложили должность дежурного генерала при Штабе Туркестанского округа. Однако он отказался от спокойной тыловой жизни, предпочитая ей фронтовые будни «на сопках Маньчжурии».

Полковник Юденич был уверен, что личный пример начальника всегда будет лучшим способом воспитания подчиненных. Это качество его характера ярко проявилось в боях Русско-Японской войны. В сражении при Сандепу, несмотря на уже начавшееся отступление русских войск, Юденич на свой страх и риск лично повел в штыковую контратаку 5-ю стрелковую бригаду и отбросил противника. Скупой на похвалу Главнокомандующий генерал А. Н. Куропаткин специально выделил этот поступок как редкий пример смелости и инициативы среди старших командиров.

В штыковую атаку поднял свой полк Юденич и в решающем для русской армии сражении под Мукденом. Здесь также, несмотря на безнадежность положения, он попытался прорвать фронт значительно превосходящих японских частей. Получив серьезное ранение в грудь навылет, он был отправлен в госпиталь.

За Русско-Японскую войну Юденич был награжден Золотым оружием, а также орденами Святого Владимира III-й степени с мечами и Святого Станислава I-й степени с мечами и произведен в чин генерал-майора (1905), приняв должность командира 2-й бригады 5-й стрелковой дивизии. Однако уже на следующий год строевая служба для Юденича временно закончилась: он получает важное и ответственное назначение генерал-квартирмейстером Штаба Кавказского военного округа. С этого момента Кавказ стал для Юденича главным местом его военной карьеры.

Мирная, размеренная жизнь на Кавказе, казалось бы, не предвещала никаких потрясений. Прибывший к месту назначения боевой генерал быстро приобрел симпатии сослуживцев. Вот как вспоминал об этом впоследствии генерал Б. П. Веселовзоров: «От него никто не слышал, как он командовал полком, так как генерал не отличался словоохотливостью; георгиевский темляк (на Золотом оружии. – В. Ц.) да пришедшие слухи о тяжком ранении красноречиво говорили, что новый генерал-квартирмейстер прошел серьезную боевую страду. Скоро все окружающие убедились, что этот начальник не похож на генералов, которых присылал Петербург на далекую окраину, приезжавших подтягивать, учить свысока и смотревших на службу на Кавказе как на временное пребывание… В самый краткий срок он стал и близким, и понятным для кавказцев. Точно всегда он был с нами. Удивительно простой, в котором отсутствовал яд под названием “генералин”, снисходительный, он быстро завоевал сердца. Всегда радушный, он был широко гостеприимен. Его уютная квартира видела многочисленных сотоварищей по службе, строевое начальство и их семьи, радостно спешивших на ласковое приглашение генерала и его супруги.

Пойти к Юденичам – это не являлось отбыванием номера, а стало искренним удовольствием для всех, сердечно их полюбивших».

Так же мирно и размеренно протекала семейная жизнь четы Юденичей. Их гостеприимный дом на Барятинской улице в Тифлисе вскоре стал одной из достопримечательностей местного света. Хозяйка, Александра Николаевна Юденич (урожденная Жемчужникова), родилась в 1871 году. Несмотря на девятилетнюю разницу в возрасте, жили они очень дружно, а живой, энергичный характер супруги несколько уравновешивал спокойную немногословность Николая Николаевича.

Дружеские отношения, установившиеся между генерал-квартирмейстером и его сослуживцами, способствовали росту авторитета Юденича. «Работая с таким начальником, – писал Веселовзоров, – каждый был уверен, что в случае какой-либо порухи он не выдаст с головой подчиненного, защитит, а потом сам расправится как строгий, но справедливый отец-начальник… С таким генералом можно было идти безоглядно и делать дела. И война это доказала: Кавказская армия одержала громоносные [202] победы, достойные подвигов славных предков…»

Юденич никогда не стремился к мелочной опеке и начальственному «окрику». Вот как говорил об этом начальник Штаба Кавказского фронта генерал Д. П. Драценко: «Он всегда и все спокойно выслушивал, хотя бы то было противно намеченной им программе… Никогда генерал Юденич не вмешивался в работу подчиненных начальников, никогда не критиковал их приказы, доклады, но скупо бросаемые им слова были обдуманны, полны смысла и являлись программой для тех, кто их слушал». Прямота и твердость в отстаивании своей позиции также были характерными чертами его личности.

За выслугу лет Юденич в 1909 году получил орден Святой Анны I-й степени, а в 1912 году – чин генерал-лейтенанта. Тогда как большинство будущих лидеров Белого движения вступили в Великую войну в малых или средних офицерских чинах, Юденич был уже авторитетным высокопрофессиональным начальником.

Юденич учитывал и сложность национального вопроса на Кавказе. Он был одним из немногих военачальников, полностью поддержавших проект создания дружин из армянского населения. А мировая война вскоре принесла генералу заслуженную славу и известность.

 

* * *

 

20 октября 1914 года началась война России с Оттоманской Империей. Кавказская армия, сформированная на базе Кавказского военного округа, должна была принять на себя основную тяжесть боевых действий. Наместник Кавказа, генерал граф И. И. Воронцов-Дашков, стал Главнокомандующим, генерал А. З. Мышлаевский – его помощником и фактическим командующим войсками, а начальником Штаба – генерал Н. Н. Юденич.

Турецкая армия под командованием молодого и талантливого военачальника, прошедшего школу немецкого Генерального Штаба, Энвер-паши стремилась захватить Карс и Эривань, рассчитывая впоследствии выйти к Грузии и Азербайджану. Турецкая разведка активно стремилась установить контакты с азербайджанскими и горскими сепаратистами. Перешедшие в декабре 1914 года границу турецкие дивизии быстро выдвинулись на линию Карс – Ардаган. Кавказская армия попала в сложное положение под Сарыкамышем. Воронцов-Дашков приказал генералам Мышлаевскому и Юденичу следить за ситуацией вокруг Сарыкамышского отряда. Прибыв на место, Юденич высказался против решения начальника отряда генерала Г. Э. Берхмана об отступлении к Карсу, считая необходимым действовать во фланг наступавшей турецкой группировке. Произошел конфликт начальника Штаба с его начальником Мышлаевским, так как тот также настаивал на отступлении.

В конце концов Мышлаевский приказал отступать и выехал обратно в Тифлис, даже не поставив Юденича в известность о своем решении. Узнав об этом, последний фактически проявил самовольство. Исходя из того, что отступление в условиях окружения, отсутствия коммуникаций, суровой зимы приведет к разгрому, Юденич решил оборонять Сарыкамыш. Приняв на себя командование Сарыкамышским отрядом, он сосредоточил все усилия на подготовке контрудара. Все 25 дней обороны генерал лично контролировал положение дел на передовой, разделяя с солдатами и офицерами тяготы окружения.

Постепенно на фронте назревал перелом. Накануне Рождества русский гарнизон мощным ударом прорвал блокаду, практически полностью разгромив при этом части 9-го турецкого корпуса. Узнав о Сарыкамышской победе, Воронцов-Дашков поддержал «самоуправство» своего начальника Штаба, представив его к чину генерала-от-инфантерии. Помимо очередного повышения Юденич был награжден орденом Святого Георгия IV-й степени и назначен командующим Кавказской армией. Но главные его победы были еще впереди.

Вскоре начались бои в Персии. И здесь Юденича ждала новая награда – орден Святого Георгия III-й степени «за разгром “правого крыла” 3-й турецкой армии в числе около 90 батальонов в Евфратской операции, закончившейся 30 июля 1915 г.».

Не обошла стороной война и семью Юденича. С первых же месяцев после отъезда мужа на фронт Александра Николаевна все силы отдавала организации особого лазарета, оборудованного в соответствии с последними достижениями хирургической науки. Она практически «с нуля» создала лечебное заведение, где тысячи раненых находили внимание и уход. Ею же была организована помощь женам мобилизованных солдат и офицеров. Создавались мастерские по пошиву обмундирования, изготовлению военного снаряжения. При мастерских были открыты ясли для детей работниц.

Следующим этапом полководческой карьеры Юденича стал штурм крепости Эрзерум. С началом нового, 1916 года Кавказская армия вплотную подошла к казавшейся неприступной твердыне. Стратегически взятие Эрзерума означало примерно то же самое, что и взятие Перемышля на Юго-Западном фронте: нельзя было продолжать наступление, выходить на равнины Анатолии, имея в тылу мощную крепость с многочисленным гарнизоном. Юденич, снова проявляя нестандартность оперативного мышления, решает взять крепость без длительной осады, что называется, с ходу. Однако против проведения операции выступили как Верховный Главнокомандующий, Император Николай II, так и сменивший Воронцова-Дашкова на посту Главнокомандующего Кавказским фронтом Великий Князь Николай Николаевич.

Окруженный горами, хорошо защищенный артиллерией, Эрзерум представлял собой серьезный укрепленный район. Положение осложнялось еще и тем, что штурм происходил зимой, в условиях обледенения немногочисленных дорог, засыпанных снегом горных перевалов. Но ничто уже не могло заставить Юденича отказаться от принятого, стратегически рассчитанного и оправданного (а в этом у него не возникало сомнений) решения. Определенную роль сыграли дошедшие до него известия о том, что после поражения десанта союзников в Галлиполийской операции освободившиеся турецкие войска начали перебрасываться на Кавказ.

Хорошую оценку этому решению Юденича дал генерал Б. А. Штейфон, участник Эрзерумской операции: «В действительности каждый смелый маневр генерала Юденича являлся следствием глубоко продуманной и совершенно точно угаданной обстановки. И, главным образом, духовной обстановки. Риск генерала Юденича – это смелость творческой фантазии, та смелость, какая присуща только большим полководцам». Ему вторил генерал-квартирмейстер Кавказской армии генерал Е. В. Масловский: «…Генерал Юденич обладал необычайным гражданским мужеством, хладнокровием в самые тяжелые минуты и решительностью. Он всегда находил в себе мужество принять нужное решение, беря на себя и всю ответственность за него, как то было в Сарыкамышских боях и при штурме Эрзерума. Обладал несокрушимой волей. Решительностью победить во что бы то ни стало, волей к победе весь проникнут был генерал Юденич, и эта его воля в соединении со свойствами его ума и характера являли в нем истинные черты полководца».

Помимо чисто стратегических расчетов Юденич прекрасно чувствовал и моральную обстановку, сложившуюся в те дни на Кавказском фронте. А она была еще весьма далека от того хаоса и развала, которые охватят полки и дивизии всего лишь через год. Не испытавшая пагубного влияния «окопного сидения» Кавказская армия готова была идти вперед. У войск был порыв, и именно его чувствовал командующий, когда принимал решение об атаке неприступного Эрзерума.

Взяв на себя всю ответственность за последствия операции, Юденич начал штурм. В течение двадцати дней прошла перегруппировка сил. Для взятия крепости было сосредоточено две трети личного состава Кавказской армии и бо́льшая часть артиллерии. Подготовка велась в обстановке повышенной секретности. 29 января 1916 года после мощной артиллерийской подготовки, ночью, в сильную метель и мороз штурмовые отряды пошли на приступ. Юденич приказал вести атаку круглые сутки, без перерыва. Сам он с небольшим конвоем и штабными офицерами разместился прямо на передовой. Несмотря на значительные потери штурмовавших, отчаянное сопротивление турецкого гарнизона было сломлено, и уже к утру 3 февраля Эрзерум выкинул белый флаг.

Великий Князь Николай Николаевич, поздравляя войска с победой, снял перед строем папаху и, повернувшись к Юденичу, низко поклонился ему, после чего провозгласил, обратившись к войскам: «Герою Эрзерума, генералу Юденичу ура». За эту беспримерную в истории русского военного искусства Великой войны операцию Юденич был награжден орденом Святого Георгия II-й степени (один из редких случаев в последние десятилетия Российской Империи).

Развивая успех Эрзерумской операции, Кавказская армия во взаимодействии с кораблями Черноморского флота овладела Трапезундом – крупным морским портом на черноморском побережьи Турции. После поражения турецкой армии в Эрзинджанской операции и в Огнотском сражении русские войска освободили всю Армению и были готовы продолжать наступление в Анатолию и Персию. За время боев на Кавказском фронте в 1914–1916 годах войска под командованием Юденича не проиграли ни одного сражения и заняли территорию, по площади превышавшую современные Грузию, Армению и Азербайджан вместе взятые. Подводя итог «Кавказскому периоду» боевой карьеры Юденича, генерал Масловский отмечал:

«…Армия малочисленная, всегда численно слабейшая противника, армия с ничтожными техническими средствами и имевшая перед собой противника с превосходными боевыми качествами, непрерывно одерживает победы над врагом. Что за причина этого неизменного успеха ее в течение всей войны, пока яд революции не развалил могучую Русскую армию?

Тот, кто внимательно будет исследовать последнюю русско-турецкую войну, подметит, что все операции Кавказской армии, руководимой генералом Юденичем, всегда покоились на основных принципах военного искусства, на принципах вечных и неизменных во все времена и эпохи, – принципах, особенно исповедованных всеми великими полководцами.

Этот же исследователь отметит то громадное значение, которое придавалось на Кавказе духовному элементу в бою. И во всех операциях Кавказской армии всегда используется эта сторона боевой деятельности.

Вот почему всегда сражение начинается поражением воображения противника неожиданностью удара, и всегда длительным напряжением до предела сил бойцов в чрезвычайно упорных и непрерывных атаках создавалось нарастание впечатления, которое потрясало противника, и он сдавал…

Весь проникнутый активностью, только в проявлении крайней степени ее видя решение, генерал Юденич признает лучшим способом ведения войны – наступление, а выгоднейшим средством последнего – маневр. И этот взгляд свой он и проводит с начала до конца войн ы. В соответствии с духом активности генерал Юденич обладал необычайным гражданским мужеством, хладнокровием в самые тяжелые минуты и решительностью».

Но ход истории свел на нет все военные усилия, все победы русского оружия в Великой войне. Отзвуки событий Февраля 1917 года, «демократизации армии» докатились и до Кавказа. 5 марта 1917 года Юденич получил высшую должность в своей карьере, став Главнокомандующим Кавказским фронтом (как говорили фронтовые острословы, одного Николая Николаевича сменил другой). Однако ему не удалось остановить начавшееся падение дисциплины, деморализацию воинских частей. Учитывая все это, а также отсутствие активности со стороны противника, Юденич отказался от наступательных операций, и фронт перешел к обороне. Это решение стоило ему слишком дорого, ведь он «игнорировал требования момента» и ничего не предпринимал для «решительного наступления революционной армии». Пробыв Главнокомандующим лишь два месяца, Юденич был отстранен от должности и вызван в Петроград. Получив здесь задание «ознакомиться с настроениями» в казачьих областях, Юденич выехал в Москву, а затем в Могилев.

Полностью выполнить порученное задание Юденич не смог, да, очевидно, и не очень стремился. В августе 1917 года фоторепортаж фиксирует его участие в работе Государственного Совещания в Москве. Именно к этому времени и можно отнести начало участия Юденича в российской политической борьбе. Его поддержка выступления генерала Л. Г. Корнилова означала, что симпатии Юденича были полностью на стороне тех, кто считает возможным восстановление русской государственности и армии только путем жестких мер военной диктатуры.

Снова в Петрограде Юденич оказался уже после большевицкого переворота Октября 1917 года. Сразу же перейдя на нелегальное положение, генерал все свое время стал отдавать деятельности подпольной офицерской организации, благо сохранившиеся связи в Гвардейской среде и Штабе Петроградского военного округа к этому располагали. Но, несмотря на все усилия, предпринять выступление против большевиков в Петрограде не удалось, и в конце ноября 1918 года Юденич с женой, в сопровождении двух офицеров, по фальшивым документам переезжают в Финляндию. Здесь ему предстояло вплотную заняться подготовкой базы для возможного наступления на «красный Петроград» с помощью бывших союзников России по Великой войне.

 

* * *

 

Установленные Юденичем контакты с антибольшевицким подпольем не пропали даром. Они стали одной из основ для создания в последующем организации петроградского «Национального Центра». Следует иметь в виду, что при малой изученности Белого движения на Северо-Западе вообще, деятельность антисоветских подпольных центров в Петрограде известна еще меньше, до сих пор оставаясь одним из многих «белых пятен» в истории Гражданской войны в России.

Создание антибольшевицких организаций на Северо-Западе Юденич вел при тесном контакте с разведкой Великобритании и финским Генеральным Штабом. Делались попытки установить более тесные контакты и с правительством Швеции, для чего генерал выезжал в Стокгольм. Активно помогал Юденичу посол России в Стокгольме К. Г. Гулькевич.

В Териоках на основе бывшей военно-морской базы Балтийского флота действовала группа офицеров, отправлявших добровольцев на Мурман и занимавшихся сбором информации о состоянии Балтийского флота. Эта группа являлась, по существу, единственной относительно активной структурой, которую можно было бы использовать в борьбе с большевиками. С ней же поддерживал тесные контакты бывший председатель совета министров Российской Империи А. Ф. Трепов. За исключением отправки офицеров из Петрограда на Мурман, реальной антисоветской работы в Финляндии не велось.

Пользуясь нейтральным отношением политического руководства Финляндии к формированию русских частей на территории страны, к началу 1919 года из местных крестьян-карелов под руководством русских офицеров удалось собрать отряды, действовавшие на Карельском перешейке впоследствии, во время осеннего наступления на Петроград. Эти отряды сражались под знаменем «Свободной Ингерманландии», надеясь на получение независимости в случае победы Белой Армии. Но и они оказались слишком малочисленными для того, чтобы занять сколько-нибудь серьезное место в антисоветском фронте на Северо-Западе.

Нужны были более крупные, хорошо вооруженные, обученные формирования. Нужны были серьезные политические структуры, организации, способные осуществить руководство сопротивлением большевизму. Наконец, нужен был авторитетный лидер, человек, который устроил бы всех – и союзников, и политических деятелей и, особенно, военных. В сложившейся ситуации кандидатура Юденича представлялась наиболее перспективной. Пятидесятивосьмилетний генерал-от-инфантерии, про которого говорили: «генерал, который никогда не знал ни одного поражения», немногословный и надежный, он, как тогда казалось, мог сплотить вокруг себя все силы антибольшевицкого движения на Северо-Западе России. Правда, многие «политические деятели» оценивали своего «лидера» довольно иронично. Достаточно привести слова одного из видных масонов, члена ложи «Великий Восток Франции», петроградского присяжного поверенного М. С. Маргулиеса, позднее ставшего министром снабжения и народного здравия в составе Северо-Западного Правительства: «…Юденич предпочитал жить в комфортабельной гостинице то в Гельсингфорсе, то в Ревеле, и по целым дням читал вслух романы своей супруге – самые обыкновенные французские романы в традиционной желтой обложке…»

Вскоре стали формироваться первые политические структуры Белого Северо-Запада. В январе 1919 года в Гельсингфорсе был создан Русский Политический Комитет под председательством члена конституционно-демократической партии, бывшего министра исповеданий в составе Временного Правительства, а впоследствии, в эмиграции, – известного историка Русской Церкви, профессора А. В. Карташева. Финансовую сторону деятельности Комитета взял на себя «русский Рокфеллер», нефтепромышленник С. Г. Лианозов. Ему удалось получить в финских банках около 2 миллионов марок, составивших начальный капитал будущей Северо-Западной власти. Миллионер Ю. Гессен предпринимал попытки получить аналогичный кредит в Лондоне. При содействии Х. Лича, совладельца петербургской посреднической фирмы «Лич и Файербрэйс», предполагалось учредить англо-русский банк, который монополизировал бы валютные операции. Лич организовал также встречу Гессена с дядей английского Короля принцем Баттенбергским, который обещал передать ходатайство Юденича о поддержке своему Августейшему племяннику.

Карташев взял на себя всю политическую работу, создавая власть даже без необходимой для этого территории. В своих письмах Верховному Правителю России адмиралу А. В. Колчаку и министру иностранных дел С. Д. Сазонову Карташев всячески подчеркивал важность поддержки авторитета генерала Юденича как представителя общероссийской власти в регионе, в частности, настаивая на необходимости оказать Политическому Комитету финансовую помощь (эквивалентную 300 000 фунтов стерлингов) из российского золотого запаса. 21 января 1919 года телеграмму с аналогичными просьбами направил Колчаку и сам Юденич. Деньги предполагалось получить путем перевода их на счета английских банков, как посредников, с целью последующего финансирования создаваемой армии; но средства так и не дошли до войск, застряв в паутине банковских структур Лондона и Стокгольма.

Телеграмма, в копии посланная также генералу А. И. Деникину, давала характеристику той «военно-политической базы», на которой предполагалось построить Северо-Западный фронт. В этой телеграмме Юденич предстает не только как военный руководитель, но и как политический лидер со вполне определенной позицией: «…С падением Германии открылась возможность образования нового фронта для действия против большевиков, базируясь на Финляндию и Прибалтийские губернии… Около меня объединились все партии от кадет[ов] и правее. Программа тождествена с Вашей. Представители торгового класса, находящиеся в Финляндии, обещали финансовую поддержку. Реальная сила, которою я располагаю в настоящее время – Северный корпус (3 тысячи) [203] и 3–4 тысячи офицеров, находящихся в Финляндии и Скандинавии… Я рассчитываю также на некоторое число – до 30 тысяч – военно-пленных офицеров и солдат… Без помощи Антанты обойтись нельзя, и в этом смысле я вел переговоры с союзниками, но положительного ответа еще не имеется. Необходимо воздействие союзников на Финляндию, дабы она не препятствовала нашим начинаниям и вновь открыла границу для русских беженцев, главным образом офицеров. То же в отношении Эстонии и Латвии… Необходима помощь… вооружением, снаряжением, техническими средствами, финансами и продовольствием не только на армию, но и на Петроград… Вооруженная сила не требуется – достаточно флота для обеспечения портов. Но если таковая будет, то это упростит и ускорит решение. Благоволите поддержать мое ходатайство перед Антантой…»

Отправляя копию этой телеграммы Деникину, Юденич писал: «…Я обращаюсь к Вам с просьбой – помогите мне. Не можете уделить из имеющихся у Вас средств – я знаю, до последнего времени Вы сами во всем нуждались, – убедите наших представителей в Париже, убедите союзников, сообщите – я отойду в сторону, передав дело другому, но не губите самое дело».

В этих последних словах, очевидно, и можно найти ответ на вопрос – почему Юденич согласился взять на себя руководство Белым движением на Северо-Западе России. Не карьерные, не честолюбивые замыслы влекли его. Главная цель – «самое дело», как он его понимал. «Дело», у истоков которого он стоял, «дело» организации сопротивления Советской власти. Успех «дела» сомнительный, шансов на победу мало. Но отступить, бросить начатое – не в характере Юденича. Пусть хотя бы один шанс из сотни – все равно стоит продолжать борьбу, борьбу, ставшую теперь смыслом жизни не только для него, но и для тысяч тех, кто связал свою судьбу с Белым движением. И ради этого шанса можно и должно сделать все возможное.

Следующим шагом в организации Белой власти стали создание при Русском Политическом Комитете особого телеграфного агентства «для информации заграничной печати», начавшийся выпуск газеты «Русская жизнь», издание двух бюллетеней «Голос Всероссийской власти», где были опубликованы программные документы Всероссийского Правительства адмирала Колчака. И здесь цель была очевидной – добиться дипломатического признания со стороны союзников (говорилось даже о возможности признания Комитета Англией и Францией de jure) и получить столь необходимую для продолжения Белой борьбы помощь деньгами и военным снаряжением.

Сам Николай Николаевич во многом разделял оптимизм политиков. Учитывая то, что бо́льшая часть красных сил действовала на Восточном и Южном фронтах и их переброска потребовала бы значительного времени и средств, Юденич считал, что наступление на Петроград силами небольшой, хотя бы 50-тысячной армии может привести к крупному успеху.

Юденичем совместно с Треповым еще в декабре 1918 года был составлен проект об организации Белой армии на Северо-Западе. Содействие союзников при этом должно было выразиться в политической и материальной форме. Основные положения этого проекта были перечислены генералом М. Е. Леонтьевым в его выступлении на парижском собрании в августе 1931 года: «1) В области политической помощь союзников требовалась в создании благоприятного идее белой борьбы настроения среди граничащих с советской Россией новообразований – Финляндии и Эстонии; в соответствующем на них давлении для получения их согласия предоставить их территорию как плацдармы для организации и развертывания вооруженных сил; и наконец, в привлечении этих стран к активному участию в начинающейся борьбе. 2) В материальном отношении помощь союзников должна была вылиться в предоставлении создаваемой армии необходимых вооружения, снаряжения и обмундирования, соответствующего тоннажа коммерческих судов для подвоза всего необходимого для армии и в содействии английского флота, находившегося в Финском заливе, по обеспечению действий армии с моря…»

Серьезные проблемы возникали и при формировании армии. Дело в том, что к моменту, когда Юденич стал фактически лидером Белого движения на Северо-Западе, против большевиков на территории Эстонии и Латвии уже действовали части Северного корпуса (о них Николай Николаевич упоминал в процитированной выше телеграмме). Части были немногочисленные, весьма пестрые по своему составу. В оперативном отношении они подчинялись Главнокомандующему армией Эстонской Республики, генералу И. Я. Лайдонеру. Действовали же они под началом своих признанных командиров (нередко в очень малых чинах), скептически относившихся к перспективе единого руководства и подчинения.

Мобилизационные возможности Северного корпуса исчерпывались приграничными с Эстонией губерниями и контингентами бывших военнопленных Российской Армии, возвращающихся из Германии. Как следует из цитированного доклада генерала Леонтьева, Юденич предполагал опереться при формировании армии на следующие источники: «1) Русские отряды полковника Дзерожинского, уже сражавшиеся с большевиками в Эстонии в так называемом отдельном корпусе Северной армии, численностью до 2 500 штыков и сабель. 2) Русские части, формировавшиеся в Латвии Светлейшим Князем Ливеном (их, а также отряды полковника П. Р. Бермондт-Авалова, до конца 1918 года активно поддерживало немецкое оккупационное командование. – В. Ц.). 3) Русское население Финляндии, численностью до 15 тысяч, среди которых было до 3 тысяч офицеров. 4) Русское население освобождаемых по мере наступления армии местностей. Это главным образом расчет на использование мобилизационных возможностей Санкт-Петербургской и Псковской губерний. 5) Русских военнопленных в Германии. От этого последнего источника пришлось совершенно отказаться, когда выяснилось, что наши военнопленные оказались в большей части распропагандированными…»

И тем не менее с начала 1919 года началась активная вербовка офицеров-добровольцев, их обучение, снаряжение в специально создаваемых лагерях в Швеции. Оттуда через Стокгольм они переправлялись в Гельсингфорс и Ревель.

Развивать наступление на Петроград предполагалось возможным с двух направлений. Либо со стороны Финляндии, по Карельскому перешейку, либо со стороны Эстонии, через Псков и Ямбург. В первые меся<


Поделиться с друзьями:

Таксономические единицы (категории) растений: Каждая система классификации состоит из определённых соподчиненных друг другу...

Археология об основании Рима: Новые раскопки проясняют и такой острый дискуссионный вопрос, как дата самого возникновения Рима...

Особенности сооружения опор в сложных условиях: Сооружение ВЛ в районах с суровыми климатическими и тяжелыми геологическими условиями...

Архитектура электронного правительства: Единая архитектура – это методологический подход при создании системы управления государства, который строится...



© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!

0.064 с.