Слово принадлежит тому языку, в котором оно легко мотивируется.

Например, русское после соответствует латинскому *post*. Понятно, что в русском языке * после* мотивировано от *по следу*. Кстати, и в арабском так говорят: *фи исрих* - *по следу его*, то есть после него. А откуда в латыни взялось *post*? Для того, чтобы это понять, надо на русское *л* в слове *после* посмотреть еврейскими глазами, тогда эта буква превратится в букву *т*. Лингвисты, возражая, будут рассуждать о том, что было раньше, а что после. А чего тут рассуждать, когда всё как на ладони. Если мы это же русское слово, подчеркнём, мотивированное, т.е. исконное, прочтем наоборот, как читают арабы, получится арабское *ел-соф* - *затягивание времени*. Понятно, что у нас взяли.

Следуя вышеприведённому правилу легко найти путь к мотивации слов. Такой путь найден, и он объясняет не только немотивированные русские слова, а слова всех языков. И не только слова, а вообще всё, что не имеет смысла, будь то слова, ритуалы, поведение человека или букашки, будь то события в социальной жизни или процессы в стихии.

Продолжая речь о судьбах этимологической науки на земле русской, нельзя не упомянуть здесь и так называемое «новое учение о языке» академика Марра, который пытался все слова всех языков свести всего лишь к четырём бессмысленным слогам, которые якобы дали в результате мистических манипуляций ими со стороны древних колдунов начала всех мёртвых и живых языков. При жизни академика популярность учения поддерживалась огромной языковой эрудицией автора. Редкий учёный осмелился бы с ним полемизировать. Но поскольку внедрялось учение Марра насильственно, то после его кончины коллеги, особенно не задумываясь, поспешили выкинуть «новое учение» на свалку. А зря. Никто ведь так и не понял, в чём был фокус Марра. В результате методы Марра продолжают использоваться иногда даже в среде профессионалов. А фокус был прост. Известно, что звуки речи особенно легко чередуются, если произносятся одним и тем же органом, например, губами, образуя как бы одну гиперфонему. Всего таких гипефонем четыре или пять. Не составляет особого труда свести все слова всех языков к этим пяти звукам, если придать чередованию звуков в пределах гоморганности абсолютный характер. Но дело как раз в том, что характер таких чередований специфичен как для каждого языка, так и для каждой пары сравниваемых языков. Так, чередование Р-Ж для русско-польской пары носит характер почти закономерных соответствий (орехи=ожехи), а то же чередование для арабско-русской пары почти не наблюдается.

Был и другой логический недуг у Марра. Он, как и все лингвисты без исключения, искал ответ в истории. Это удобно: нельзя проверить. Но, оказывается, не люди создают язык в процессе истории, а язык, находящийся в вечности, создаёт и народы, и все живые объекты, от совокупного человечества до индивидуальной клетки. И если языки изменяются, то в сторону своего будущего заранее заданного положения. Образно говоря, праязык, если сохранить этот нелепый термин, занимает своё место не в прошлом, а в будущем, к которому языки движутся по мере пробуждения людей. Это точно так же как зерно с полным соответствием с программой движется в своём развитии к своему будущему в виде образа колоса.

Казалось, в век тотальной компьютеризации эта идея не должна была бы вызвать трудностей для усвоения. Каждый знает, что программа – это комбинация знаков, значит, всё, что происходит на экране монитора - определяется комбинацией знаков. Так и в реальной жизни. Ничего не происходит за пределами того, что позволяют комбинации языковых знаков. Разница лишь в том, что в компьютер-ной технике используются специально придуманные языки, а Творец для Своих программ использует те же слова, которые мы используем для общения между собой и называем знаками естественного языка, ничего не ведая об их кибернетической функции.

Новый импульс получила старая гипотеза о том, что все языки восходят к языку Библии, языку Бога, т.е. к древнееврейскому. Хотя еврейской гипотезе не одна тысяча лет, она рухнула как карточный домик, едва был обнаружен санскрит. Во-первых, он, как казалось вначале, давал зримую перспективу всё-таки добраться до первоисточника. А во-вторых, еврейская гипотеза за тысячи лет своего существования ясности в происхождение языка не внесла. По новым работам (напр., книга В.С.Смирнова «Язык языков», СПБ,2000), видно, что этимологические проблески проявляются в той степени, в какой древние семитские языки сохранили лексику арабского языка. Переименовав древне-еврейский язык в древнеарийский, автор развязал себе несколько руки, обеспечив себе возможность оперировать придуманными им самим словами, но проблему он не решил. Скудость лексического материала в так называемом общесемитском багаже не даёт никакой возможности прояснить систему. Тропы ведь исхожены. Возвращаться на них нет никакого смысла.

Вот смотрите, какая получается петрушка. Первым делом автор зачем-то пишет еврейские слова русскими буквами, чтобы потом увидеть в них двусогласные еврейские корни, которые, якобы, объясняют общий смысл русского слова. В итоге получаются совершенно бредовые определения. Например, * ересь * это «то, что колеблется и разрушается, а также молчит и толстеет». Спору нет, в русском языке это слово не мотивируется. Потому что оно арабское: *жарах* - «поносить, ругать, противоречить» или родственного ему *йарас*(жарас) - «говорить, устраивать скандал». Разве ересь не есть противоречие канону? И разве еретики не скандалисты? И причём здесь «молчит» и «толстеет»?

Многие в качестве уловки применяют переход на абстрактный уровень малозначащих, иногда философских понятий. Ими жонглирование создаёт иллюзию решения семантических проблем. Приведём несколько примеров из «Словаря сути слов» (Тюмень, 1998). Щетина определяется как «воплощённая тайна иного», стакан – « становление качеств начал», рыжий -«проявляющий иррациональное своей жизнью» (это о Чубайсе, что ли?), самец – «несущий Ци самости»

В настоящее время вопросами происхождения языка занялись все. Об этом пишут и инженеры, и врачи, и механизаторы. Молчат только филологи, следуя, видимо, словам Соломона «во многом знании многие печали». Но всему надо учиться, в том числе и филологии. Жаль, что это не понимают искатели языковых приключений.

Народная этимология

Принято строго различать «научную» этимологию и так называемую «народную». Под научной этимологией понимают такую, которая предполагает строгий учёт фонетических закономерностей, открытых наукой 19 века. Она противополагается ложной этимологии, или народной - истолкование значений, какими они могут представляться сознанию людей, не имеющих научной подготовки и осмысливающих слова по индивидуальным ассоциациям. Обычно приводят такие примеры: вместо подзорной трубы появляется подозрительная труба, палисадник превращается в полусадик, постскриптум - в подскриптум. Малообра з ованные люди вместо поликлиника говорят полуклиника, вместо тротуар - плитуар.

Надо сказать, что ошибки малограмотных людей вообще к этимологии не относятся. А учёным этот термин нужен, чтобы отмахнуться от очевидных решений. Материалы этой книги однажды были названы апофеозом народной этимологии. Понятно, что такая оценка является следствием дисфункции головного мозга. Человек, заметив системность материала (апофеоз ведь!), не обратил внимания на то, что ошибки малограмотных людей не могут быть системными, хотя бы потому, что они по определению основаны на индивидуальных ассоциациях.