Глава 12. Гости и не только.

Изабелла вернулась домой поздно ночью, ибо не желала приносить в семью все те скверные эмоции, которые испытала при встрече с Калленами. Света в доме не было, но из кухни доносился слабый огонек свечи, что Рен принесла на днях со старого чулана. Девочка любила читать по ночам, но без электричества это было невозможно, а свечи прекрасно его заменяли, да и брату спать не мешали.

 

- Ты бы хоть позвонила, - тихий голос сына донесся из освещенной комнаты, отчего девушка поспешила пройти туда. Рейнольд доглаживал белье утюгом, что нагревался на огне газовой плиты. У этой вещицы в доме было особое место, ведь он не только совершенно не расходовал электричество, но еще и являлся необходимым средством для оказания первой помощи при обширных кровотечениях. Да, и Ренесме часто его использовала, дабы «поучать» брата, когда он бесил ее по пустякам. – Мы волновались.

 

Белла тихо подошла к столу, помогая сыну разложить одежду по разным корзинкам, которые потом оставалось лишь вставить в шкаф в комнате наверху. Она не хотела сейчас ничего говорить о старых знакомых, не хотела обсуждать ничего о том, что произошло.

 

- Где Несси? – девушка облокотилась о столешницу, наблюдая, как ее ребенок чистит закопченный утюг содой. Она видела, что он жаждет узнать все, что произошло, но стесняется спросить прямо. Поэтому нужно было все выяснить, пока представлялась возможность.

 

- Если бы ты пришла раньше на десять минут, то смогла бы еще пожелать ей приятной ночи, - парень кивнул в сторону дивана, где, свернувшись в клубочек, посапывала молодая девушка. Она обнимала старую тряпичную куклу, что Белла сшила ей в детстве и которую теперь использовали в качестве подушки.

 

Вновь повисло неловкое молчание, пока парень заканчивал уборку после стирки, а его мать думала о том, стоило ли ему знать обо всем, что произошло. Как можно было объяснить ребенку, который получил серьезные психологические и физические увечья, в том числе по вине родного отца, о том, что его родственники со стороны отца никогда не смогут принять его и сестру? Как сказать о том, что Эдвард предпочел ему и сестре какую-то блондинистую некультурную вампиршу? А родня отца полностью поддерживает его во всем. Да, и к тому же хотят избавиться от всех дампиров и их покровительницы.

 

- Ты рассказала о нас отцу? – Рейн налил себе стакан теплой воды, присаживаясь на стул, что стоял рядом с Беллой. Хотелось спать, но услышать о такой интересной сцене, что произошла ранее, хотелось намного больше.

 

- Нет, я не смогла, - девушка молчала какое-то время, чтобы сказать правду. Сейчас она жалела, что Несси уснула, и нельзя было прикрыться ее «дезинформированностью» в данном вопросе. – Они думают, что вы усыновленные мною сиротки.

 

- Это хорошо даже, - парень устало потер глаза, перед тем как откинуться на жесткую спинку стула. – Знаешь, когда Аллистер предложил нам стать членами Хантеров, то я собирался его послать. Я боялся того, что однажды нам выпадет шанс убить родного отца за деньги, ведь мало и кому он мог перейти дорогу, да даже Вольтури могли его заказать, дабы не марать руки о всяких смердов. А сейчас я понимаю, что нужно было давно взять секиру в руки и перекромсать всех психов из дома Калленов.

 

- Ты так и не рассказал, чем именно они тебя так довели. Ну, кроме того, что чуть не сдали вас Джейку.

 

- Они видели, как мы пытались остановить одного из волков, они видели, как это вымотало нас с Несси. Силы были на нуле после того боя, ведь эти шавки гоняли нас с утра до вечера. Им не было счету, я уж даже думал, что все попытки выжить - тщетны, - Рейн прокашлялся после долгого рассказа, и, хлебнув пару глотков воды, вновь продолжил историю. – Но мы справились. Однако физическое состояние было на уровне парализованного старика: руки и ноги тряслись, голова гудела, перед глазами все плыло. И они напали именно в этот момент. Скрутили нас, ударив по болевым точкам, а потом кинули в холодный подвал, где мы провели двое суток, пока…

 

Шатен замялся. Он не говорил матери о той операции, что ему пришлось вынести, ибо на это нужна была большая порция терпения и моральной выдержки. Он не хотел, чтобы это звучало, как некая жалоба, хотя Рейн хотел высказаться. Тогда он впервые в жизни так испугался за свою жизнь, тогда он понял, что не готов умереть. Несмотря на все те невзгоды, что он испытал рядом с сестрой, на все те ужасы, что он повидал, Рейнольд боялся вновь испытать тот момент, когда невозможно произвести ни единого вздоха, когда перед глазами начинает все блекнуть, и почему-то начинает сильно тошнить. И когда плачет Ренесме…

 

- Зачем ты носишь этот старый шарф? На улице хоть и прохладно, но еще рано до шерстяных вещей, - Белла знала, что произошло потом у Калленов, Ренесме ей поведала, когда Рейн отключился от боли прижигания ран. Но так как вокруг было столько крови с ран на руках, что до обработанного пореза не было дела. Тем более, что раньше парень проходил через трудности куда тяжелее этого, так что Свон и думать не могла, что это может так пагубно сказаться на его психике. Она хотела взглянуть на то, что так сильно его тревожило, и уже было коснулась колючей поверхности материи, как рука ребенка оттолкнула ее.

 

- Там шрам, не хочу его показывать, - невинные светлые глаза уставились в пол. Он стеснялся своей слабости, стеснялся того, что ему пришлось принять помощь предателей. Теперь он чувствовал себя обязанным им, ведь иначе он бы мог умереть. А что хуже, то, уйдя в мир иной, не смог бы помочь Ренесме выбраться из лап волка – извращенца.

 

- Ты никогда не стеснялся своего шрама, - Белла настырно подошла к сыну, начиная снимать старую вещь, что он так бережно обмотал вокруг шеи. Хотя она и делала это осторожно, но малыш шипел каждый раз, когда его мать хоть немного надавливала на шею. – Я знаю, что с тобой сделал Эммет, Ренесме мне поведала.

 

Шатенка резко содрала последний слой шерстяного изделия, что давно прилип к пропитавшемуся кровью бинту, отчего мальчик тихо всхлипнул. Бинт от такого рывка сам отстал от раны, поэтому с ним не было особой мороки – оставалось лишь срезать ножницами и выкинуть в ведро. Хотя после перерождения девушка потеряла всякое смущение при виде разного рода рваных ран, но сейчас у нее все равно в сердце что-то кольнуло. Порезы казались такими огромными и неаккуратными от воспаления, будто кожу разрезали не скальпелем, а куском стекла от бутылки, кровь сочилась вместе с гноем из-под швов от неосторожно срывания бинта. Рана сильно припухла, а края ее посинели. Завершал все бурый отпечаток пальцев вампира, который держал ее сына за горло.

 

- Милый, как давно ты обрабатывал рану? – глубоко вдохнув, спросила девушка, понимая, что дела совсем плохи. Сепсис прогрессировал уже давно, в то время как старший из близнецов скрывал его за толстым слоем пыльной шерсти, что, конечно же, еще больше усугубило ситуацию. Теперь главное было не напугать парня еще больше, дабы он вновь не спрятал все свои порезы, ожоги, синяки до того момента, когда уже будет поздно их лечить.

 

- Тот врач ее сам обработал, - тихо ответил мальчик, глядя, что сестра начала ворочаться на постели. – Я так понимаю, все очень плохо?

 

- Нет, все не так плохо, как ты думаешь, - девушка быстро убежала к чайнику, налила кипятка в миску и насыпала какие-то странные травы в воду. Конечно, лечить сепсис ромашкой было, как минимум, старо и архаично, но денег на доктора не было, а антибиотики так просто не продадут. Она осторожно промыла настойкой рану, сделала примочку и поменяла повязку, так же, как когда-то в детстве обрабатывала детям коленки. – Голова не болит?

 

- Нет, - снова ложь сорвалась с уст одного из Свонов. Врать всем вокруг становилось привычкой, хотя матери лгать было неприятно.

 

- Хорошо, а теперь иди спать, дорогой, - вампирша поцеловала сына в лоб, когда он уже собирался встать со стула, что дало ей некую информацию о повышения температуры. Мальчик улыбнулся, выходя из кухни и потирая затекшую шею. Давно уже Белла так не заботилась о нем, поэтому та боль, которую он испытал, уже не казалась такой уж тягостной для него.

 

Белла же начала переживать. За то время, что ее не было, совершилось много отвратительных вещей, часть которых дело рук тех, кого она любила и кому верила. А ведь их она еще и жалела, мол, Каллены – лишь жертвы обстоятельств. Ну, и что, что Эммет чуть не убил Рейна? Что с того, что Джаспер жаждет ее выдворению, а Элис его поддерживает? И разве страшно, что ее возлюбленный нашел новую жену? Так сложно во всем разобраться.

 

Свон забралась на подоконник, смотря, как солнце уже появляется за горизонтом, и яркие лучи пронизывает черную мглу. Ночь всегда темна и полна ужасов, как какая-то злая барыня, а вот утро казалось светлым рыцарем, что может срывать оковы доброты. Это всегда так волнующе ежедневно наблюдать, как плавно день сменяется беспроглядной тьмой, а ночь побеждает безграничный свет. Эта война продолжается ежедневно, не прекращаясь ни на сутки. И это казалось вечным, по сравнению со всеми теми изменениями, что происходили кругом.

 

В гостиной послышались тихие шаги босых ножек девочки, которая, видимо, сильно замерзла ночью и поспешила надеть на себя теплые носки. Белла не сильно вслушивалась в действия дочери, хотя и прекрасно слышала звуки шуршания теплого одеяла, что Несси спускала сверху, слышала чирканье спичек, которыми ее дочь разжигала камин. Она стала такой самостоятельной, а ведь, казалось, совсем недавно она еще боялась даже спать одной.

 

Глухой стук в дверь прервал ее мысли. Это было странным, ведь никто уже не наведывался на заброшенную ферму, многие в городе и вовсе считали это место проклятым. Девушка выглянула в окно, стараясь увидеть машину, велосипед или мотоцикл того, кто решил прогуляться от города в лес на тридцать миль, но ничего не было.

 

- Мам, я открою, - Несси поспешила к двери, но Белла ее перехватила. Она боялась, что это может быть кто-то из членов стаи, ведь они явно уничтожили не всех. Однако, останавливая дочку, Белла пропустила момент, когда проснулся ее сын и проследовал к двери.

 

Рейн, потирая глаза, подошел к двери и, даже не проверив в глазок того, кто именно решил скрасить раннее утро семьи Свон своим присутствием, открыл щеколду. Открыв дверь, он уперся прямо в широкую грудь громилы, которого он так хотел побить ранее. Своим огромным телом он закрывал двух миниатюрных барышень, что тоже захотели посетить ту, которую когда-то сильно обидели и попытать счастья в искуплении своих грехов.

 

- Привет, боец, - Эммет весело отдал честь мальчику, который не понимал к чему весь этот сыр бор. Только через пару секунд Рейн понял, что одет в шорты со звездочками и футболку с нарисованными пагонами. Поэтому и боец. – Я тут к Белле…

 

Больше качек не успел произнести ни слова, перед тем, как железная дверь с грохотом вновь закрылась прямо у его носа, зажимая в проеме одну из роз, что он притащил сестре. Каллены так и остались стоять на пороге не в силах понять, что делать в такой ситуации. Обаяние мишки ему впервые не помогло справиться с ребенком.

 

На мгновение дверь снова приоткрылась, и из нее осторожно вышла девочка в коротких шортах такого же цвета, что и у ее брата. Она лишь выглянула на мгновение, Эммет уже хотел поздороваться, но дверь вновь закрылась прямо у его носа. Это все вводило в некое негодование.

 

За дверь слышалось некое оживление, какая-то немая брань, после чего щеколда вновь скрипнула и на порог уже вышла сама хозяйка, скрестив руки на груди. Две светленькие головки выглядывали из-за ее спины, но на грозный взгляд вампирши быстро убежали вглубь дома.

 

- Гостеприимство просто зашкаливает, - проговорил Эммет, пихая в руки сестры испорченный букет цветов, которые он, судя по всему, содрал с клумбы Ренесме. Розы были уж слишком заметные. – В общем, Карлайл сказал, что ты вряд ли придешь к нам лично на подписание договора, поэтому мы решили тебя украсть.

 

Глава 13. Мороженка.

- Добро пожаловать! – Эммет развел руки, стоя перед своим домом, в то время как трое его гостей драматично закатили глаза. Конечно, все Своны были не рады тому, что их почти насильно притащили в дом вампиров, где ранее произошла не самая хорошая ситуация. – И знайте, наш дом – ваш дом.

 

- То есть я могу сжечь его при желании? – Рейнольд скрестил руки на груди, провожая взглядом сестру, что побежала осматривать прелестные клумбы Эсме. Оказалось, на них росли такие же цветы, что и девушки, поэтому винить Эммета было не очень хорошо.

 

- Лучше не стоит, - осторожно произнес Джаспер, выходя из дома под руку с Элис. Он, честно, не ожидал, что его брату удастся привести сюда невестку и ее бастардов, поэтому мысленно распрощался с пятьюдесятью долларами, что он теперь должен Розали. Но теперь он тут появился не для того, чтобы воздать почести качку, а чтобы попытаться контролировать эмоции тех, кто так ненавидит его семью. – Но, если ты это все-таки проделаешь, знай, что у нашего отца очень неплохая страховка.

 

- Ладно-ладно, хватит играть в войну, - быстро протараторила маленькая девушка, хлопая в ладоши. Она редко была в подобных ситуациях, когда свою вину полностью осознавала и не знала, как ее загладить, поэтому решила вновь включить «дурочку» и просто весело всем улыбаться. – Лучше пройдемте в дом и поговорим.

 

Каллены быстро зашли за дверь, пока их знакомые все еще топтались на месте. Белла ждала, пока кто-нибудь из близняшек проследует за родственниками, боясь, что если она зайдет первая, то они сразу сбегут.

 

- Я не хочу туда идти, - сказал Рейнольд с поднятыми вверх руками, собравшись уже развернуться в сторону автострады. Белла, правда, не дала ему сделать и шагу, перехватив мальчика за воротник рубашки, отчего он зашипел от боли в шее.

 

- Мы просто скажем им, что не будем убивать людей, и разделим территорию охоты. А потом сразу пойдем домой. Так что не ворчи и иди в дом.

 

Девушка схватила свободной рукой Ренесме за свисающий с руки длинный рукав, следуя за вампирами. Переступить порог дома оказалось еще труднее, чем придти сюда, ибо это вампирье гнездышко просто окунало в омут воспоминаний. Конечно же, этот дом был совсем не похож на тот, в котором вампиры жили в Форксе, но обстановка все же была знакомой: те же картины, те же статуэтки и те же их хозяева.

 

- Интересно, на какую сумму это все застраховано? – Ренесме раньше всех сняла свои потрепанные кеды, поэтому у нее оставалось время, чтобы потрогать некоторые безделушки. Один из сувенирных бюстов свалился с полки от хрупкого прикосновения, со звоном падая на пол. Щеки молодой дампирши мгновенно покраснели от такой неловкости, ведь как минимум эта побрякушка стоила больше трех ее зарплат. А у этой еще и ухо отвалилось. – Ой!

 

- Ну, что вы так долго? – эльфийка быстро подбежала к раздосадованной Свон, забирая из рук сломанную гипсовую статуэтку и забрасывая ее под комод. – Убери ты этот мусор, и пошли быстрее.

 

Несси с грустью смотрела, как тройная заработная плата просто разбивается о стену, пока одна из Калленовского клана легко тащила ее на второй этаж, размышляя вслух о медлительности гостей. Рейна тоже тащили силком, однако это делала мама, а не чужая девчонка.

 

- Ну, и зачем нужно было так срочно нас созывать? - старшая из Свонов символично скрестила руки на груди, смотря на весь этот сыр бор, что собрался в гостиной огромного дома. Наверное, это было последнее место, где она хотела провести свои выходные с детьми, но против огромного вампира особо не попишешь. – Будто семь утра в субботний денек самое время для серьезных разговоров.

 

- Какое дело до времени той, кто не спит? – девушка, прижимающаяся к Эдварду вновь начала капризничать, ловя на себе недовольные взгляды домочадцев и некое недоумение Свонов. – А своих шмакодявок могла и дома оставить, они тут все равно лишние.

 

- Это кто эта там пропищал? – Белла злобно улыбнулась, смотря, как соперница чуть ли не прижимает под себя хвост от грозного взгляда. Вампирша не особо была зависима от мнения чужих людей, однако она не терпела, когда ее детей кто-то принижал на публике. Хотя самим близнецам было давно на это фиолетово, ибо каждый, кто что-то говорил о них плохое, в большинстве случаев, оказывался в гробу через несколько часов. – Еще раз что-нибудь вякнешь, и будешь молчать до заката вселенной, ибо я тебе губу на твою же шпильку натяну.

 

Белла не стала ждать приглашения пройти, она просто взяла детей за руки и присела на небольшой диванчик, усаживая обоих по разные стороны от себя, словно оберегала их как невиданное сокровище. Тяжело было казаться невозмутимой, когда несколько пар вампирьих глаз смотрят на тебя то ли с призрением, то ли с отвращением, а остальные с некой долей сочувствия. А чему было сочувствовать? Тому, что ее дети не были одеты с иголочки, а вовсе даже наоборот, словно попрошайки? Или, может быть, тому, что жизнь ее настолько потрепала, что это сильно сказалось на ее повадках, поведении, жестах и даже манерой говорить. Не было робости, которая всегда была изюминкой образа Беллы Свон, наверное, ее загубило лишь желание защищать.

 

Карлайл говорил о чем-то, размышлял о каких-то неприкосновенных правилах – о табу вампирского мира. Хотя Свону и делали всем своим видом, что внимательно слушали блондинистого вампира, но ни один из них не был сейчас здесь. Каждый был в своем мире: Белла думала о том, что было бы совсем неплохо, если кто-нибудь заказал эту белобрысую тварь, которую предпочел ее бывший. Значит, как с женой проводить время – так вокруг предатели, а как найти себя какую-то стервозную шмару, так это абсолютно нормально.

 

- Будет правильно, если ты возьмешь себе четверть леса для охоты, ибо тебе одной не нужно столько, сколько нужно нам. Это ведь так? – слегка повышенный голос главы семейства вывел девушка из некого убийственного транса, но не дал ей ответы на то, что нужно было предпринять. – Мы даже в убыток себе отдаем тебе четверть территории, ибо правильнее будет отдать тебе одну девятую часть.

 

- Мне нужна половина, - твердо произнесла девушка, прижимая близнецов к себе, будто их вот-вот заберут далеко. – И та половина, которая лежит вблизи горной реки.

 

- Тебе не кажется, что это жирновато, - Эдвард впервые открыл рот за этот день и сразу начал с оскорблений. – Ты одна, а нас восемь.

 

- Сейчас мы подписываем договор не от лица девятерых обособленных вампиров, а от лица наших кланов. Ты не знаешь ведь всего, может, моя семья не так мала, и в ней есть еще члены, которые будут раздосадованы тем, что их так принизили.

 

- Мы оба прекрасно знаем, что это чистая ложь, - Бронзововолосый поднял голос, причем, не стараясь сдержать раздражение. Девушка, сидящая рядом с ним злобно ухмыльнулась, мол, смотрите все, какой у меня сильный парень, не боится и свою точку зрения показать. – За тридцать лет ты осталась такой же глупой девчонкой, что даже врать не умеет.

 

- Так значит, - девушка вскочила со своего места, не отрывая зрительный контакт от взгляда бывшего мужа. Он пытался сдержаться, не отрывая взгляда от злобного лица Изабеллы, но все же сдался под натиском ее сурового взора. – Когда я тебе вру, чтобы попытаться уберечь от тяжелой правды, ты мне на слово веришь. Но стоит мне подхватить тебя за задницу крючком, дабы заставить выполнить отцовский долг, то сразу ты видишь ложь. Какой же ты урод, Эдвард Каллен.

 

Ренесме, впрочем, как и все Каллены сидела в недоумении, наблюдая, как Рейн прижимает ладонь к лицу, покачивая голову. Никто не понял фразы» «отцовский долг», никто не смог врубиться в смысл слов: «уберечь от тяжелой правды», когда истина о том, что Эд бросил жену из-за отравления, казалась и не такой уж легкой.

 

- Что ты несешь? – Эдвард встал, чтобы хоть физически выглядеть выше бывшей жены, ибо самооценка почему-то катилась все ниже и ниже. Хотя еще ничего не произошло пугающего.

 

- Хочешь знать? Тогда, давай, найдем укромное местечко. Я не собираюсь обсуждать то, что произошло между нами.

 

- Тут нет никого, от кого бы я хотел что-либо утаить.

 

- А у меня их целых семь штук насчиталось.

 

- Черт с тобой, пошли в мою комнату! – Парень брезгливо вырвался из сильной хватки суженой, что, казалось, не отлипала от него ни на секунду. Хотелось уже, наконец, разобраться со всем и вновь вернуться к бытовой рутине. Хотя жизнь вампиров длинна, но и без интриги и семейных разборок она наполнена приятными моментами.

 

Белла тоже тихо встала и проследовала за парнем, оставляя всех полном недоумении. Единственный, кто был во всем осведомлен и боялся приближающегося разговора больше, чем кто-либо из этой комнаты, был Рейн. Он хотел все остановить, хотел встать, подбежать к матери и утащить ее куда подальше вместе с сестрой, дабы никогда не видеть эти вампирские рожи. А лучше и вовсе заказать их Аллистеру. Папенька уж точно не подведет в мясорубке, что замышлял его названный сын.

 

- Вы двое, - Белла обратилась к детям, подходя к лестнице. Она видела, что оба уже еле на ногах стоят – ночью им так и не удалось поспать положенные восемь часов. – Сидите тут и не на миллиметр дальше. Приду, проверю, в случае неисполнения указаний, еще и накажу.

 

Несси вжималась в тело брата каждый раз, когда на нее кто-либо кидал хоть мимолетный взгляд, в то время, как Рейнольд ждал только одного. Дверь наверху с треском стукнулась о косяк, но ни один из вампиров, сидящих рядом и пытающихся начать светскую беседу, и бровью не повел, в то время как Несси чуть ли не вскрикнула. Послышалась брань, а, значит, Белла, вряд ли вслушивалась в то, что происходило внизу.

 

- Пойдем, - мальчик тихо толкнул сестру в локоть, поднимаясь с дивана. Пара изумрудных глаз, что уже были наполнены слезами, с надеждой взглянули в безмятежное лицо брата. Рейн лишь слегка толкнул сестру на себя, после чего она в мгновение вскочила с дивана. – Мне нужно подышать, тут слишком душно.

 

- Но Белла сказала… - Несси не успела окончить фразу, как со второго этажа вновь послышались крики. Тихо всхлипнув, и вжавшись в плечо Рейнольда, она позволила ему вывести себя из огромного зала, наполненного упырями.

 

Кто-то из них что-то кидал им вслед, говоря о гневе их «мачехи». Но оба знали, что мама лишь с вампирами такая злобная, им она не сделает ничего. А уйти было необходимо, ибо вампирша, судя по крикам, уже была в паре секунд от того, чтобы расколоться и все рассказать. Так оно и будет, Рейн знал, поэтому то решил сберечь себя и Несси от неловкой ситуации, когда восемь пар глаз будут с непониманием смотреть на них, и ничего не останется, кроме как молчать и глупо улыбаться, делая вид, что они ни в чем не виноваты. А впрочем, дети и не были виновны в своем рождении, это были шутки судьбы, но не их.

 

Ренесме просто шла по небольшой тропинке, делая вид, что считает количество камушков, что выпирали из бетонного покрытия. Она жаждала того момента, когда ее брат откроет истину, но Рейн был невозмутим.

 

Они не считали времени, что провели вдвоем на улице. Да, и никто из них особенно не отдавал отчет своим действиям, пока ждали мать. Уже вечерело, когда старший член их клана вышла растрепанной из дверей полустекляного дома, таща в руках три идентичных рюкзачка, что позабыли близнецы при побеге. Все трое мгновенно накинули на себя свои баулы, перед тем, как направиться в сторону дома. Белла была переполнена чувствами, будто еще одно ощущение и она взорвется как воздушный шар.

 

- Где вы взяли мороженое? - вампирша не нашла лучшей темы для разговора, отправляясь в путь, как прокомментировать два желтых рожка, торчащих из рук каждого ее ребенка. Она слышала, как Эдвард спускается по деревянной лестнице, надеясь догнать ее требовать подробностей. Теперь он все знал, теперь он чувствовал себя ослом.

 

- Из фургончика, - пропела девочка, слизывая с пальцев талое банановое молоко. В руках у нее был черный пакет еще с двадцатью такими же пломбирами, но она все равно ценила каждую каплю.

 

- У вас не было денег, - безжизненно ответила Изабелла, чувствуя, что через считанные секунды дверь отворится под натиском твердой руки бывшего мужа. Интересно, он успел все поведать его семье? Хотя это было не зачем, ведь они так орали, что их мог услышать каждый, находящийся вблизи. – Вы ведь сами говорили, что воровство – это не ваш вариант.

 

- Да, но мародерство мы не упоминали, - весело произнес мальчик с чуть ли не белыми глазами, откусывая большой кусок, чувствуя, как замерзает мозг. – Грузовичок разбился в паре километров отсюда: водитель мертв, мороженко умирало. Я не мог позволить пропасть такой вкуснятине.

 

Девушка дала сыну небольшой подзатыльник, показывая тем самым, как сильно он заблуждался. Рейн лишь улыбнулся, продолжая кушать. Однако громкий хлопок сзади заставил его прикусить язык.

 

- Белла, вернись и расскажи все то, о чем ты оговорилась, - Эдвард это проговорил уже спокойно, без крика. Однако остальные его шаги были явно излишними: он с силой схватил возлюбленный за запястье, пытаясь утащить ее в дом. Однако сильная хватка Рейна не только освободила его мать, но и оторвала руку отца от ее руки вместе с тремя пальцами.

 

- Иди к черту, Эдвард, - девушка вновь приобняла близнецов и пронеслась в глубь леса. Она спешила домой.