Республики Казахстан Н. НАЗАРБАЕВ

Астана, Акорда, 18 ноября 2015 года

№ 410-V ЗРК

 

 

Задание № 4

 

А. Л. Журавлев, А. В. Юревич

Психологические факторы коррупции // Психология в экономике и управлении. 2012, № 1, с.59-66.

 

Социально-психологические

Исследования коррупции

В мировом рейтинге коррупции Россия занимает 154 позицию из 178 возможных [8], соседствуя с такими государствами, как Кения, Конго, Новая Гвинея и Папуа, причем в этом рейтинге еще в 2000 г. она находилась на 82 месте, за истекшее десятилетие вдвое ухудшив свои позиции. Негативная динамика наблюдается и по другим параметрам. Объем коррупционных сделок увеличился в нашей стране с 40 млрд долл. в 2001 г. до 300 млрд долл. в 2006 г. [16]. Средний размер взятки с конца 1990-х к концу 2000-х годов возрос в 13 раз и достиг 130 тыс. долл., а средний масштаб «откатов» в начале 2000-х годов составлял 5–10 % от суммы заказа, в середине 2000-х — 30 %, а в конце 2000-х — до 70 % [9].

При этом не только возрастают масштабы коррупционной деятельности, но и расширяется ее «объект». Сейчас продаются не только традиционные услуги коррупционеров, но также должности, звания, награды, дипломы, ученые степени, места в представительных органах и многое другое. Отечественная рыночная экономика — самая «рыночная» в мире, в том печальном смысле, что у нас можно купить то, что в других странах не купишь. «Цели участников коррупционных сделок не ограничиваются материальными траншами, включая в круг притязаний переизбрание на выборах, сохранение должности в административной иерархии, новые деловые возможности», — отмечает С.П. Глинкина [16, с. 236]. Приводятся расценки на депутатские места в Государственной Думе [28, с. 4], где заседает подозрительно много сверхбогатых людей, а также данные о том, что коррупционные доходы депутатов в 15–20 раз превышают их официальные заработки [20]. Статьи в российских газетах пестрят такими заголовками, как «Генеральская должность в Москве стоит миллион долларов», «Коррупционеры украли танковый полк» [16], причем на подобные темы публикуется и немало «заказных» статей, которые тоже являются продуктом коррупции, в данном случае — журналистов. И закономерно, что все чаще звучат утверждения: «страна абсолютно и полностью погрязла в коррупции» [15, с. 460], «практически любые контакты власти и бизнеса в современной России строятся на коррупционной основе» [16, с. 444], «если сравнивать различные социальные недуги, которые сейчас переносит российское общество, то коррупция, бесспорно, является, самым массовым» [20] и др.

Исследователи проблемы подчеркивают, что коррупция представляет собой многоаспектное, многоуровневое[56], системно организованное социальное явление, интегрирующее в себя экономическую, юридическую, социальную, управленческую, этическую и политическую составляющие [16]. Естественно, в нем присутствует и психологическая составляющая (имея самостоятельное значение, она органически включена и в перечисленные — социальную, управленческую, этическую и др.), поэтому психологическая наука просто обязана — перед самой собой и перед обществом — включиться в его междисциплинарное изучение, а психологическая практика — в его искоренение.

Вместе с тем психология лишь в последнее время присоединяется к сообществу научных дисциплин, изучающих коррупцию. Справедливо отмечается, что «в современной научной литературе отражены результаты исследований природы становления коррупции с позиций экономики, политики и права, психологические же особенности формирования коррумпированного поведения у госслужащих не изучены» [26, с. 188]. Ю.М. Антонян пишет: «научные исследования коррупции страдают существенными недостатками, среди которых в первую очередь следует отметить их однобокость. Она выражается в том, что в основном изучаются правовые и социологические аспекты коррупции при полном игнорировании психологических аспектов. Создается впечатление, что берут и дают взятки, злоупотребляют своим служебным положением и т. д. не живые люди с их страстями и влечениями, а некие роботы, лишенные потребности и чувств. Поэтому и предлагаемые меры борьбы с этим явлением не учитывают необходимость решения важнейших вопросов индивидуально-психологического и социально-психологического характера» [12].

Тем не менее психология коррупции как самостоятельная и перспективная (к сожалению!) область психологического исследования начинает формироваться. Прорисовываются и ее основные составляющие: 1) психология коррупционеров; 2) психология коррумпирующих, то есть дающих взятки и т. п.; 3) изучение отношения общества к проблеме коррупции и ее конкретным компонентам; 4) исследования социально-психологических процессов, влияющих на коррупцию.

Так, в результате психологических исследований сотрудников органов внутренних дел, осужденных за коррупцию, выявлено, что они обладают такими качествами, как тенденция общаться с небольшим количеством людей, повышенная осторожность при установлении близких отношений, отсутствие жалости по отношению к жертвам коррупции и др. [26]. Психологический профиль коррупционеров близок к профилю сотрудников правоохранительных структур, осужденных за общеуголовные преступления. При осуществлении противоправной деятельности коррупционеры считают, что расплата за нее не наступит никогда [26]. Аналогичный эффект выявлен и в зарубежных исследованиях коррупции и назван Й. Ламмерсом «моральной близорукостью» [24]. Для них характерны такие виды психологической защиты, как отрицание и компенсация, убежденность в том, что жертвы коррупционных преступлений сами часто совершают подобные преступления, что якобы оправдывает коррупцию. Именно это убеждение во многом позволяет коррупционерам отрицать свою коррупционную деятельность как преступление («все так делают, кто-то больше, а кто-то меньше»).

Следует подчеркнуть и то, что в описанных исследованиях выявилась взаимозависимость коррупции и склонности к агрессии, хотя прямой агрессии в коррупционном поведении, как правило, не проявляется. На этой основе высказывается предположение о том, что одним из главных факторов склонности к коррупционному поведению является скрытая агрессия [26]. Значит, высокая агрессивность как одна из главных характеристик социально-психологической атмосферы современного российского общества [30] вносит большой вклад и в коррумпированность.

Социально-психологическое изучение коррупционного поведения позволило определить два ведущих мотива: первый — достаточно очевидный, состоящий в стремлении к получению материальных благ, второй — психологически более интересный и заключающийся в отношении к коррупции как к опасной и увлекательной игре [12]. По мнению Ю.М. Антоняна, «игровые мотивы в коррупционном поведении переплетаются с корыстными и начинают мощно детерминировать друг друга. Наличие именно этих двух основ мотивации, их взаимное усиление в значительной мере объясняет как распространенность коррупции, так и то, что соответствующее поведение реализуется в течение многих лет, становясь образом жизни» [12].

Социально-психологическую картину дополняют социологические исследования коррупции, проводимые фондом ИНДЕМ. В частности, фиксируются такие социально-психологические характеристики современной российской коррупции, как открытость и цинизм [20]. Они согласуются с приведенными ранее данными о том, что нынешние российские коррупционеры, как правило, не боятся расплаты за свои действия и считают их вполне оправданными. Не подвергая сомнению эти результаты, отметим, что и технологии скрытого, «безопасного» взяточничества непрерывно развиваются, поскольку высокая креативность коррупционеров тоже не вызывает сомнений. В связи с этим укажем, что согласно данным зарубежных исследований наибольших успехов в коррупционных махинациях добиваются творческие люди, характеризующиеся нестандартным подходом к решению задач [24], а некоторые коррупционные схемы просто восхищают своей сложностью и совершенством.