Почему философские концепции Платона и Аристотеля можно считать идейным источником теоцентрической парадигмы социального знания?

Если Сократ пытается найти критерии истинности знания (эпистема), отличающегося от мнения (докса), то философская мысль его ученика Платона направлена на поиск определения самой сущности знания. По­скольку истина отличается от заблуждения и мнения своей абсолютностью, общезначимостью и внутренней необходимостью, то она достигается только путем рационального постижения взаимосвязей вечных идей (добра, блага и т.д.), а не в результате чувственно постигаемых взаимосвязей постоянно меняющихся материальных вещей. Но идеи, их отношения и взаимосвязь, с точки зрения Платона, не являются изобретением человеческого разума, а объективно существующим бытием, которое разум может только созерцать. В противном случае истина не носила бы объективного характера. Тем самым Платон онтологизирует понятие истины и проводит резкую грань между ис­тинным бытием - умопостигаемым миром духовных сущностей (идей) - и миром материальных вещей, постигаемым с помощью чувств.

Таким образом, антропологический поворот античной философии, совершенный софистами и Сократом, а затем углубленный и развитый его Учеником Платоном и Аристотелем (учеником Платона), привел к революции ^в Философском мышлении и выдвижению таких идей, которые выводили за Рамки космоцентрической парадигмы и создавали теоретическое основание Для будущей христианской теологии. Так, из дуалистической концепции Философии Платона о мире подлинном (мире идей) и мире неподлинном ире вещей) вытекало резкое противопоставление вечного и временного, реального и материального, истинного и ложного, должного и сущего, субъекта и объекта, Бога и мира. Это противопоставление является характерной чертой, отличающей западную (европейскую) философию от восточной философской мысли, в которой такого противопоставления не наблюдается.

В то же время это противопоставление лежит в основе теоцентрической па­радигмы социального знания, из которой проистекают характерные черты, отличающие ее от космоцентрической парадигмы.

Аристотель своей рационалистической метафизикой закладывает второе отличие западной и восточной философии. После Аристотеля в западной философии доминирует представление об истине как свойстве суждения, которое может быть подвергнуто объективной проверке с помощью средств формальной логики или эксперимента. С точки зрения представителей восточной философии, истина есть итог познавательного акта переживания, интуиции. Поэтому истина не может быть проверена с помощью объек­тивных методов. По мнению философов Востока, истина может считаться объективной, если святые или учителя, которые ее постигли с помощью интуиции, единодушны в том, что касается ее природы и способов пости­жения. Вот почему только на Западе стали возможными и рационалисти­ческая теология, отличающая теоцентрическую установку философского мышления от мифо-космоцентрической, и создание строго обоснованного теоретического знания об обществе, государстве и человеке. Как отмечал НА. Бердяев, «...теология всегда заключает в себе какую-то философию, она есть философия, легализованная религиозным коллективом, и это особенно нужно сказать про теологию христианскую. Вся теология учителей церкви заключала в себе огромную дозу философии. Восточная патристика была проникнута платонизмом и без категорий греческой философии не в силах была бы выработать христианской догматики. Западная схоластика была проникнута аристотелизмом и без категорий аристотелевской философии не могла бы выработать даже католического учения об эвхаристии (субстанции и акциденции). Дабертоньер не без основания говорит, что в средневековой схоластике не философия была служанкой теологии, а теология была слу­жанкой философии, известного, конечно, рода философии. Это верно про Фому Аквината, у которого теология была целиком подчинена аристотелев­ской философии».

6. Каковы социокультурные предпосылки эллинистического этапа развития античной философии? В чем особенности философских учений основных школ эллинистической философии (стоиков, скептиков, эпикурейцев)?

Завоевания Александра Македонского, образование крупнейших элли­нистических держав, а затем возникновение Римской империи, включавшей в свою орбиту все древнейшие цивилизации Средиземноморья, сыграли неоднозначную роль в развитии античной культуры в целом и античной философии в частности. С одной стороны, возникновение эллинистических империй, а к началу нашей эры образование Римской империи, беспово­ротно разрушили то социально-политическое и социально-экономическое основание, на котором возникла и развивалась до сих пор античная культу­ра и древнегреческий полис. С другой стороны, империи распространили достижения этой культуры вширь, на все цивилизации Средиземноморья, до того времени развивающиеся обособлено. Распространение достижений античной культуры являлось необходимой предпосылкой для разного рода плодотворных культурных синтезов, одним из которых было появление христианства.

С одной стороны, крах полисной демократии в результате образования эллинистических монархий и Римской империи приводит к исчезновению свободного и активно участвующего в политической и общественной жизни полиса гражданина, замыкает бывших граждан этого полиса в их личную жизнь, подрывая тем самым социальную основу плодотворных дискуссий не только по политическим вопросам, но и по вопросам мировоззренческого характера; с другой - крах полисной системы неимоверно расширяет рамки мировоззренческого кругозора человека античной культуры, приводит к со­зданию нового типа античной цивилизации, не замыкающейся границами отдельного полиса, делает грека и римлянина гражданами мира, рассмат­ривающими другие народы не как нечто чуждое и враждебное себе - как варваров, но как своих соседей и даже братьев.

С падением классического полиса разрушается не только основа класси­ческой древнегреческой философии, но и ее самый главный предмет изуче­ния и размышления. Философов начинают волновать вопросы не о том как устроен мир, каковы его законы, определяющие жизнь полиса и человека, как должно быть устроено государство, чтобы соответствовать космической гармонии, а вопросы о том, как надо жить человеку в мире, чтобы избежать опасностей, угрожающих частному индивиду со стороны централизованного бюрократического государства, являющегося наследником восточных де­спотий. Поскольку самодеятельность, инициатива, автономная активность гражданина не только не поощряются в этих государствах, но, наоборот, всячески регламентируются и даже подавляются, то вследствие этого осла­бевает сила теоретической мысли, базирующейся на этой самодеятельности и инициативе.

Главной проблемой философии в эпоху эллинизма становится проблема выживаемости частного лица в условиях тотального социального подавле­ния, проблема частной морали, частного поведения. Так возникают наибо­лее популярные в эту эпоху философские школы эпикуреизма, стоицизма и скептицизма. Для стоиков философия представляет из себя не столько теорию (как это было в истории античной философии от досократиков до Аристотеля), сколько жизненную мудрость, которая учит человека сохранять самообладание и достоинство в самых трудных жизненных обстоятельствах. В русле традиций древнегреческой философии стоики отождествляют знание и добродетель. Но в противовес этой традиции, согласно которой высшей Добродетелью считалось выполнение человеком своих гражданских обязан­ностей (даже критик полисной демократии Сократ считал для себя зазорным спасение от смерти, если это повлечет с его стороны нарушение его обязан­ностей как гражданина полиса), они считали высшей добродетелью - апатию, т.е безразличие к тревогам и заботам общественной жизни. С точки зрения эпикурейцев, человеческий индивид первичен, а общество - вторично, и высшим удовольствием для индивида является атараксия - невозмутимость и невмешательство в общественную жизнь. Античный скептицизм, в отличие от скептицизма новоевропейского, очищавшего путь для развития науки, был направлен против притязаний на истину и фактически ставил на одну доску суеверия и знания. _Воз ^Начала возникновения Римской империи и вплоть до ее конца все ¹ стающую роль в истории постклассической античной философии начинает играть неоплатонизм, который в III в. н.э. практически полностью вытесняет все другие школы античной философии. Если стоицизм, эпику­реизм и скептицизм в конечно счете принимали данность существующей социальной реальности, и основной пафос их концепций был направлен на духовное оправдание существования интеллектуалов в деспотических режимах эллинистических государств и Римской империи, то неоплатонизм был изначально направлен на утверждение принципиально иных, нежели существующие, смысложизненных ориентиров. Он пытался как бы прорвать­ся за все суживающийся, как шагреневая кожа, горизонт постклассической Античности. Но поскольку реальных выходов из социального и духовного тупика, в который вошла постклассическая Античность, не существовало (историческое развитие подтвердило эту обреченность Античности), то неизбежно неоплатонизм и вытекающие из него родственные философские школы принимали все более яркую религиозную окраску.