Свидетельница №1: персефона Паркинсон, мстительная фурия

Времени до Йоля оставалось совсем ничего, но я старалась об этом не думать. Собственно, старалась вообще не думать, как проведу его в этом году. Наверняка одна-одинешенька, в этой стылой комнате. Мальчики — и Блейз, и Маркус, и даже Теодор — меня не забывали, приглашали то на квиддич, то на вечеринку… Но Йоль все же был семейным праздником. На который меня теперь ни в одну приличную чистокровную семью не позовут, это уж точно.

А кое-куда я и сама бы не пошла. Вот, например, в Малфой-мэнор, хоть сто раз они пригласи! Ещё не хватало смотреть, как Драко обжимается со своей Асторией по углам… Впрочем, они вряд ли бы стали обжиматься. Блейз рассказывал, что помолвка у них была очень традиционная, «всё прилично» — и в его голосе слышалось явное «куда уж тебе». Наверняка за обеденным столом эти двое сидят, как палки проглотившие, и улыбаются друг другу ровно по три с половиной секунды. Как и меня мама учила. Говорила: «Меньше — дерзость, дольше — значит, заискиваешь». Это, естественно, когда речь идет о равных тебе. Вот уж кто всегда умел улыбаться правильно, так это мама. Бывало, растянет губы — и всех домовиков в холодный пот бросает, даже ничего и говорить не надо…

Я закрыла глаза и вспомнила тот самый день, когда впервые увидела, как мама улыбается Малфоям. Чуть дольше, чем положенные три с половиной секунды, как мне показалось тогда. Вот ведь — давно уже было, а вспомнилось все сразу же, до малейшей подробности.

Это тоже был Йоль, будь он неладен. Домовиков в тот день мама довела до изнеможения, и даже сама устала, но оно того стоило. Дом был вычищен до блеска. Пахло сидром, яблоками и гвоздикой, а на дверях висели веточки омелы. Их хотелось трогать и обрывать листья, но как только мама посмотрела на меня — так сразу же и расхотелось. А ещё золотые зачарованные свечи парили под самым потолком. В мои семь с половиной лет он казался невероятно высоким. В цветных витражах танцевали блики от этих самых свечей, и от зачарованного костра во дворе, и я все смотрела и смотрела: мне казалось, что витраж вот-вот оживет, и с него сойдут живые люди… Только не такие, как мы. Сказочные. Полностью волшебные.

Я даже вздрогнула, когда во дворе раздался хлопок аппарации, а потом звякнул колокольчик — один-единственный раз. Старая Минни поползла открывать дверь гостям, мать бросила на меня предупредительный взгляд, а потом в гостиную вошли — они. Я глянула исподлобья, и у меня даже дыхание перехватило. Как-то сразу стало ясно: они не такие, как мы. Они лучше.

Первым ступал Люциус Малфой с каким-то свертком под мышкой. Шёл он величественно, как никто другой, а его трость слегка постукивала по паркету, будто отмечала завоеванную территорию. Следом плыла Нарцисса — тонкая, прямая, натянутая как струна, казалось, тронь — и зазвенит. И они действительно были другими. Во всём: и как держались — по-хозяйски уверенно, и как улыбались — кратко и благосклонно. По сравнению с ними мои родители выглядели как-то бледно. Мама, наверное, тоже это знала: она будто потускнела и бросила на меня ещё один взгляд. Я опомнилась, вскочила с кресла, чтобы сделать реверанс, — и с перепугу так запуталась в подоле мантии, что еле удержалась на ногах.

Люциус слегка улыбнулся.

— Пэнси, не так ли? Хорошая девочка. Забавная.

Мать смотрела на меня так, что в любое другое время я бы испугалась до слёз. Но не тогда. Тогда я только радовалась, что Волшебный Мистер Люциус Малфой на меня не сердится, и я ему даже понравилась.

Потом Люциус заговорил с отцом и протянул ему сверток, в котором оказалось Йольское полено. «Зачаровано на все положенные двенадцать дней, дорогой друг… рад, очень рад».

И тут я увидела Его. Мальчика ростом чуть повыше меня, белокурого и изящного, который держался в стороне и смотрел на меня точно так же, как его отец на моего. Как, наверное, все уважающие себя сказочные люди должны смотреть на обычных. Мальчик подошел, окинул меня оценивающим взглядом, протянул руку — было похоже, что делает это он нечасто и только когда находит кого-то достойным, — а я… Я просто задохнулась от восторга. Даже и забыла, что нужно улыбаться, и еле сообразила тоже протянуть руку. А рукопожатия так и не вышло. Вышло так, что моя ладонь оказалась зажата меж его пальцами — большим и указательным. Потом он поцеловал мне запястье, едва коснувшись губами. И мне казалось, что я умру на месте — сердце билось так громко, я была уверена, что все услышат, и Мистер Люциус Малфой рассмеется, и снова скажет: «Забавная девочка» …

— Пэнси! — От вопля за дверью я даже подскочила. — Что ты там делаешь, спишь, что ли? Два часа дня!

Я натянула одеяло до самого подбородка. Общаться с Забини не было ни сил, ни желания. Да и тварь он неблагодарная. Я, можно сказать, наизнанку вывернулась, пытаясь вернуть ему Поттера — и что? Даже не навестил меня с того самого дня.

Похоже, я сказала это вслух, потому что Забини, уже влетевший в комнату, взвыл и замахал руками, как взбешенный кот, которому просто совершенно необходимо во что-нибудь вцепиться.

— Благодарность? — Его трясло от злости. — Ты вообще хоть понимаешь, что наделала? Благодаря тебе Поттер живет со Снейпом уже второй месяц!

Я вздохнула. Наверное, Блейза надо было пожалеть, но я слишком устала. В конце концов, не у всех личная жизнь складывается, как хотелось бы, и что такого? Да ничего! Вообще-то почти всегда так и выходит. Тебе нужен кто-то, а этому человеку нужен совсем не ты. Наверное, все же традиции имеют смысл: вместо того, чтобы метаться, как ненормальная, по всей магической Британии в поисках любви, просто спокойно делаешь, что родители велели… Вернуться домой, может? Извиниться, попроситься обратно... Не то чтобы эта мысль меня радовала, но уж очень холодно становилось, да и Йоль не за горами…

Блейз шумно выдохнул, уселся рядом и как-то неловко, совсем по щенячьи ткнулся лицом мне в плечо.

— Извини, — сказал он. — Зря я так на тебя. Ведь ты у меня такая умница, всё так хорошо придумала. Кто же мог бы знать, что Поттер возьмет его на поруки?

Я невольно заулыбалась. Конечно: когда что-то от меня было нужно, я сразу же становилась умницей. Ерунда — а все равно приятно…

— Ну, я точно не ожидала от Поттера такой прыти. Впрочем, не всё еще потеряно.

— В смысле? — вскинулся Блейз.

Я было поморщилась: вот кто меня за язык тянул? Опять что-то придумывать и устраивать! Но почему-то от надежды в голосе Блейза мне стало веселее. Как будто азарт вспыхнул: доказать самой себе, что это возможно — заполучить именно того, кто нужен. А вместе с азартом пришло и вдохновение.

— Смотри, Блейз: Снейп сейчас под домашним арестом. Это значит — любое правонарушение может закончиться отменой этого самого домашнего ареста. Говорят, даже право на апелляцию теряешь. Вот и все дела. Это же так просто!

— Ты же не думаешь, что Снейп еще раз купит что-то запрещённое? Да и рисковать уже никто не будет, после того как старуху Осберт упекли за торговлю…

Я снова вздохнула — всё-таки сообразительностью Блейз не блистал. Взъерошила ему волосы и мило улыбнулась.

— Глупенький ты у меня. Слушай внимательно: любое правонарушение. Лю-бо-е, понимаешь?

Блейз помотал головой: он явно все еще ничего не понимал, но это было неважно. План — новый, блестящий и совершенно безупречный — сложился у меня в голове почти моментально. Я была невероятно довольна собой: таким ходом, глядишь, и карьеру сделаю… на подобного рода деятельности. А что? Не самый худший вариант! «Хотите, чтобы обстоятельства сложились в вашу пользу? Обратитесь к профессионалу».

— Я всё устрою, Блейз. От тебя требуется только одно: ещё немножечко денег. Нужен будет серый порт-ключ, Оборотка и умеренная плата надежному человеку. Ты же не будешь жадничать? Нет? Я так и думала.

Блейз радостно скалил зубы и тряс своей дурной башкой — жадничать он точно не собирался. Ясное дело, ради задницы Поттера был готов на все. Эх, вряд ли ради меня кто станет сворачивать горы… Да что там — даже пальцем-то никто не пошевелит. Впрочем, я очень быстро отогнала эти мысли: профессионалу не следует отвлекаться на собственные проблемы! Дело прежде всего.

— Восемьдесят галлеонов, Забини. И можешь купить мне обед.

Блейз снова кивнул. Я лениво потянулась, выползла из постели и подошла к окну. Отдернула дырявую штору и прижалась носом к стеклу. Со светло-серого неба падали крохотные крупинки снега, а на двери старой книжной лавки уже висел огромный, правда, немного облезлый зеленый венок. Надо же — и здесь собирались праздновать Йоль…

Домой уже не хотелось.