Философия в понимании М. К. Мамардашвили (по ст. “Быть философом – это судьба”)

Философия не может быть профессией, гораздо важнее то, что она часть жизни как таковой. Если, конечно эта жизнь проживается человеком как своя, единственная и неповторимая.

Платон осознавал философствование как свойство сознательной жизни. Если бы все процессы в жизни шли только в одном направлении, то мир выродился бы в хаос. Нельзя философствовать на заранее заданную тему, да еще и к определенному сроку. Конечно, фсф - не поэзия, но в этом плане близка с ней: ведь поэзию никому не приходило в голову планировать, задавать сроки и темпы.

Фсф – это публичное сознание, т.е. то сознание, которое нельзя не высказать, сознание вслух. Сознание вслух в этом смысле – это профессия, поскольку высказывается профессионально. Фсф может быть как источником науки, так и ядром уже ставшей науки.

К философу не применим термин «выдающийся». Фсф-в – существо гораздо более скромное: ему бы совершить сам акт философствования, выполниться и восполниться в своем существовании. Фсф-ф должен служит образцом вечной саморефлексии, камертоном, по кот. следует сверять свои мироощущение, степень требовательности к себе, трезвости в осмыслении мира.

Декарт начинал свою фсф с утверждения: «Меня не интересует. Откуда, куда и как тянется цепь бесконечного сложения предметов. Меня интересует, что я делаю сейчас». Это вертикальный срез фсф по отношению к горизонтали потока. Есть срез и горизонтальный но только как описание строения акта философствования.

28. Философия в понимании в понимании М. Хайдеггера: “… НЕСРАВНИМОСТЬ философии…”

Центральное учение всей фсф – метафизика => разбор ее основных черт превращается в сжатое изложение главного содержания фсф.

А что, если вся метафизика и фсф, как преподаваемая наука – видимость? Каждый знает, что в фсф, тем более в метаф-е, все очень шатко.

Фсф просто еще не достигла зрелости науки. А если фсф вообще не наука, то на что она тогда имеет право в кругу университетских наук? Не оказывается ли тогда фсф просто проповедью некоего мировоззрения? В конечном счете, истолкование фсф как мировоззренческой проповеди не меньшее заблуждение, чем ее хар-ка как науки. Фсф (метаф-ка) не наука и не проповедь.

Что тогда остается? Фсф-ю нельзя вогнать в такие рамки, она не поддается определению через что-то др., а только через саму себя и в кач-ве самой себя – вне сравнения с чем-либо. => Фсф есть нечто самостоятельное, последнее.

Сравнение фсф с наукой – неоправданное снижение ее существа, а сравнение с ис-ством и религией – напротив, необходимое приравнивание по сущ-ву. Но равенство не означает одинаковости. Во всех попытках постичь фсф-ю путем сравнения мы оказываемся отброшены назад. Все эти пути никуда не ведут.

Остается последний выход – осведомиться у истории. Фсф, если таковая существует, возникла все-таки не вчера. Можно спросить о 3х вещах:

1.Откуда идет слово «метаф-ка», и каково его ближайшее значение?

2. Оперевшись на простое словесное значение мы сможем проникнуть в то, что опред-ся как метаф-ка. => познакомиться с одной из фсф-их дисциплин.

3. Через это определение мы сможем приблизиться к самой названной здесь вещи. Однако никакая историография не даст нам почувствовать, что такое сама по себе метаф-ка. Мы знакомимся с мнениями о метафизике, а не с ней => и этот путь ведет в тупик.

29. Философия в понимании в понимании М. Хайдеггера: “…определение философии из НЕЁ САМОЙ…”

Во всех обходных попытках характеристики метаф-ки мы провалились. Остается одно: раскрыться самим и увидеть метафизику в лицо.

Наш негативный результат гласит: фсф нельзя определить окольным путем. Она требует, чтобы мы добывали ее из нее самой. Она сама есть, только когда мы философствуем. Фсф – нечто нацеленное на цельное и предельное, в чем человек выговаривается до последней ясности.

Новалис говорит: «Фсф есть ностальгия, тяга повсюду быть дома». Подобной тягой фсф может быть только когда мы повсюду не дома. В нашей ностальгии нас тянет к бытию в целом. Наше бытие есть это притяжение. Фундаментальный способ нашего бытия – это конечность. Конечность существует только в истинной обращенности к концу. И в этой последней совершается уединение человека. Такое уединение – это одиночество, в котором человек достигает близости к сущ-ву всех вещей.

Метаф-кие понятия для равнодушной и необязывающей остроты ума остаются вечно на замке. Это совсем не то, что можно было бы выучить. А главное, мы никогда не схватим эти понятия, если заранее не захвачены тем, что они призваны охватить. Фсф осуществляется всегда в некоем фундаментальном настроении. Не о том ли думает Новалис, называя фсф-ю ностальгией? Но все, что нами здесь добыто, никакое не определение метаф-ки. Мы принуждены к пониманию метаф-ки из нее же самой. Метаф-ка влечет нас назад, в темноту чел-го сущ-ва.

Наш вопрос: Что такое метаф-ка? Превращается в вопрос: Что такое человек? Но на него тоже нельзя получить ответ. Напротив, человек становится все загадочнее. Что такое человек: возвращение богов или надругательство над ними? Мы не знаем. Но мы видели, что в этом загадочном существе происходит событие философии.

30. Философия в понимании в понимании М. Хайдеггера: “…ДВУСМЫСЛЕННОСТЬ в существе философии…”

Философия выступает и выглядит как наука, не будучи таковой. Она кажется похожей на мировоззренческую проповедь, то же не будучи ею. Она выглядит научным обоснованием и описанием мировоззрения, будучи чем-то иным.

Двоякая видимость (научность и мировоззрение) придаёт философии постоянную неудостоверенность. Она требует применять свои познания как бы на практике, притворяя их в фактическую жизнь. Творческая мысль и мировоззренчески-нравственные усилия должны сплавляться воедино, чтобы создать философию, так как её знают только как науку и как мировоззренческую проповедь. И то, и другое может выглядеть чем-то вроде философии, ни чуть, не будучи ею. Философия фигурирует на рынках в разнообразных обманчивых видах или ещё не надевает маски. Опознать её может только тот, кто интимнейше с нею сроднился, то есть вкладывает в неё все силы. Для учащихся и преподавателей она имеет всю видимость одного из общих курсов, по которому читаются лекции.

Философствование - последнее выговаривание, то предельное, в чём человек уединяется до своего присутствия, а преподаватель между тем разглагольствует перед массами. Философствование присуще в принципе каждому человеку.

Две теории:

- двусмысленность вообще и двусмысленность нашего философствования (здесь и теперь). Это означает, что она представляется наукой и мировоззрением, не будучи ни тем, ин другим. Она приводит нас к невозможности удостовериться, является ли философия наукой и мировоззрением или нет. Действительность философии соблазняет человека дать философии в союзники здравый смысл, который предписывает: что надо думать о ней и её истине.

Философствование есть выговаривание и размежевание, касающееся последних и предельных вещей. А философия есть нечто в таком роде. Оно истолковывает это знание в смысле мировоззрения и абсолютной науки. Философия представляется касающейся каждого и доходящего до каждого, являющейся предельным и высшим.

Философская истина предназначена для каждого, с учётом повседневного критерия доходчивости. Математическое знание не может являться мерилом для философского знания. Философия имеет смысл только как человеческий поступок. Её истина – истина человеческого присутствия. Она – противоположность всякой успокоенности и обеспеченности; она воронка, которая затягивает в себя человека; она имеет постоянным и опасным соседом высшую недостоверность. Философия есть нечто самостоятельное. Мы не можем её брать ни как одну науку из наук, ни как нечто общедумаемое наукой, проясняя основания. Философия пронизывает целое человеческой жизни, даже тогда, когда нет других наук.

Философствование есть один из основных рядов присутствия, а философия только даёт присутствию стать тем, чем оно может быть.