Генезис рационального мышления в процессе

Технологического отношения человека к природе

Социально-технологическая основа рационального мышлениявключает два основных фактора – технологическое отношении человека к природе и систему отношений между людьми. Из этих факторов можно вывести объективность, рациональность, опосредствованность, операциональность, конструктивность, всеобщность и универсальность мышления.

Методологическим является следующее положение. В состав тела общественного человека входит наряду с телом органическим тело неорганическое, функционально-предметное. С появлением внешней надставки над естественным телом индивида возникает одновременно и «внутренняя надставка» в психике – мышление (и сознание) направляющее функционирование неорганического тела. Представим это схематично (рис.1):

 

Рис.1. Тело общественного человека

Неорганическое тело есть искусственные органы мышления и воли: техника материальная для обработки природы, техника социальная «для обработки людей людьми» (социальные организации) и техника интеллектуальная для обработки идеальной реальности, тех значений, которые функционируют в головах людей.

Социальная техника в отличие от материальной не вещественна, она образована исключительно из отношений между людьми, из их координации и субординации. Поэтому она «чувственно-сверхчувственная» и постигается умозрением, как и всякие отношения.

Понятие неорганического тела позволяет исследовать состав мышления объективно – по тем предметным органам практики, функционирование которых направляется и регулируется сознанием. Позиции натурализма и сенсуализма упускают как раз неорганическое тело человека.

Функционирование предметных органов практики опосредствуется мышлением с такой же необходимостью, с какой действующие биологические органы предполагают психофизиологические регулятивные процессы. Вне обслуживания органов практики мышление не продуцирует объективные по содержанию и общезначимые мыслительные формы, ибо оно не располагает ни источником объективности, ни реальной силой, внедряющей в духовный обмен эти формы и поддерживающей их. Вне опоры на предметные органы именно общественной практики формы мысли размываются давлением чувственных данных.

Функционирующие органы практики диктуют субъектам схемы мысли, которые нельзя отменить по желанию потому, что они функционально необходимы для обслуживания исторически конкретных орудийных и социальных структур. Это – «общественно значимые, объективные мыслительные формы» (К. Маркс).

Обновляя предметные органы практики, люди обновляют и схемы практико-функционального мышления, а через них и логико-категориальные структуры, «прочно сидевшие» ранее в мышлении. Прежние схемы интеллектуально устаревают, так как не могут направлять и регулировать новые обстоятельства.

В процессе обработки природы возникает и развивается система трудовых операций, с их родами, видами и подвидами. Эти операции составляют технологическую основу и почву для формирования схем мышления.

Но для согласования технологических действий направленных на предмет труда, люди вступают в общение друг с другом и производят действия, сугубо коммуникативные. Такие действия имеют значение не своей материальной стороной, ибо они направлены не на предмет труда, а на субъектов труда, и важны не своим материальным составом, а лишь значениями, которые они передают, воздействуя на психику индивидов.

Поскольку важен не материальный состав коммуникативных действий, а их значение, то такие действия редуцируются со стороны своей материальности и предстают как действия символические и в дальнейшем вырождаются в знаковые действия, в язык. Представим это схематично (рис.2):

 

 

Рис. 2. Единство предметных и коммуникативных

Действий

 

Стрелки, соединяющие индивидов, обозначают коммуникативные действия, стрелки направленные на предмет деятельности, обозначают предметные действия.

Коммуникативные действия (жесты, звуки) раздваиваются на внутреннюю сторону, на значения, и на внешнюю – материальную.

Поскольку для общения важны значения, а не их носители, то материальная сторона передачи значений вырождается, в конечном итоге, до системы знаков, до языка. Жесты (символические телодвижения для передачи значений), звуковой язык, письменный язык, искусственные языки составляют ступени такой редукции. Значения настолько сращиваются со знаками, что становятся неотделимы от них и актуализируются непроизвольно, автоматически. Знаки становятся телом значения.

Из предметных действий развивается в процессе разделения труда система дифференцированных трудовых операций. Эти операции переводятся во внутренний план психики с помощью языка и превращаются в логические действия не с вещами, а с их заместителями (со значениями), с идеальными предметами, с классами таких предметов.

Из коммуникативных действий, из общения, развиваются общие значения, технологически необходимые для общения. Именно общение принуждает психику работать по общим схемам. Общение и обобщение одного практического корня. Система общих значений составляет субстрат сознания. Сознание есть психика, организованная общими, социально важными значениями. Оно есть социально-психическая форма функционирования идеального, которое развернуто в психике системой значений.

Из предметных (технологических) трудовых операций развивается логическое мышление, из общения развивается сознание, совместное знание, система общих значений. Единство деятельности и общения обусловливает единство мышления и сознания. Иллюстрируем изложенное (рис. 3):

 

 

Рис. 3. Производность логики и значений сознания из единства предметных и коммуникативных действий

 

Общественно – материальная основа рационального мышления включает:

▪ объективные отношения, составляющие предметное содержание мышления;

▪ фиксацию этих отношений в их абстрактной определенности в искусственных органах общественной практики (материальной и социальной технике);

▪ перевод этих отношений в формы деятельности субъекта и в его мыслительные схемы в процессе оперирования орудиями и управления социальными организациями;

▪ особую форму субъектности – совокупного субъекта общественной практики, с позиций которого только и можно понять коллективный характер категоризации;

▪ способ объективации технологической деятельности, аккумулирующей в себе предметные связи – инструмент, машина, автомат;

▪ разделение труда, порождающее определенность трудовых операций и тем самым – определенность и разнообразие эмпирических схем мышления;

▪ обмен формами деятельности в общественных отношениях;

▪ формы собственности, обусловливающие степень универсальности общения и общественных отношений, а значит и мышления; социокультурные формы осуществления деятельности субъектов;

▪ материальное средство духовного обмена – язык, фиксирующий способы деятельности и общения и переводящий эти способы в моменты сознания в виде значений;

▪ практико-функциональный уровень мышления и сознания, которые непосредственно включены в функционирование органов общественной практики, направляют и регулируют их функционирование и выступают как технологически необходимый идеальный фактор социальной системы, как ее «самоотображение», идеально опосредствующее функционирование всех ее звеньев – как материально-технологическое освоение природы, так и общение, и общественные отношения между людьми.

Конкретизируем социально-технологическую основу рационального мышления.

В предметных органах практики реальные связи выделяются и фиксируются в абстрактной определенности, получают первичную практическую коллективную категоризацию и переводятся в процессе оперирования в мыслительные отношения, в микросхемы мысли, которые составляют исходный материал формирования рациональных структур.

Операции содержательного мышления всегда даны в социально-технологическом обрамлении. Например, Гарвей использовал схему насоса при уяснении работы сердца. Прозаическая связь «фундамент – надстройка» создается при постройке жилища, превращается в регулятив деятельности, освобождается от частных деталей и становится исходным пунктом обобщения подобных же действий в различных областях; возникает способ мыслить предмет с позиций уже обобщенной схемы: основа – обоснованное, «базис – надстройка». Способ, каким люди конструируют реальной связи, становится и способом их производства (мышления) идеальной предметности. Раздел гегелевской логики «Учение о сущности» посвящен именно основанию.

Практическое конструирование предметных абстракций (самолет, ракеты и т.д.) тем превосходит мысленное конструирование, что связи соединяются в новые структуры на материальном субстрате. Достаточно один раз практически замкнуть связи в новую структуру при определенных условиях, чтобы избежать надобности доказывать необходимый характер новой структуры. Ибо такая структура с необходимостью следует из специфической материальности предмета, а не из структур сознания. Однадействующая паровая машина доказывает «аподиктичность», необходимость положений термодинамики исчерпывающим образом. В практическом конструировании кванторы всеобщности и единичности совпадают.

Субъекты сами порождают новые структуры и причинные ряды из природного материала и из взаимных отношений. Такие структуры отделяются от предметной наполненности и преобразуются в «монограмму», модельную аналогию по освоению чувственных данных. формирование схем мышления в научной практике конкретно раскрыл В. С. Степин.

В образовании микросхем мысли решающими являются:

▪ выделенность реальных связей в ту или иную предметную структуру;

▪ включенность такой структуры в массовую практику из-за ее общественной значимости;

▪ перевод абстрактно выделенных реальных связей в схему реального действия, а затем и в схему мышления;

▪ общественно значимый характер предметной структуры, возможность оперировании ею различными индивидами, что позволяет фиксировать инвариантсхемы-действия;

▪ фиксация инварианта термином и включение его как схемы мысли в общественный оборот; закрепление такого термина в словаре;

▪ генерализация родственных микросхем мысли в их единыймыслительный эквивалент на основе общения.

Орудие есть предметная основа, а абстрактная операция – деятельная основание рациональных микросхем мысли. Абстрактные операции могут стать такой основой, если они стали определенны и устойчивы, общественно значимы и необходимы, что возможно в системе общественного разделения труда, где различные операции отделяются друг от друга и каждая из них закрепляется за отдельным работником.

В мануфактуре система операций превращается в надындивидуальное образование, а его субъектом выступает не отдельный индивид, ремесленник цеха, а комбинированный совокупный работник, живой механизм мануфактуры[14]. Продукт таких операций призван удовлетворять общественные потребности, поэтому сами операции общественно значимы, они передаются новым работникам, обозначаются специальной терминологией и входят в общее (общественное) сознание. Дробление деятельности на множество различных операций порождает новые специальные термины, схватывающие в операциях общий инвариант.

В Новое время с развитием мануфактурного разделения труда возникает профессиональная специальная терминология. Абстрактная операция, фиксированная термином, есть эмпирическая микросхема мысли с ее узко локальной разрешающей логической возможностью. Овнутрение надындивидуальной системы операций, их последовательности порождает рациональное и опосредствованное мышление, выражающее абстрактные связи в абстрактных операциях.

Разделение труда специализировало трудовые операции. Специализация операций привела к специализации орудий. В орудии заключен «общественно-выработанный способ действия»[15]. Одним из главных результатов разделения труда является «дифференциация, специализация и упрощение орудий»[16]. Определенность операций закрепляется материально, в особых инструментах. Теперь уже орудие задает форму операций, абстрагируясь от индивидуальных особенностей работников. Утверждается относительная константность операций. Их надындивидуальная система и объективация в орудиях и в языке содействовали выделению операций из вещественного состава труда, осознанию операций, точности, последовательности и конструктивности мышления. Последовательность операций в изготовлении продукта становится аналогом, согласно которому и предмет строится в мышлении последовательно, операция за операцией.

Специализация орудий явилась необходимой предпосылкой возникновения машин, которые сообщили качественно новый импульс развитию рационального мышления. В мануфактуре разделение операций является «чисто субъективным», комбинацией частичных рабочих, применение орудий еще зависит от индивидуального мастерства, «от силы, ловкости, быстроты и уверенности каждого отдельного рабочего»[17]. Константность и точность операций находят предел в живом человеческом факторе. Орудия остаются проводником индивидуального умения. Этот узкий технический базис, замечает К. Маркс, – «исключает возможность … научного расчленения процесса производства». Мыслительные схемы, опосредствующие процесс труда, эмпиричны и локальны. Принцип строения производства субъективный, так как субъект остается главным технологическим агентом. Базисом является ставшее односторонним ремесло.

Технологическое применение науки возможно при таких технических условиях, когда абстрактные логические операции воплощаются в природном материале с полным сохранением их формы и унифицируются. Это возможно благодаря механизации операций. В машине механизируется функция управления орудием. Рабочий орган машины «совершает своими орудиями те самые операции, которые раньше совершал рабочий»[18]. Тем самым исполнение операций освобождается от ограничений живым человеческим фактором. Единство абстрактной и конкретной сторон деятельности тоже перемещается в машину: двигатель генерирует однородное механическое движение, которое специфицируется рабочим органом машины в конкретное движение сообразно производственной цели (пилить, шлифовать, сверлить и др.). Операции, для выполнения которых раньше требовался «виртуоз», теперь выполняются простым превращением однородного движения двигателя в «утонченные» операции, совершаемые рабочим органом машины. Такое превращение абстрактного движения в конкретное достигается простым приемом – нажатием на педаль и др.[19].

Теперь работник своими действиями опосредствует технологическое движение самих трудовых операций, переданных рабочему органу машины. Операциональный аспект труда выступает на первый план и снимает вещественно-мускульное содержание труда. Длящиеся во времени операции опосредствуют операции, опредмеченные в пространстве. Возникает практическое операциональное поле, рефлектированное внутрь себя в лице работника, например, оператора.

С резким возрастанием реального операционального опосредствования в труде рациональные и опосредствованные структуры мысли превращаются в относительно самостоятельное, устойчивое логическое образование, освобожденное от диктата сенсорного поля, чувственных данных.

Технологическая, аналитико-синтетическая мощь труда преобразуется в продуктивную идеальную силу индивида в форме его мышления. На предмет теперь идеально проецируются система логических операций, выражающих в снятом виде систему трудовых операций.

Применение машин изменяет субъективное строение производства на объективное, так как центр тяжести смещается с живого труда на опредмеченный, с рабочей силы – на предметные органы труда. Разделение операций между работниками мануфактуры сменяется разделением операций между машинами на фабрике. Возникает технологическая кооперация машин и системы машин. «Субъективный принцип разделения труда отпадает», технологический процесс разлагается «объективно» применением механики, химии и т. д.[20]. В рабочем органе машины операции противостоят работнику в пространстве, в застывшем виде, он относится к ним со стороны, субъект – объектно, стоит «рядом с ними», что содействует выделению субъекта из вещественного содержания операций и их объективному осознанию.

Объективное строение производства резко повысило долю объективности, рациональности, увеличило диапазон опосредствования в мышлении и составило основу нового типа мышления Нового времени, собственно научного мышления.

Машинное производство породило бурное развитие математики и естествознания, как своего технологически необходимого идеального фактора. В науке утверждается метод рациональной обработки экспериментальных данных. Возникает острая полемика между сенсуалистами и рационалистами. В немецкой классической философии принцип деятельности выдвигается на первый план.

 

4. Общественные отношения как конкретное основание

Рационального мышления

Методологическим положением является первичность социальной связи, которая составляет для людей ведущий мотив, смысл и критерий для оценок всех их построений, будть то экономика или религия. В. И. Плотников подчеркивает, что труд мог возникнуть «только в качестве элементарной социальной связи» (первичной производственной группы), содержащей «в возможности и труд, и сознание, и речь, и культуру, и социальные институты, и самого человека»[21].

Социальный обмен сообщает общественной форме определенность и устойчивость, отвлекаясь от индивидуальных особенностей индивидов. С интенсивностью общения развивается общая форма объективации сознания – язык, с развитием обмена между общинами возникает всеобщая форма продуктов – товар; с развитием торговли и технической кооперации утверждаются единые и общезначимые меры стоимости, длительности и др., а также единые мыслительные меры – логические категории.

Духовный обмен принуждает стороны общения использовать общепонятные аналогии социального опыта. Общие, т. е. общественные отношения, принуждают мышление к обобщению значений. Как товарообмен сводит локальные меры стоимости к единой и всеобщей мере, так и духовный обмен принуждает к обобщению частных микросхем мысли до всеобщих форм, исполняющих интеллектуально-коммуникативную функцию единого связывания и истолкования чувственных восприятий. С увеличением диапазона общественных отношений возрастает степень обобщенности значений. категориальное мышление возникло в городах, где коммуникативные процессы протекали интенсивно. Всеобщность значений – выражение общественности человека.

Влияние общественных отношений раскрываются следующим образом.

1. Меновые отношения производства развивают общественные отношения ко все большейуниверсальности[22].

Растущая универсальность общения, общественных отношений – ближайшая причина всеобщности и универсальности мышления. Опосредствуя такие отношения, «мышление носит такой же характер универсальности» (Ф. Энгельс). Содержание психики становится «трансцендентальной», т. е. оформленной всеобщими, общественно-значимыми формами, которые сложились в крупных по масштабу общностях и отношениях. Такие формы вырастают из общего, общественного тела в виде кооперированной деятельности и общественных отношений, хотя и при посредстве органического тела и психики индивида. Степень универсальности мышления определяет и степень его объективности. Мировое производство и мировой обмен формируют родовое самосознание.

Осознавая себя оединиченным родом, субъект осознает и природные связи в единстве всеобщего (родового), частного (видового) и единичного. Реальная общественная связь (социум – общность – личность) с ее градацией на всеобщее, особенное и единичное (В – О – Е) пронизывает всякое общее дело, всю жизнь человека, закреплена в фамилии (В), отчестве (О) и имени (Е) лица, раскрыта субъекту в каждый момент его жизни экзистенциально и достоверно.

В силу атрибутивности такой связи она становится и всеобщим способом понятийного мышления; субъект «делает своим предметом род – как свой собственный, так и прочих вещей» (К. Маркс). Понятие определяется через род и видовое отличие, по схеме: единичное = всеобщее + особенное. Категории в «Науке логики» Гегеля выводится на основе отношения В – О – Е; фигуры силлогизмов, как открыл Гегель, своим формальным составом представляют разные комбинации этих же отношений. «Выходит, что логические категории прямо вытекают из наших отношений», – замечал К. Маркс по этому поводу в письме Ф. Энгельсу[23]. «Категориальные формы», по мысли Л. М. Косаревой, «будучи по генезису формами социальных отношений, наполняются природным содержанием настолько, что социальный генезис этих форм утопает в натуральном теле физического закона»[24].

2. Всеобщее развитие меновых отношений привело к тотальномуовещнениюсоцильности. Овещнение отношений противопоставило их субъекту объективно, что способствовало в противоречивой форме выделению субъекта из этих отношений, дистанциированию к ним по схеме «объект – субъект». Стоимость равнодушна к содержанию товара. стоимостные отношения развили способность головы абстрагироваться от всяких вещественных составов, развили силу абстракции.овещнение отношений полагает индивидов в абстрактно-всеобщей форме, игнорируя индивидуальные черты персонификаторов отношений. Абстрактно – всеобщее понимание распространяется наприроду и утверждается как особенность понимания реальности в науке Нового времени.

3. Меновые отношения породили абстрактную деятельность как массовый фактор. Абстракция «труда вообще» порождена практическим абстрагированием: индивиды с легкостью переходят от одного вида труда к другому; труд «не только в категории, но и в реальной действительности, стал средством для создания богатства вообще»[25] (К. Маркс). Это экономическое отношение входит в массовое практико-функциональное мышление и задает абстрактное однородное мыслительное поле и теоретическому мышлению.

Измерение абстрактного труда нуждается в однородном времени. В сознание агентов производства и обмена внедряется взгляд на время и пространство как на нечто однородное. Такая однородность была утверждена практически, а потому и логически. В философии Гоббса, отмечает Л. М. Косарева, проявился категориальный аппарат (категории количества, однородного пространства и времени, механической причинности), характеризующий научный способ мышления. Эти категории выражали «абстрактно-формальный срез действительности, выявленный абстрактно-формальной деятельностью, которая стала всеобщей стихией в Европе Нового времени»[26].

4. Меновые отношения резко повысили степень опосредствования общественных отношений, динамизировали социальные процессы, утвердили в массовом сознании подвижные опосредствующие и обобщенные структуры мышления, невозможные в традиционных аграрных обществах феодальной эпохи. Каждый раз новым посредником является форма стоимости, персонифицированная в капиталисте, купце, маклере, банкире, финансисте. Капитал превращается в круговорот капиталов денежного, промышленного, торгового, финансового. С превращением экономического основания в текучий процесс опосредствования динамизируются все иные отношения и соответствующие им формы сознания. Возникает практико-функциональное мышление, способное соединять воедино далеко отстоящие друг от друга звенья обширных процессов. Не результат, а длящийся процесс выступает в мышлении на первый план, например, в диалектике Гегеля и Маркса.

5. Люди производят не только материальные структуры, но и оформляют отношения в организации, будь то трудовой коллектив или государство. Структурирование общественных форм есть практическая коллективная, институциональная категоризация отношений; она проходит через сознание субъектов, опосредствуется их мышлением, которое направляет, регулирует, оценивает и контролирует реальную категоризацию – права и обязанности лиц, их статусы. Без опоры на институциональную категоризацию идеальная категоризация, не востребованная общественным процессом, переходит в разряд исторической памяти.

6. Экономические и правовые отношения рационализируют мышление в аспекте формы, структуры. отношения ценностного плана (нравственные, религиозные, эстетические) возвышают сознание до всеобщих ценностей и через духовные чувства окольным путем, минуя рассудочные инстанции, возносят психику до всеобщих духовных мер – нравственных, религиозных и эстетических. А ценностное сознание захватывает мышление и волю целиком. Инстанцией, которая сосредоточивает в себе такие меры, есть не рассудок, а «сердце» как сосредоточие духовных чувств. Логический синтез и его продукты носят инструментальный характер. Аксиологический синтез более значим в жизненном отношении. Ценности направляет мышление и волю. В развитии культуры категориального мышления нравственные, религиозные и эстетические отношения являются в неменьшей степени категориальнообразующими. Социальная связь абсолютна для людей. Нравственность же есть ее адекватная форма во всеобщем и чистом выражении. Всеобщность ее повелений без особых затруднений возносит сознание на уровень всеобщности. Практический разум(нравственная воля) – лучший диалектик, он схватывает за эмпирическими различиями тождественность достоинства различных лиц, за многообразием деяний – единство нравственных повелений, за единичным поступком – его всеобщую нравственную значимость, за повседневной реальностью – реальность умопостигаемую, должную и разумную.

В процессе категоризации существует закономерность в виде схемы: Е → В → О. Как только субъект (Е) становится актором общего дела, то его деятельность получает печать всеобщей формы (В), которая регламентирует индивидуальную активность, преобразуется в цель, направляет мышление и волю. Иначе индивид из-за своеволия подвергнется остракизму. Это – первое отрицание единичного всеобщим. Субъект приводит всеобщие формы в соответствие с собственными интересами, целями. Синтез всеобщего и единичного завершается в особенном (О) содержании его жизнедеятельности. Возникает второе отрицание – абстрактно всеобщие формы функционируют в определенном материале деятельности субъектов автономной воли. Там, где товарно-денежная связь и правовая регуляция проникают во все сферы и поры общества, всегда доминируют рациональность, прагматика, технологии, параметры технической оптимальности ценой ослабления аксиологии «сердца». Запад дал технику жизни, а Восток – мировые религии.

Сделаем выводы из анализа того, как процессы деятельного формирования природы человеком и процессы общения и общественных отношений обусловливают формирование категориального мышления.

1. Микросхемы мысли образуются в практико-функциональном мышлении путем схематизации чувственно-предметной активности, в процессе которой деятельно конструируются орудия, иные средства труда, различные формы общения, общественные отношения.

2. Средства-посредники предметны, даны во внешнем плане созерцания. Они доступны каждому действующему субъекту, который может ими манипулировать. Они носят общий, общественно значимый характер. Они, далее, в силу своей предметности, могут постоянно воспроизводиться все новыми субъектами и поколениями. В такой передаче происходит отвлечение от индивидуальных особенностей лиц и схватывание инварианта действия. Инвариант действия есть общая схема действия, имеющая предметную определенность (рубить, колоть, паять, прессовать и др.). Такая предметно-деятельная схема фиксируется особым термином, идеализируется, вплетается в уже имеющуюся систему значений сознания и интериоризируется апперцепцией в своей чистоте и всеобщности; оперирование термином окончательно отрывает предметно-деятельную схему от конкретных ситуаций и завершает интериоризацию схемы. Она теперь может выступать «точкой кристаллизации» новых, более генерализованных умственных действий, или зарождением абстрактного содержания, или средством для модельных аналогий, сравнений, примеров. Так происходит ассимиляция материального в идеальное на микроуровне практико-функционального мышления. Закрепленная за словом предметно-деятельная схема становится активным фактором мышления, логическим феноменом в постоянном процессе синтеза чувственных данных.

3. В образовании микросхем мысли решающими являются следующие обстоятельства:

▪ предметное содержание действия, составляющее объективное содержание мысли;

▪ выделенность реальных связей в ту или иную предметную структуру (практическую абстракцию), образованную из односторонние скомбинированных связей (двигатель, ассоциация лиц и др.);

▪ включенность практической абстракции в массовую практику людей из-за общественной значимости такой абстракции;

▪ деятельное освоение такой абстракции индивидами и перевод абстрактно выделенных реальных связей в схему реального действия, а затем и в схему мышления;

▪ общественно значимый характер практической абстракции, возможность практического оперировании ею различными индивидами, что позволяет фиксировать инвариант, устойчивость, повторяемость схемы-действия;

▪ фиксирование практической абстракции термином, что позволяет включить схему мысли в интеллектуальный общественный кругооборот;

▪ закрепление такого термина в языке народа, в словаре;

▪ превращение схемы мысли из предметного действия со средствами-посредниками в логический фактор мышления, в микросхему синтеза чувственных данных;

▪ генерализация (обобщение) родственных микросхем мысли в их единый мыслительный эквивалент, в их всеобщий аналог и представитель, в логическую категорию. Такое обобщение микросхем осуществляется в рамках общения и общественных отношений, в процессе которых индивидуальные различия меняющихся лиц делают прозрачными инвариантность схем мышления и создают возможности практического обобщения.

4. В логических категориях снята их практически-деятельная основа и их общественный характер. Они представляются как порождения «чистого разума». Но если эту видимость принять за сущность, если отвлечься от их практической основы и общественного характера, тогда станет совершенно непонятным изменение логического фонда мышления, различное содержание этого фонда в исторически различные периоды истории. Непонятными станут и различия стилей мышления у различных народов, национальный колорит мышления, который как раз связан с различием в социальном опыте, в социальных аналогиях. Генезис логических категорий обусловлен орудийным фондом общества, масштабом общения и общественных отношений.