Принципы административно-командной археологии

 

За доказательство реальности событий далёкого 1613 г. и раскрытие подвига Сусанина в качестве одного из “определяющих обстоятельств в возрождении российской государственности” взялась костромская наука. В 2001 г. губернатором области была утверждена и профинансирована Программа исследования памятных мест, связанных с именем Ивана Сусанина. Настораживают уже цели этой научной программы: “… определить (здесь и далее выделено нами.— Авт.) предполагаемое место захоронения Ивана Сусанина”; “провести археологические раскопки на некрополе”; “ выявить из группы захоронений погребенных, соответствующих времени и параметрам Ивана Сусанина, а именно: захоронения начала XVII в., относящиеся к мужским, старше 40 лет, имеющие следы насильственной смерти”; “провести современными методами судебной медицины идентификацию выявленных останков и возможную принадлежность их Ивану Сусанину”. Мы цитируем “Аннотацию результатов проведенных археологических и судебно-медицинских исследованиях (так в оригинале! — Авт.) по идентификации останков Ивана Сусанина”, подготовленную главным археологом Костромы и заместителем начальника департамента культурного наследия, культуры и туризма Костромской области С.И. Алексеевым9.

 

9 Аннотация результатов проведенных археологических и судебно-медицинских исследованиях по идентификации останков Ивана Сусанина (см. Приложение 3); см. также: Резолюция всероссийской конференции “Смутное время в контексте становления российской государственности и личность Ивана Сусанина: мифы и реальность”. Кострома, 15 марта 2006 г. (см. Приложение 4).

 

Цели ясны! Задачи определены! Осталось освоить бюджеты. Не беда, что уже цели с научной точки зрения поставлены некорректно. Интересно, что определение сельского погоста с. Исупово в качестве места захоронения героя само по себе является открытием. В обширной краеведческой литературе и самом серьёзном на сегодняшний день исследовании об Иване Сусанине костромского историка Н.А. Зонтикова выдвигалось две версии местонахождения могилы земляка: Ипатьевский монастырь и с. Домнино10. Эти версии тоже носят вероятностный характер, но имеют и некоторые обоснования, связанные с местными преданиями. Село Исупово же никогда не рассматривалось в этом качестве.

 

10 Зонтиков Н.А. Указ. соч. С. 70$82.

 

В “Аннотации результатов…” излагаются сведения о результатах трёхлетних раскопок назначенного места захоронения, даётся отчёт о найденных нательных крестиках, количестве эксгумированных останков (около 400), подробно рассказывается о квадрате Д-1, где “обнаружено вторичное захоронение (перезахоронение 13а), представленное группой трубчатых костей и черепной коробкой”, на которой “имелся след от рубленой раны, приведшей к летальному исходу”. Любопытно далее: “Датирующих находок перезахоронение не содержало, однако результаты стратиграфических наблюдений (выделено нами.— Авт.) позволяют определить время его первоначального захоронения между концом XVI и серединой XVII вв.”. Всё! С этого момента научный поиск для губернаторских археологов закончился. Начался интереснейший процесс запрограммированного доказательства.

Дело даже не в антропологическом или судебно-криминалистическом исследовании. Группы, проводившие их, сделали свою работу добросовестно11. Проблема в заданности интерпретаций и постановке вопросов. Попробуем понять разницу. Если задать вопрос так: “Принадлежат ли эти останки Ивану Сусанину?” — что, по-вашему, сможет ответить добросовестный учёный? А если спросить: “Имеются ли признаки, исключающие принадлежность костных останков из перезахоронения 13а Исуповского некрополя Ивану Осиповичу Сусанину?” Не исключено, что таких признаков не найдётся практически у всех сверстников предполагаемого Ивана Сусанина.

 

11 См. выводы криминалистического заключения в Приложении 2.

 

Достоверность полученных результатов быстро “затвердили” на всероссийской научной конференции “Смутное время в контексте становления российской государственности и личность Ивана Сусанина: мифы и реальность”. По версии С.И. Алексеева, конференция “отметила высокий научный уровень проведенных работ”. Видимо, эта формулировка должна была окончательно установить в глазах просвещённой публики достоверность научных результатов. Но и тут мы имеем дело с недобросовестностью.

Из “Резолюции… конференции” от 15 марта 2006 г. подписавший эту резолюцию секретарь форума С.И. Алексеев выжимает лишь то, что необходимо для выполнения поставленных губернатором задач. Даже сухой слог такого официального документа выдаёт наличие нешуточной дискуссии вокруг этого вопроса: “Участниками конференции проявлен пристальный интерес к результатам междисциплинарных исследований памятных мест, связанных с именем Ивана Сусанина. Конференция признает, что данный круг исследований проведен на высоком научном уровне и демонстрирует позитивный опыт комплексного подхода к решению проблемы идентификации личности. Для дальнейшей конкретизации сведений об Иване Сусанине должен быть проведен расширенный поиск новых исторических источников”. В сущности, в переводе с профессионального жаргона на общегражданский язык это заключение о том, что данную проблему невозможно решить на основании имеющихся данных даже с помощью самых современных научных методик. Но кому же в наше время важны детали? “Результаты исследований были введены в научный оборот и представлены общественности” на конференции, которая “отметила высокий научный уровень проведенных работ”. Точка! И что из того, что научная истина не определяется демократическим голосованием?

Сенсационные результаты были растрезвонены по всему миру. Не нашлось ни одной газеты или телеканала, забывшего сообщить о сенсации. Страстность репортажей нагнеталась близостью визита Президента В.В. Путина в Кострому и ещё актуальной тогда дискуссией о национальной идее в свете нового праздника “народного единства” против “поганых ляхов”. Вспомнились забытые строки:

Так и лёг он спать в печали

За судьбу родной земли.

Чу… вдруг в двери застучали.

Ляхов черти принесли.

С. Калягин. За русскую землю. 1968 г.

Костяк из Смутного времени оказался очень своевременным и в новом тысячелетии. Давайте разберём наш скелет, так сказать, “по косточкам”.

 

Перебор косточек

 

Мы решили проверить некоторые данные “Аннотации результатов…” С.И. Алексеева по первоисточникам. Таковыми являются хранящиеся в архиве Института археологии РАН ежегодные научные отчёты о проводившихся на некрополе раскопках12. Эти материалы были подняты из хранения, тщательно изучены и сопоставлены с данными, представленными С.И. Алексеевым. В результате появились любопытные наблюдения. Археологические раскопки на Исуповском некрополе проводились широкой площадью, по выдававшимся Отделом полевых исследований Института археологии РАН Открытым листам, вполне профессионально (руководитель работ — А.В. Новиков). Полученные научные результаты достаточно представительны. Они зафиксированы с помощью описаний, чертежей и фотографий с принятой для таких работ степенью точности; фиксация достаточно полно представлена в отчётной документации. И хотя можно поставить вопросы о необходимости столь широкого вскрытия позднесредневекового некрополя, а также о степени точности датировки отдельных погребений и восстановлении общей стратиграфии, сколько-нибудь серьёзных методических претензий к проведённым раскопкам не возникает. Напротив, совершенно очевидно, что только эти отчёты могут и должны служить главным документом, на который следует опираться при оценке качества идентификации.

 

12 См.: Новиков А.В. Отчёты о раскопках в 2002$2004 гг. // Архив ИА РАН. Ф. Р-1. Ед. хр. №23084, 24880$24882.

Особого внимания заслуживает “Отчёт о раскопках… в 2002 году” (Ф. Р-1. Ед. хр. №23084), к которому должны были бы апеллировать авторы идентификации. Однако при сопоставлении данных “Аннотации результатов…” и хранящихся в архиве Института археологии РАН материалов выявлены серьезные расхождения, ставящие под сомнение результаты идентификации.

Вот главные из расхождений:

1. Вызывает удивление упоминание в “Аннотации…” 2006 г. какого-то “деревянного реликвария”, в котором якобы производилось вторичное захоронение костей Ивана Сусанина. В “Отчёте…” за 2002 г. о нём нет никаких упоминаний.

2. В “Аннотации…” названо как возможное погребение Ивана Сусанина “погребение №13а за 2002 год” в квадратах Г, Д — 1, 2. Но в соответствующем “Отчёте о раскопках…” (Ф. Р-1. Ед. хр. №23084) погребения за таким номером вообще нет. По-видимому, номер 13а присвоен позже, уже в камеральной обстановке, когда одной из групп останков решено было придать особое значение. Можно предположить, что речь при идентификации идёт о погребении под номером 13 или по меньшей мере об одном из погребений в указанных квадратах Г, Д — 1, 2. Однако в отчёте явно не показано никакого костяка, который можно было бы (пусть предположительно) связать с Иваном Сусаниным.

Под номером 13 в “Отчёте…”13 описан не один, а по крайней мере два костяка: детский (ребёнок 7$8 лет) и фрагменты взрослого (30$35 лет, указан рост 166 см — видимо, он восстановлен по длинным костям?). Отметим, что погребения описаны, что называется, “рутинно”, наряду с десятками других погребений; никакого особого внимания им не уделено, и речь о соотнесении одного из них с Иваном Сусаниным в тексте отчёта не идёт. Текст отчёта подтверждён фотографиями и чертежами. На фотографии и чертеже погребения №13, а также на плане зачистки 7-го штыка14, действительно, отчётливо виден скелет ребёнка, справа от которого — две длинные кости ноги взрослого человека в естественном сочленении. Вероятно, это остатки ранее существовавшей и разрушенной (при погребении ребёнка?) могилы. К таким же остаткам могут относиться разбросанные вокруг черепные крышки (не менее четырёх); их фрагменты; отдельные кости нескольких скелетов. Наконец, разрозненные кости есть на планах предыдущей и последующей зачисток указанных квадратов, что естественно для существовавшего столетиями и многократно перекопанного некрополя.

 

13 Архив ИА РАН. Ф. Р-1. Ед. хр. №23084. С. 18.

14 Там же. С. 71

 

Какой была процедура выделения из всех этих останков так называемого “погребения 13а” и какие для этого имелись основания, в представленных документах не сказано. Судя по материалам “Отчёта…”, усматривать среди этих останков сознательное вторичное перезахоронение нет никаких причин (в случае с ножными костями в естественном сочленении этому противоречит даже их сохранное состояние — при перезахоронениях через сколько-нибудь значительный промежуток времени все сочленения, как правило, распадаются).

3. Авторами идентификации принята дата останков в пределах конца XVI — середины XVII в., но конкретных оснований для этого не приведено. На основании материалов “Отчёта…” дату определить невозможно: вероятно, она установлена по двум обломкам крестика-тельника, но в альбоме “Отчёта…” нет ни прорисовки, ни фотографии этих находок. Общий материал некрополя не настолько ясен, чтобы дать основания для выяснения хронологического соотношение костяков ни в указанных квадратах, ни с костяками остальной части кладбища.

4. В документе С.И. Алексеева идёт речь о повреждениях черепа из “погребения 13а”. Но в “Отчёте…” за 2002 г. ни один из черепов, найденных внутри и вблизи погребения №13, не включён в специальное перечисление всех черепов с травмами, “в том числе рубленого характера”15. Это особенно важное замечание. Поскольку полевые археологи и антропологи, проводившие первичное обследование, не отмечают никаких повреждений черепа (черепов) при словесном описании погребения №13 и костных останков вокруг него, вполне вероятно, что на обследованных ими костяках никаких повреждений не имелось. По-видимому, предлагаемый к идентификации череп происходит с другого, нежели указанный, участка.

 

15 Там же. С. 4 (верхн. абз.).

 

“Отчёт о раскопках…” за 2002 г. не содержит информации, которая позволила бы идентифицировать “погребение №13а за 2002 год”, указанное в позднейшей “Аннотации…”, ни как возможное погребение Ивана Сусанина, ни в качестве погребения какого бы то ни было конкретного, исторически известного лица вообще. Более того, складывается впечатление, что “погребение №13а” в том виде, как оно описано в представленных документах, — просто произвольно сконструированная выборка (из лежавших в районе детского погребения №13 костей?).

Следует иметь в виду, что непредвзятая атрибуция погребения на позднесредневековом грунтовом могильнике при полном отсутствии наземной маркировки отдельных могил объективно представляет невероятную по сложности задачу. Дело дополнительно осложняется отсутствием документальных сведений о местоположении могилы внутри некрополя или каких-либо иных свидетельств о месте и обстоятельствах совершения этого погребения.

Итак, в свете представленных археологических материалов попытка выделить погребение Ивана Сусанина среди раскопанных на Исуповском некрополе выглядит неудачной. Нет никаких сомнений в том, что с точки зрения археологии на основе столь недостоверных данных об обнаружении останков Ивана Сусанина в Исуповском могильнике говорить пока не приходится.

Может быть, результаты, полученные выдающимся современным криминалистом В.Н. Звягиным, проясняют вопрос? Увы, нет. Обнаруженные в ходе криминалистической экспертизы признаки черепной травмы от удара по голове оружием с острым краем (предположительно топор) сами по себе могут только объяснить причину смерти индивида, чьи останки подверглись научному анализу. К сожалению, факт травмы черепа без исчерпывающего археологического контекста не может быть решающим фактором идентификации личности Ивана Сусанина.

Если обнаруженные в ходе раскопок Исуповского кладбища материалы действительно можно отнести к Смутному времени, то зафиксированное В.Н. Звягиным определённое число рубленых ран конечностей и головы у некоторых индивидов может лишь отражать безымянный эпизод этого неспокойного периода истории, но не служить определяющим фактором гибели именно Ивана Сусанина и обманутых им поляков, а не другого человека и его современников. Вообще же, травмы, подобные той, что имеется на “идентифицированном” черепе, отмечаются на останках от 4 до 15% мужского населения, жившего в эпоху Средневековья и раннего Нового времени. Проведённая Павлом Ивановым генетическая экспертиза лишь косвенно подтвердила родство нескольких индивидов в рамках единой сельской округи. Этот факт не вызывает никаких сомнений и является правилом для сельских погостов. Необходимого же генетикам материала для полноценного анализа ДНК археологи представить не смогли.

Анализ портретного сходства предполагаемого Ивана Сусанина и его потомков, давно переселённых вниз по Волге, доказал невероятную похожесть. Этот факт, как и предыдущие, способен лишь подчеркнуть, что на кладбище захоронены предки ныне живущих уроженцев этого района, в том числе и родственников Сусаниных$Собининых. К сожалению, и этот анализ не может достоверно подтвердить, что череп, полученный В.Н. Звягиным из рук археологов, принадлежал Ивану Сусанину.

Таким образом, приведённый ряд доказательств судебно-медицинской экспертизы нельзя рассматривать как исчерпывающее решение проблемы. Раздутое прессой заключение археологов и заинтересованных в этой сенсации людей из администрации области лежит на их совести. В.Н. Звягин в своём анализе лишь пытался привести историю гибели предложенных для криминалистического анализа индивидов, а его заключение использовали в роли весомого доказательства идентификации личности, что, как видим, было неправомерным.

В заключении Института археологии РАН, сделанном по запросу Министерства культуры России в 2006 г., специально обозначено, что представленные факты не дают оснований для идентификации личности Ивана Сусанина. Выходит, что губернаторские денежки “ушли в песок”. Из заявленных в Программе целей можно считать выполненной лишь одну — “провести археологические раскопки на некрополе”. Действительно, соответствующие масштабные раскопки на сельском погосте имели место, но этого нельзя сказать об остальных задачах. С научной точки зрения не удалось доказать, что некрополь Исупово является “предполагаемым местом захоронения Ивана Сусанина”; никак не обосновано и вычленение “из группы захоронений погребённых, соответствующих времени и параметрам Ивана Сусанина”. Ясно, что в таком виде костромская научная общественность не могла представить свои результаты щедрому и требовательному начальству. Началась игра в интерпретации с присущей ей лингво-логической казуистикой. Это хорошо известный метод введения подделок в “научный оборот”. Законченный вид манипуляции приобрели в уже упомянутой “Аннотации результатов… исследований по идентификации останков Ивана Сусанина”. И эти результаты, по сути создающие исторический фальсификат, были благосклонно приняты областным руководством.