А поскольку я не имел привычки говорить с незнакомыми людьми, я просто заткнул уши наушниками и сделал вид памятника. Хотел сначала просто игнорировать ее, но наглая тетка вытянула один наушник.

Обычно люди чувствуют боль, когда поранятся или поскользнутся на льду и упадут, а я чувствую боль постоянно. Моя боль отличается от боли остальных людей. Она словно съедает меня изнутри, когда я смотрю на окружающий мир. Моя душа горько плачет, сердце бешено бьется, словно птица в клетке. Мне больно, потому что я ограничен всем этим кошмаром, который остальные называют идеальным городом. Здесь есть все: магазины, дома, развлекательные центры, автомагистрали, машины, кафетерии и рестораны. Настоящий рай для любителей цивилизации, но не для меня. Этот город для меня словно пекло. Я ненавижу каждый кирпичик в стенах, каждое стеклышко в окнах и даже каждое дерево, стриженное под стандарт. Вся моя сущность отвергает город, причиняя дикую боль. О чем думали люди, когда строили его? Он ужасен, он противен, он живой муравейник, кишащий ядовитыми насекомыми. И среди этой ядовитой кучи я чувствую себя чужим. А так хочется убежать, исчезнуть и оказаться в совершенно другом месте, где нет этих мерзких стен, этих дорог и людей. Хочется хоть на минуту закрыть глаза и услышать тишину, а не городской монотонный шум. Хочется почувствовать запах леса и реки, а не вдыхать это подобие воздуха с примесью бензина и пыли. Я бы убежал, безусловно убежал бы в лучшее место, но я не знаю есть ли еще в мире такое место? Каждый город похож на этот словно близнецы. И где же искать настоящий рай, а не искусственно созданный каменный заменитель рая? Где найти покой моей истомленной души? Где я смогу вздохнуть полной грудью? Наверное, нигде. Такого места уже нет. Жадные и корыстные люди давно все уничтожили и подмяли под себя. Вырубили все леса и осушили реки, а вместо них взрастили сотни таких же городов, идеальных клеток для глупого народа. А так хочется вырваться из этой клетки и просто взлететь под самое небо, и умчатся с потоком ветра подальше от этого кошмара.

-Юноша, не могли бы вы пододвинуться?

Я не спеша повернул голову в сторону расфуфыренной тетеньки с мерзкой глазастой собачкой на руках. Оценив ее, я немного пододвинулся. Она села, достала зеркальце и подкрасила губы ярко красной помадой. Мне сразу не понравился этот цвет, слишком вызывающий. Женщина невинно улыбнулась мне.

-Прекрасная сегодня погода, не правда ли?

А поскольку я не имел привычки говорить с незнакомыми людьми, я просто заткнул уши наушниками и сделал вид памятника. Хотел сначала просто игнорировать ее, но наглая тетка вытянула один наушник.

-Молодой человек, я присела к вам, потому что вы выглядели таким расстроенным. Я подумала, что вам нужно с кем ни будь поговорить.

-Если бы я захотел поговорить я б пошел к психологу. – Я резко встал. Задолбала уже эта наигранная любезность.

Меряя шагами ширину тротуарной плитки, я шел вдоль бетонных стен, стараясь смотреть себе под ноги. Я знал, что не стоит поднимать голову, чтоб не видеть мир который люто ненавижу. Людей, которых не могу понять, как ни пытаюсь. Я просто шел, не глядя куда. Честно мне было все равно, куда я приду, все равно в десять мне позвонит отец и приедет за мной где бы я не находился. Поэтому я не особе переживал по этому поводу. Мне просто хотелось уйти подальше от цивилизации.

На одной из остановок я заскочил в маршрутку и все так же глядя под ноги, поехал куда-то. Я не знал куда ехал, да и не хотел этого знать. Я опять думал про свой идеальный мир без стен, дорог и всей той городской грязи, которой вокруг полно. Из раздумий меня вывел визг тормозов. Маршрутка быстро опустела, я тоже вышел и осмотрелся. В этой части города я не был ни разу, наверное, окраина. Здесь было еще противнее и мрачнее чем в центре. Всюду грязь и мусор, разрисованные стены и заборы, бродячие собаки и кошки. На улице стоял невообразимый шум, какого я еще не слышал. Тут не было машин, поэтому было слышно визг детей на площадках, крики из открытых окон, кошмарная музыка и вой бездомной живности. Я плотнее запихнул наушники и прибавил звук. Куда же меня занесло? Это не город, это помойка. Я быстро пошел в сторону высокого здания, которое виднелось из-за крыш старых построек. Шел я около часа, но здание не стало ближе, наоборот, оно отползло вправо, но я упрямо шел дальше, пока плитка тротуара не сменилась обычной тропинкой. Мне не особо хотелось идти туда, но упрямство взяло верх, и я побрел дальше.

Солнце не спеша пошло на закат, повеяло ночной прохладой. Я остановился и взглянул на часы, уже почти десять, скоро позвонит папаня и начнет причитать, почему я опять вовремя не появился дома. Я не стал особо заморачиваться по этому поводу и продолжил свой путь. Ноги занесли меня в такую дыру, которая больше напоминала послевоенные катакомбы, чем жилые дома. Я прошелся вдоль одного такого здания, обошел его по кругу и замер. Открывшийся передо мной вид поразил мое сердце в самую десятку, так что она бешено заколотилось. Моему взору предстал лес. Настоящий хвойный лес, пахнущий елью и смолой. Зеленый и живой, необъятный лес. От восторга я потерял равновесие и упал на колени. Неужели я наконец-то нашел идеальный мир? Мир без бетонных стен и пыльных дорог. Без людей и без городской грязи.

Я не долго, думая пошел через вспаханное поле, не заботясь о сохранности своих ботинок. Влажная земля цепляла меня за ноги, словно пытаясь остановить. В один момент я хотел вернуться, и прийти сюда завтра днем, но мое упрямство противоречило здравому смыслу, и я плелся дальше. Остатками разума я понимал, что нет ничего глупее, идти в незнакомый лес ночью. Я могу заблудиться или провалится в овраг, или еще что-то. Так почему я все еще хочу в лес? Где моя голова? О чем я вообще думаю?

Наконец-то я пересек поле и оказался на опушке хвойного леса. Вблизи он оказался еще более неприступным и диким чем издалека. Я еле пробрался через колючие еловые ветки. Кроны высоких деревьев полностью закрывали небо, было темно как ночью, хотя я знал, что где-то на небе еще закатывается солнце. Скоро ели сменились соснами, и идти стало легче. Если б не темнота, лес был бы просто идеальным. Стоял такой запах и такая тишина, что я мог слышать собственное сердце и его бешенный стук. Мне нравилось здесь. Я присел на поваленный сосновый ствол и прислушался. Где-то далеко раздавались неясные звуки города, но они меня не интересовали. Я слушал легкий шорох иголок от ветра, голоса редких птиц. Слушал, как белки перепрыгивают в ветку на ветку, спеша домой. Я взглянул на часы, уже пол адинадцатого, но звонка от отца все нет и нет. Почему? Я достал мобильный. Так и есть, здесь нет связи. Мне самому нужно возвращаться, не буду же я сидеть тут всю ночь. Я встал и побрел обратно, как мне казалось, но вместо ожидаемых елочных веток перед мной появился настоящий кедровый бор. Я никогда не видел таких больших деревьев. Ради интереса обнял один ствол и еле смог сомкнуть пальцы. И куда же меня занесло? Я пошел назад, но окончательно сбился с пути. О чем я только думал, идя в лес один, да еще и ночью? Что теперь делать? Я не могу ни позвонить, ни выйти из леса, ни даже подать сигнал. Мог бы разжечь огонь, но я не владею навыками пещерного человека. Спичек нет, ножа нет, только бесполезный мобильный телефон и пара конфет в кармане.

Я бродил по лесу до поздней ночи пытаясь отыскать выход. Я всматривался в темноту, надеясь разглядеть в ней хоть какой-то ориентир, но она была настолько густая, что, казалось, можно взять ее руками. В конце обессиленный я сел прямо на землю. Было холодно, трава покрылась росой. Если я усну прямо так, то могу замерзнуть. Надо найти более сухое место. Пришлось снова вставать и петлять между стволов вековых кедров. И как назло, не было ни одного сломанного дерева, ни одной упавшей ветки. Как будто лес специально пытался меня погубить. И что только я нашел в этом лесу? Неужели я считал его идеальным миром? Да нифига он не идеален. Как бы я хотел сейчас оказаться дома, в самом центре столице, в теплой кроватке. Слушать монотонный шум улицы и засыпать под него, а вместо этого я хожу тут как ненормальный в поисках хотя бы парочки веток, чтоб не спать на голой земле.

Я уже совсем отчаялся, и тут увидел переломанную по палам ель. Меня не особо интересовало, откуда среди кедров ель, я просто залез под ее размашистые лапы и, с трудом сломав пару ветвей, сделал себе подобие матраса. Стоило мне только лечь как усталость и напряжение сразу нагнали сон. И плевать, что холодно и ветки колются, главное что сухо и не продувает ветром.

Проснулся я рано утром от чувства голода. Я сразу съел все конфеты, но этого было мало. Походил по поляне, сорвал несколько ягод, выковырял пару орешков из кедровых шишек. В общем, это был самый ужасный завтрак в моей жизни. Отряхнувшись от иголок, я пошел искать выход из леса. При свете дня он казался не таким уж и страшным. Солнечные лучи пробивались сквозь кроны, согревая мокрую землю, голосили птицы. Мне снова начало здесь нравится, но скоро это прекратилась. Начался лиственный лес. Идти по такому лесу стало просто не возможно. Ветки цеплялись за одежду и волосы, высокая трава и низкие кусты путались в ногах. Я шел не долго, но устал жутко. Присел на мягкий мох и вдруг почувствовал что-то холодное у своей руки. Машинально взглянул и вскрикнул. Это была змея. Испугавшись, она ужилила меня в руку и быстро уползла. Я закатал рукав и увидел две маленькие дырочки, из которых капала кровь. Только бы змея оказалась безобидной. Наспех пережав ранки, я пошел дальше. Не знаю, сколько я шел, но лес все не кончался, в придачу начала кружится голова, мышцы сводило в легкой судороге. С чего бы это? Неужели змеиный яд действует? Или это просто усталость. Я залез под огромный куст черной рябины. Набрал полные ладони ягод. К счастью был само сезон и ягоды созрели, наполнились соком. Одно удовольствие было жевать эти маленькие сладковатые ягодки. Наевшись рябины, я быстро уснул.

Спал я нервно, тревожным неспокойным сном. Проснулся весь в поту, злой и еще более уставший. Мне было безумно плохо, тошнило, голова кружилась как после двух часов на каруселях. Все тело ломало и крутило. Это точно яд. Я уже не сомневался, я наверное никогда не выйду из леса, и умру тут как старая бездомная собака. Меня не найдут. Не похоронят, как положено. И мой труп будет закуской для червей и дикой живности леса. Не хотелось умирать, совсем не хотелось, но что я мог сделать? Ничего. Я еле смог сесть и отдышаться. Мне оставалось только надеяться на чудо. Я посмотрел на экран мобильного. Батарейка садится, это вообще плохо, и связи по-прежнему нет. Ну и что мне делать? Я попытался встать, но головокружение от этого только усилилось. Поэтому я снова лег и лежал так до наступления темноты. Выпавшая роса немного облегчила мои страдания прохладной влагой, но ночью стало безумно холодно. Я свернулся как ежик, пытаясь сохранить тепло, но оно быстро исчезало, немели пальцы на руках и ногах, морозило с земли. Ох, мне бы пережить эту ночь. Хотя смысл? Если не умру сегодня от холода, умру завтра от голода или яда.

Всю ночь я боролся за жизнь, пытался не спать. Я хотел жить, очень хотел. Мне всего 15, я еще ребенок, я еще так мало видел, а так много хотел. Поэтому я упрямо цеплялся за маленькую надежду, что все-таки выживу.

Не знаю, сколько дней я лежал так под кустом рябины, но что почти неделю это точно. От смерти меня спасала лишь ночная роса, какая никакая, но вода. Я настолько ослаб, что не мог даже сесть. Не думаю что это яд, я бы от него уже умер, будь бы змея опасной. Наверное, это просто истощение организма. И не удивительно, я не ел несколько дней.

Я медленно засыпал лежа на холодной земле, изредка мои легкие разрывались от кашля, и я опять просыпался. Надежда на спасение умерла в тот момент, когда вместе с кашлем появилась боль в легких. Наверное, я получил воспаление легких, лежа на земле. Видно такова моя судьба, умереть вот так. От раздумий меня отвлек треск мелких веточек. Кто-то идет. Я сначала безумно обрадовался, но моя радость испарилась так же внезапно, как и появилась. Вместо ожидаемой помощи передо мной стоял огромный бурый медведь. Его маленькие блестящие глазки смотрели в мою сторону. Я затаился, даже перестал дышать, и медведь как будто перестал замечать меня, лишь нервно дергал носом. Он уже собирался развернуться и уйти, но я закашлялся в самый не подходящий момент. Зверь уверенно направился ко мне, он с опаской обнюхался, а меня пробила дрожь от прикосновения его холодного носа. Сейчас, наверное, он порвет меня на части, и я буду легким обедом. Я зажмурился и вслух начал читать молитву, моля о легкой смерти, но медведь не спешил. Он перевернул меня лапой, лизнул пару раз, а потом за ногу потянул куда-то. Вопреки ожиданиям его зубы сжимали ногу совсем чуть-чуть. Я даже не чувствовал боли. Неужели он решил перетянуть меня в более удобное место, или еще хуже - это медведица, и я стану закуской для медвежат.

Зверь затянул меня в огромную яму под корнями поваленного дуба. Там было сухо и чисто, а в углу лежал медвежонок. Так и есть, я буду пищей для него. Медведица положила меня рядом с детенышем и ушла. Мне не хотелось быть едой, поэтому я решил уползти, но маленький мишка, уцепился зубами мне в руку. Вырваться было безумно не просто, но я все-таки оттолкнул детеныша, и в тоже время уперся во что то пушистое, но твердое. Это оказался второй медвежонок, но он был мертв. Я потряс его немного, совсем маленький, да и живой тоже еще совсем малыш. У него еще даже зубов толком нет. Так зачем медведица принесла меня сюда, явно не для медвежат.

Выход в яму заслонила тень зверя. Медведица легла, закрыв проход, и подмяв меня под свои лапы. Медвежонок тут же пошел кормиться, а я лег па удобнее. Как ни крути, но теплая шкура медведя быстро свалила меня в сон.

Я проснулся от шороха, это медвежонок вертелся возле меня. Мамаши не было, зато возле моей головы лежала ветка с дикими яблоками. Я съел пару штук. Кислятина, но это единственная съедобная вещь вокруг. Мне стало немного лучше, и я лег обратно. Медвежонок прижался ко мне, одновременно выполняя функцию подушки и обогревателя.

Несколько суток подряд я отсыпался в тепле и уюте, ел все, что приносила медведица, ягоды, яблоки, а иногда даже она кормила меня своим молоком. Так получилось, что я заменил ей второго погибшего детеныша. Вот уж не ожидал, что от смерти меня спасет дикий зверь, лапа которого была вдвое больше моей головы. Она могла уже давно порвать меня на мелкие кусочки, или раздавить, но нет. Она берегла меня, грела и кормила как собственного детеныша. Я даже назвал ее Мамой, а медвежонка начал называть Младшим Братом, или Маленьким Братом. Я перестал их бояться, я играл с Маленьким Братом, выходил с Мамой на улицу. Однажды мы все вместе пошли на реку. Мама ловила рыбу, Маленький брат плескался на берегу, ну а я смог, наконец-то вымыться и постирать одежду. Плохо, что с каждым днем становилось все холоднее и холоднее. Не за горами октябрь, и мои шмотки не спасут от мороза.

Почему то мне не хотелось возвращаться в город. Все-таки лес действительно оказался моим идеальным миром. В компании медведей я чувствовал себя лучше, чем среди людей. Они не могли отвечать на мои вопросы, но понимали каждое слово, они слушали меня, я мог рассказать им обо всем на свете. Я понимал, что Мама защитит меня от любой беды. Я не боялся уже ничего.

Скоро я начал один выходить из ямы, бродить по лесу. Иногда со мной выходил Маленький Брат. Он здорово вымахал, и его молодые зубы легко ломали сухие ветки. Ну а я научился разжигать огонь и жарить рыбу, или мясо, которое приносила Мама. Однажды она принесла лисицу, и я использовал ее шкуру как воротник. Конечно, было очень сложно ее содрать, и еще сложнее продубить, чтоб шкурка не вылезла. Но зато потом не приходилось мерзнуть. Таким же образом, я дубил шкурки зайцев, косуль и другой живности, которую приносила Мама. В итоге я смог смастерить себе теплые штаны из оленей шкуры, и не мене теплую шубу из других зверят. Я стал похож на пещерного человека, но меня это ни грамма не смущало. Я даже умудрился сделать из сухожилия резинку, которой завязывал волосы. Я научился у Мамы ловить рыбу. Потом я начал делать ловушки для зайцев, смастерил себе подобие ножа из куска кремния. Я стал таким же диким, как и моя новая семья. Я точно так же охотился, как они, спал вместе с ними и ел одну и ту же пищу. Ближе к зиме я сам стал медведем, таким же сильным и агрессивным. Конечно, иногда в голове мелькали воспоминания о городской жизни, но я не скучал по ней. Я был счастлив здесь и сейчас и не хотел возвращаться.

Первый снег выпал ночью, засыпав все белым пухом. Маленький Брат, который стал гораздо выше меня, стоял и ловил носом снежинки, а я сидел на шее Мамы и радовался снегу, не меньше Брата. Мы направились к реке за рыбой. Она еще не покрылась льдом, поэтому Мама полезла в воду с берега, Маленький Брат предпочел не мочить шкуру и остался со мной. Мы издалека смотрели, как медведица хрустит рыбными костями. Она перестала кормить брата еще месяц назад, и я точно так же лишился привилегий. Мы должны были сами себя кормить. Маленький Брат не выдержал и пошел в воду, ну а я схитрил и сел ему на спину. Так мы и зашли в воду.

На середине реки было достаточно мелко, поэтому я спустился со спины Брата, и ловил рыбу, используя только собственные руки и каменный нож. Каждую рыбку я силой бил об колено и клал в самодельную сумку, не буду же я ее есть сырой, как Мама и Брат. Дома зажарю на костре и поем нормально.

Наевшись рыбы вдоволь, мои мишки вышли на берег и направились к берлоге. Я, конечно же устроился верхом на медведицу. Порой она сама ложилась, чтоб я сел на нее, возила меня каждый раз, когда мы шли к реке. Я настолько привык кататься на ней, что даже когда охотился, сидел у нее на шее.

С наступлением холодов Мама и Маленький Брат впали в спячку, ну а мне пришлось приспособиться выживать без их помощи. Я ставил ловушки на зайцев, ловил самодельными сетями рыбу. Иногда мне улыбалась удача и в силки попадались молодые неопытные косули, или даже дикие свиньи. С косулями было просто справиться, но свинья были слишком упрямыми созданиями. Их приходилось долго злить и выматывать, что б потом в самый удачный момент загнать острую палку под ребра. Зато старания стоили того. Жирное свиное мясо было настоящим источником энергии. И самым желаемым блюдом в моем рационе.

За зиму, прожитую без помощи медведей, я настолько приспособился к лесной жизни, что даже перестал говорить. Меня больше волновало, как добыть еду на завтра, и как самому не стать едой для волков. Они часто завывали по ночам, пугая меня. Но скоро я привык и не обращал внимания. Однажды даже в мою ловушку и попался волк. Его шкура досталась мне с огромным трудом и стала самым ценным трофеем. Я носил ее на поясе, скорее как украшение. Я стал настолько свирепым и сильным, что мне даже и не снилось полгода назад. Я, подобно Маленькому Брату, ломал сухие стволы деревьев ударом кулака, я не боялся холодной воды, мог без страха залезать на самые высокие деревья, и заваливать мелких копытных, просто сворачивая им шеи. Я стал диким зверем. За целую зиму, мне ни разу не пришло в голову вернуться в город. Я, наконец-то нашел свое место и ни за что не покину его, даже если и найду путь назад.

Весна наступила, все таяло с непостижимой скоростью. Мама и Маленький Брат проснулись и высунули носы из берлоги. Они, голодные после долгого сна, сразу пошли на охоту, не удостоив меня внимаем. Я боялся, что после спячки они не признают меня, но я ошибся. Маленький Брат поначалу долго обнюхивал меня с ног до головы, а потом как ни в чем не бывало, потерся головой об мои руки. Он делал так постоянно, чтоб я чесал его огромные уши. Ну а Мама, просто обняла меня. Реально обняла, загребла своими огромными лапами и прижала к мягкой груди. Я был просто в восторге. Все вернулось в круги свои.

С наступление настоящего тепла я смастерил себе легкие штаны из шкуры косули и распашонку из той же шкурки. Так же подобие древних лаптей из лозы. Они были самой удобной обувью. В них было легко бегать и просто лазить по деревьям, они не портились в воде и не натирали мозоли. Мама вопреки ожиданиям не прогоняла ни меня, ни Брата, хотя он вымахал и стал почти таким же, как сама Мама. Я чувствовал, что скоро она найдет себе самца и родит маленьких медвежат, тогда нам с Братом точно придется уйти. Похоже, Маленький Брат чувствовал тоже самое, и старался постоянно быть ближе ко мне. Я начел ездить на нем, и охотились мы вместе и ели и спали тоже вместе. И вот скоро случилось, так как я и предполагал, Мама начала относится к нам как к чужим. Я не хотел ее злить, поэтому быстро собрал свои манатки и вместе с Маленьким Братом свалил па быстрее. Нам предстояло найти новое жилье и научится полностью обходиться без мамы.

К счастью нам повезло, и мы нашли подходящую большую пещеру, в ней было сухо и просторно. Было место даже для костра. Мне больше не приходилось разжигать огонь на улице, а дым уходил в небольшое отверстие в потолке. Все было просто идеально. Мы натаскали внутрь сухой травы и листьев, из которых сделали мягкую подстилку, на которой спали. Мы с Братом выбрали удачное место, возле озера, полного рыбы, водоплавающих птиц и разной живности, которая приходила на водопой. Мы всегда были обеспечены и питьем и пропитанием. И даже без помощи Мамы мы прекрасно справлялись. Маленький Брат окончательно вырос и превратился в огромного медведя, весом как минимум в пол тоны. Его шерсть приняла темно-бурую окраску, когти были больше моей ладони на половину, а клыки стали настоящими орудием убийства. Они легко дробили даже самую крепкую лосиную кость. Маленький Брат мог одним ударом размазать меня по земле, но, грозный на вид, он все равно оставался самым добрым и милым мишкой для меня, и я па прежнему считал его своим Младшим Братиком. Мы действительно были братьями, не разлей вода.

Я как обычно ехал на спине Маленького Брата проверять ловушку, поставленную мной в трех километрах от озера. В том месте водились горностаи, и я очень хотел себе пару таких шкурок на воротник. Добравшись до нужного места, я услышал странный звук, он напомнил мне звук работающего мотора. Горностаи сразу перестали меня интересовать, и мы с Братом пошли на звук. То, что я увидел, повергло меня в шок.

Несколько десятков техники валили лес и тут же разгребали площадку для строительства, а вдали виднелись высокие крыши ненавистного города. Он стремительно разрастался, словно опухоль, убивая все живое вокруг себя. Мной завладели ненависть и злоба, я захотел уничтожить весь этот город к чертям, чтоб он перестал губить лес. Но что я могу сделать один? Даже мой милый Маленький Брат не сможет мне помочь. Но чувство ненависти переливало за край. Не знаю зачем, но я направился прямиком к лесовалке, и Брат пошел за мной. Мне хотелось остановить это, и я не смог придумать ничего другого как перебить всех этих мерзких людишек. Я хотел прогнать их, чтоб они никогда сюда не вернулись.

Я вышел на встречу одному из рабочих, и попытался заговорить, но за те полтора года проведенные в лесу, голос отказался мне подчиниться. Я просто стоял напротив ошарашенного рабочего и смотрел на него с нескрываемой ненавистью.

-Эй, парень? – Человек сделал пару шагов мне на встречу, но тут появился Маленький Брат. С диким ревом он поднялся на задние лапы, думая, что я в опасности. Его ярости не было предела, он наступал на испуганного человека словно танк. На его рев сбежались другие рабочие. Все кричали и суетились. Кто-то зарядил двухстволку и пальнул, но промахнулся. А Маленький Брат продолжал наступать. Я испугался, что люди могут стрелять снова, поэтому бросился к Брату, пытаясь его остановить. К счастью мой Маленький Брат меня послушался и успокоился. Он виновато сел и опустил голову, а я гладил его огромные уши и рычал на людей. Они медленно прекращали суетиться и орать. Самые смелые пытались подойти поближе. Они что-то говорили, пытались позвать меня к себе. Но Маленький Брат злобно рычал, когда хоть один подходил ближе десяти метров. Где-то в толпе снова раздался звук ружейного затвора. Снова гады стрелять будете. Я встал перед Братом, заслоняя его.

Неизвестно откуда понаехали машины. Из них начали выходить репортеры и журналисты с телевизионными камерами наперевес. И все как один смотрели на меня и направляли объективы. Самые смелые выбивались вперед. Мне не нравились эти люди, и Маленькому Брату, судя по всему тоже. Он нервно топтался на месте, вставал на задние лапы, не переставая тихо рычать и показывать огромные клыки.

Одна молодая девушка неосторожно переступила черту, и Маленький Брат заревел, начиная атаку, но я запрыгнул ему на спину и за уши повернул его в сторону леса. Мы вдвоем быстро скрылись в лесу под крики и шум со стороны людей.

Оказавшись вдалеке от людей, я был вне себя от ярости. Что они творят? Они уничтожают лес, они хотели убить Маленького Брата. Я ненавижу их за это. Мне хотелось вернуться, и прикончить их всех, но я не мог. Маленький Брат пойдет за мной и его там могут убить.

Я направился домой вместе с Братом. Мы продолжали жить, как и прежде, но меня что-то тревожило. Я постоянно хотел вернуться туда, но не мог. И еще не понятная тревога терзала мою душу. Как будто я боялся, что люди могут пойти за мной, что они будут искать меня. Все чаше и чаше меня накрывали воспоминания, про город, про людей, про дом и про отца. Мне хотелось увидеть все это снова, но как же мой Маленький Брат? Я не могу оставить его здесь, но и взять его с собой я тоже не могу. Только с каждым днем тяга к городу возрастала с огромной силой. И в один день я решился.

Мы спустились вниз и, как прошлый раз наткнулись на рабочих. Они опять похватали ружья и направили их на Маленького Брата. На это раз мне пришлось вспомнить все свои навыки русского языка и заговорить.

-Не стреляйте. – Я впервые услышал свой голос за много месяцев и очень удивился, каким хриплым и глубоким он стал, словно рык медведя.

Я покачал головой.

-Не стреляйте, и он не станет нападать.

Рабочие удивленно уставились на меня, потом на Маленького Брата. И снова, как и прошлый раз, наехали журналисты. И кто их только вызывает? Нет бы ментов вызывали. Опять на меня нацелили камеры, опять репортерши начали щебетать в свои микрофоны, на моем фоне. Бесят уже?

Я слез с Брата и подошел к одной из таких девиц. Меня так бесили их голоса, их микрофоны. Я с силой схватил одну из камер и разбил ее о землю с одного удара. И тут же все репортерши разом замолчали. Они тупо уставились на меня, хлопая глазами. Мой Маленький Брат пошел ко мне, пугая людей. Я снова запрыгнул на шею медведя и крикнул.

-Идиоты, уберите камеры, пока я их всех не перебил. Вы не меня снимайте. Снимайте это. – Я указал на вырубленный лес. – Вот о чем нужно репортажи делать. Вы уничтожаете лес, лишая живность места обитания. И для чего? Для города? Вам не хватает места? Вы решили строиться дальше? Зачем? Не проще ли отремонтировать старые здания на окраинах, чем валить лес?

Я так увлекся своей речью в защиту леса, что не заметил одного из рабочих с ружьем. Он выстрелил транквилизатором в Брата. Медведь заревел, сбросил меня и кинулся на людей, но не успел даже приблизиться к ним. Он упал и захрипел. Я подбежал к нему и зарычал как дикий зверь, пытаясь отпугнуть людей. И у меня получилось, люди отпрянули. А Мой Братик Начал засыпать.

-Зачем? – Я выхватил нож и бросился на стрелявшего рабочего. Он упал под моим весом, что-то залепетал, но меня стянули с него несколько здоровых мужиков. Я со злости расшвырял их в разные стороны, рыча и скалясь на них. Больше ко мне никто не приблизился.

-Послушай, парень, мы не причиним тебе вреда. – Молодой парень в смешной шапке, подошел ко мне чуть ближе остальных. – Скажи, как тебя зовут?

-Я Старший Брат. – Мне не нравился этот парень, он напоминал волка своим выражением лица, так и хотелось накинуть ему силок на шею и задушить.

-А это Младший? – Он кивнул на спящего медведя. – Мы вас не обидим, мы просто хотим поговорить.

-Я не хочу. Зачем вы стреляли в Брата?

-Мы его боялись, поэтому усыпили. Он жив, просто спит. Давай поговорим.

Встал я в непонятном мне месте. Голова подозрительно кружилась, немного хотелось пить. Моя привычна одежда исчезла, вместо нее на меня была одета больничная сорочка.Я провел рукой по голове, волос не было. Неужели это психиатрия? Почему меня поместили в психушку? Неужели они думают, что я сошел с ума, живя два года в лесу?

Я встал с кровати и подошел к двери, она оказалось не заперта, поэтому я вышел на коридор. Там было абсолютно пусто, ни пациентов, ни мед сестер, ни даже уборщиц не было. Только из-за стены раздавалось невнятное пение. Я точно в дурке.

Мне на встречу вышел врач в белом халате и повел обратно в палату. Я толком не помню, что со мной делали, и как долго я находился в клинике, но в один прекрасный день за мной приехал отец. Я даже не сразу узнал его. Он состарился что ли. Виски побелели, а глаза стали пустыми и тусклыми. Он без лишних слов обнял меня, и повез домой.

Я мало говорил и мало ел. Почти не выходил на улицу, только если повисеть на турнике. Пока я лежал в психиатрии я успел потерять форму, мне не вернуть ее просто подтягиваясь на турнике, но хотя бы поддерживать то, что осталось надо. Я скучал по лесу, по Маленькому Брату. Интересно где он? Что с ним? Я хотел сбежать, но дорогу мне постоянно преграждал высокий забор, начищенный до свиста. Мне не как не перелезть его. Ворота открывались только тогда, когда отец уезжал на работу, меня выпускали только в сопровождении водителя и охранника. Они ходили за мной по всюду, даже когда я ел, они смотрели мне в рот, не дай бог я подавлюсь или еще что. Конечно они выполняли все мои немногочисленные желания, но они все равно бесили меня. Будь бы у меня хоть половина той прежней силы, я бы раскидал их и легко перелез через забор, или сломал ворота, но силы не было. Я был просто чуть сильнее, чем семнадцатилетний подросток. От своих сверстников я отличался лишь высоким ростом и крепким телосложением. Каждый день ко мне приходил репетитор, который учил меня всякой ерунде. А так же каждый день поездки к психологу.

Мне было больно смотреть на этих несчастных зверей в клетках. И это волки? Жалкие ленивые собаки, которые нарезают круги за решеткой. Брось ему живого зайца, и он даже не сообразит, что это еда. Выращенный на всем готовом, он здохнет в первый же день на воле. А это разве олень? Жалкое зрелище. Гордый и прекрасный зверь в клетке казался не лучше обычной коровы. Еле переставляет ноги, и клянчик сладости высовывая язык через прутья. А вот и медведи. И где же их сила, где их характер? Плюшевые мишки и другого не скажешь.

Я попытался пройти мимо них не глядя, но вдруг услышал знакомое урчание. Я увидел в клетке своего Младшего Брата. Мне стало так обидно и мерзко на душе. Люди, вы обещали отпустить его обратно в лес, а вместо этого засунули в клетку. Я, не обращая внимания на крики смотрителя и своих нянек, перепрыгнул через бортик и прижался к решетке. Мой Брат обнюхал меня, просунул лапу сквозь прутья и жалобно заскулил. У меня из глаз потекли слезы, и я крепко сжал лапу своего мишки. Мои надзиратели тоже перелезли через ограду и пытались оторвать меня от решетки, а Маленький Брат ревел и бил лапами по прутьям, пытаясь прогнать их. Мне было безумно больно смотреть на все это.

От решетки меня вся таки оторвали, а Младший Брат метался по клетке, наседая на металлические прутья. Я слышал его рев, слышал, как прутья трещат под его огромным весом. И вот клетка не выдержала напора, и прутья сломались, как спичечный домик. Маленький Брат оказался на воле, он крушил все на своем пути. Мои охранники в секунду стали фаршем под острыми когтями медведя, еще пару человек просто подвернулись ему под лапы. Я никогда не видел своего Братика таким агрессивным, я даже испугался, что он может точно так же порвать и меня. Его окровавленная морда направилась в мою сторону, открыв пасть, он начал наступать, но тут раздалось пару выстрелов.

Мой Маленький Брат дико заревел, поднялся на задние лапы и сделал пару шагов ко мне. Его мордашка искривилась в приступе боли и ярости. Он еще немного постоял, а потом упал. Из его пасти пошла темная густая кровь, лапы начали конвульсивно дергаться, а я стоял в шоке и смотрел, как умирает мое самое близкое существо во всем мире. Я упал на колене рядом с ним, обнял его огромную голову, поглаживая уши. Мои щеки заливали горячие слезы. Люди убили его, убили. А ведь Маленький Брат не сделал ничего плохого. Он просто хотел защитить меня, а его убили. Я еще долго сидел возле трупа моего Братишки и рыдал взахлеб. Но скоро за мной приехал отец. Брата забрали на моих глазах и увезли. А я снова оказался в больнице. Меня пытались вылечить, но я не хотел жить. Люди, вы лишили меня всего, что я любил. Вы уничтожаете лес, мой настоящий дом. Вы убили моего Брата, и теперь мучаете меня. Я не хочу жить в таком мире, лучше умереть.

Медсестра сделала мне и укол и ушла. Я остался один в палате, но мне не хотелось спать. Я тихо встал и вышел в коридор. Мне не разрешали так делать, но я никого не слушал. Я не спеша пошел к окну и стал вглядываться в темноту, в звездное небо. Я пытался отыскать там большую медведицу, Маму, и Маленького Брата рядом с ней. Мне хотелось быть рядом с ними.

Пару дней назад был уничтожен весь пригородный лесной массив. Скорее всего, Мама тоже была убита бесчувственными тварями людьми, как и Брат. Они, наверное, сейчас на небе, смотрят на меня свысока. Я хочу к ним, очень хочу.

Я сел на подоконник и закрыл глаза. Достал из кармана углу, которую вынул на днях из капельницы и вогнал ее себе в вену на локте. Не самая хорошая смерть для зверя. Но загнанный медведь, попав в капкан, тоже отгрызает себе лапу и не редко умирает, но так просто не сдается. Я тоже не собирался сдаваться. Пусть уж лучше я умру сейчас, пока мое сердце еще остается свободным.

Обычно люди чувствуют боль, когда поранятся или поскользнутся на льду и упадут, а я чувствую боль постоянно. Моя боль отличается от боли остальных людей. Она словно съедает меня изнутри, когда я смотрю на окружающий мир. Моя душа горько плачет, сердце бешено бьется, словно птица в клетке. Мне больно, потому что я ограничен всем этим кошмаром, который остальные называют идеальным городом. Здесь есть все: магазины, дома, развлекательные центры, автомагистрали, машины, кафетерии и рестораны. Настоящий рай для любителей цивилизации, но не для меня. Этот город для меня словно пекло. Я ненавижу каждый кирпичик в стенах, каждое стеклышко в окнах и даже каждое дерево, стриженное под стандарт. Вся моя сущность отвергает город, причиняя дикую боль. О чем думали люди, когда строили его? Он ужасен, он противен, он живой муравейник, кишащий ядовитыми насекомыми. И среди этой ядовитой кучи я чувствую себя чужим. А так хочется убежать, исчезнуть и оказаться в совершенно другом месте, где нет этих мерзких стен, этих дорог и людей. Хочется хоть на минуту закрыть глаза и услышать тишину, а не городской монотонный шум. Хочется почувствовать запах леса и реки, а не вдыхать это подобие воздуха с примесью бензина и пыли. Я бы убежал, безусловно убежал бы в лучшее место, но я не знаю есть ли еще в мире такое место? Каждый город похож на этот словно близнецы. И где же искать настоящий рай, а не искусственно созданный каменный заменитель рая? Где найти покой моей истомленной души? Где я смогу вздохнуть полной грудью? Наверное, нигде. Такого места уже нет. Жадные и корыстные люди давно все уничтожили и подмяли под себя. Вырубили все леса и осушили реки, а вместо них взрастили сотни таких же городов, идеальных клеток для глупого народа. А так хочется вырваться из этой клетки и просто взлететь под самое небо, и умчатся с потоком ветра подальше от этого кошмара.

-Юноша, не могли бы вы пододвинуться?

Я не спеша повернул голову в сторону расфуфыренной тетеньки с мерзкой глазастой собачкой на руках. Оценив ее, я немного пододвинулся. Она села, достала зеркальце и подкрасила губы ярко красной помадой. Мне сразу не