Отечественная наука в 1950 – 1990-е годы

Окончание переходного периода от капитализма к социализму в СССР выдвинуло в качестве ключевой проблемы экономичес­кой науки проблему совместимости товарного производства, за­кона стоимости с построенной моделью, основанной на принци­пах планового ведения хозяйства и социалистической (государ­ственной, по сути) форме собственности. Еще в первой половине 30-х годов в целом сохранялся взгляд на товарные отношения при социализме, характерный для предшествующего периода нэпа. Так, они рассматривались не в качестве имманентных социалистичес­кому сектору, а как чуждая форма отношений, существовавшая исключительно из-за наличия несоциалистических укладов. С окон­чанием переходного периода, когда практически были уничтоже­ны элементы несоциалистических укладов, продолжали существо­вать в действительности такие категории, как деньга, стоимость, товар, цена. В связи с этим все более набирал значимость тезис о том, что причина этого коренится в общественной неоднородно­сти труда, которая и не позволяет ввести безденежные, бестовар­ные формы обмена, распределения благ.

Во второй половине 30-х годов появились концепции, защи­щавшие тезис об объективной ценностной основе денег в социали­стической экономике. Так, группа ученых в составе В. Батырева, К. Булаева, Т. Берина, А. Мендельсона, К. Островитянова и других предприняла попытки доказательства неизбежности существова­ния товарного производства в социалистическом секторе эконо­мики, обусловливая это не столько внешними (как это было ра­нее), сколько внутренними условиями. Существовали и иные ва­рианты объяснений сохранения элементов рыночных (капиталис­тических) отношений. Данная проблема требовала решения.

Исследования советских ученых не только носили сугубо те­оретическую направленность, но и преследовали прежде всего идеологические цели. Об этом свидетельствует постановление ЦК ВКП (б) 1936 г. «О перестройке преподавания политической эко­номии», поставившее перед учеными задачу создания учебного курса политической экономии социализма. С этого момента на­чались интенсивные работы по подготовке макета учебника, пер­вый вариант которого был представлен в 1938 г. Макет рассмат­ривался лично И. Сталиным, вернувшим его на доработку. В течение 1939-1940 гг. учеными были предложены последующие варианты.

В начале 1941 г. ведущие экономисты Л. Леонтьев, К. Остро­витянов, И. Трахтенберг, Д. Шепилов, А. Пашков направили в ЦК ВКП(б) очередной макет учебника по политэкономии социализ­ма, который, как и предыдущие, вызвал существенные и много­численные критические замечания, высказанные в ходе встречи авторов макета и членов ЦК в составе И. Сталина, В. Молотова и Н. Вознесенского. В процессе обсуждения макета учебника было утверждено положение, что закон стоимости при социализме про­является в измененной форме, или в «преобразованном виде». Та­кой подход потребовал широкого анализа таких фундаменталь­ных категорий, как товар, стоимость, цена, деньги, заработная плата, прибыль, процент, земельная рента и другие, с новых по­зиций, не отрицающих по сути наличие закона стоимости при социализме. Над этими проблемами и работала группа авторов нового макета учебника под руководством К. Островитянова.

Обновленный макет учебника был представлен в ЦК ВКП(б) весной 1941 г. Однако начавшаяся Великая Отечественная война приостановила дальнейшую работу над его совершенствованием. Тем не менее в 1943 г. в советских вузах был введен курс политичес­кой экономии. Методологической основой его стала статья И. Ста­лина «Об изучении экономии» опубликованная в том же году в жур­нале «Под знаменем марксизма». Статья подводила итоги предвоенного обсуждения в ЦК ВКП (б) макета учебника под редакцией К. Островитянова. В ней подчеркивалась необходимость призна­ния объективно существующих экономических законов социализ­ма, в том числе и закона стоимости, действующего в «преобразо­ванном виде». Закон стоимости имеет ограниченную в сравнении с капитализмом сферу действия, но проявляет себя в условиях реально существующих различий в качественном характере труда граждан социалистического общества. Вследствие этого учет меры труда и меры потребления, резюмировал И.В. Сталин, возможен лишь на основе использования закона стоимости. Данное поло­жение было поддержано большинством советских экономистов, и на его базе стала развиваться концепция о социалистическом то­варном производстве уже в первые послевоенные годы.

Несмотря на это, изредка появлялись отдельные вариации те­оретического обоснования социалистического закона стоимости. Так, например, К. Островитянов, видя причины существования товарных отношений во внешних противоречиях социалистичес­кого сектора экономики, в 1948 г. выступил с тезисом, что харак­тер труда при социализме неизбежно ведет к возникновению хо­зяйственного обособления, изоляции государственных предприя­тий. Именно это и является причиной наличия товарно-денеж­ных отношений в государственном секторе советской экономики. Однако после теоретической дискуссии 1951 г. и публикации бро­шюры И. Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР» утвердился иной взгляд, усматривающий неизбежность существо­вания товарного производства в наличии двух форм собственнос­ти — государственной и кооперативной. В этой точке зрения, кста­ти, принятой впоследствии и К. Островитяновым, можно отчет­ливо увидеть связь с высказываниями В.И. Ленина в начальный период нэпа. Однако в подобной трактовке был ряд несоответ­ствий. Например, ее сторонники рассматривали всю продукцию ко­оперативов в качестве товара, в то время как в государственном сек­торе товарами признавались производимые им лишь средства по­требления, а средства производства исключались из этой категории.

Существенный вклад в теоретические разработки первых после­военных лет внес крупный партийно-хозяйственный деятель Н.А. Воз­несенский, в разное время занимавший посты председателя Гос­плана СССР, заместителя, а затем и первого заместителя предсе­дателя Совета Министров СССР. В 1947 г. вышла в свет его книга «Военная экономика СССР в период Отечественной войны», где на­ряду с анализом огромного материала о состоянии и развитии пред­военной и военной экономики был сформулирован ряд теорети­ческих положений, в том числе обосновывающих наличие товар­но-денежных отношений при социализме качественной неодно­родностью труда. НА. Вознесенский обратил внимание на необ­ходимость учета объективных экономических законов при плани­ровании. В частности, на вопрос о том, существуют ли экономи­ческие законы производства и распределения, с которыми долж­но считаться социалистическое планирование, он отвечает поло­жительно. По его мнению, таким «...наиболее элементарным за­коном является преобразованный в советской экономике закон стоимости». Отсюда вытекали и убеждения Н.А. Вознесенского в том, что под товарами следует понимать не только предметы по­требления, но и средства производства, а закон стоимости, таким образом, выполняет регулирующую роль в распределении факто­ров производства во всей системе народного хозяйства страны. Судьба Н.А. Вознесенского трагична: в 1950 г. в качестве главного фигуранта по так называемому «Ленинградскому делу» он был при­говорен к расстрелу.

В 1946 г. был создан новый вариант макета учебника, учиты­вавший положения, высказанные на встрече в ЦК ВКП(б) в 1941 г. Однако и этот вариант вызвал многочисленные замечания специ­алистов и был признан неудовлетворительным. Наконец, к весне 1950 г. появляется переработанный вариант, который и обсуждал­ся в ходе известной дискуссии 1951 г.

Дискуссия 1951 г. Дискуссия явилась крупным, этапным событием в истории советской экономической науки. Она охватила фундаментальные проблемы политической экономии социализма, а ее результаты на длительный период определили основные направления развития советской экономи­ческой мысли. О масштабности дискуссии могут свидетельство­вать сохранившиеся материалы, представленные в 38 томах, из которых 22 тома занимают стенограммы пленарных заседаний, а также длинный перечень ее участников.

Дискуссия выявила наличие различных взглядов на ряд фун­даментальных теоретических проблем экономической науки, та­ких, как:

- характер экономических законов социализма;

- категория «товар» и «закон стоимости» при социализме;

- категория общественно необходимого рабочего времени при социализме;

- необходимый и прибавочный труд при социализме.

Помимо этого в центре внимания стояли проблемы принци­пов ценообразования в СССР, золотом стандарте советских де­нежных знаков, а также проблемы современного хозяйственного состояния капиталистических стран в условиях «всеобщего кри­зиса капитализма»; возможности возникновения новых империа­листических войн. Не были обойдены и такие традиционные для отечественной науки теоретико-экономические проблемы, как диф­ференциальная рента, формы эксплуатации при феодализме. На­конец, были предложены различные варианты структуры раздела учебника «Социалистический способ производства».

Различия в подходах к проблеме экономических законов при социализме, несмотря на оттенки, обозначились между самой многочисленной группой сторонников объективного характера законов, которые сознательно используются в интересах обще­ства, и их противниками, признававшими субъективный характер законов, которые создаются социалистическим государством. Од­нако спорившие стороны соглашались с реальным наличием закона стоимости при социализме, хотя и не были солидарны в оцен­ке его характера и сфер действия.

Очевидно, что дискуссия отражала не только своеобразие состояния национального хозяйства СССР, сложившиеся реа­лии в мире после разгрома фашизма, уровень экономической науки в стране, но и в значительной мере внутреннюю полити­ко-идеологическую атмосферу периода расцвета режима «куль­та личности».

Сталинская концепция. Материалы дискуссии, в которой И.В. Сталин не принимал непосредственного участия, тем не менее были им внимательно рассмотрены. Об этом свидетельствует уже упоминавшаяся работа «Экономические про­блемы социализма в СССР» (1952). В ней высказано окончатель­ное, непререкаемое мнение, надолго определившее концептуаль­ную направленность отечественной экономической теории. Ста­лин согласился с положением об объективном характере эконо­мических законов социализма, но отметил возможность ограни­чения сферы их деятельности. Вождь дал новое определение основного экономического закона, которое сохранилось с различ­ными модификациями на все время господства советской власти: «обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического про­изводства на базе высшей техники». Таким образом, И. Сталин обо­сновал известную марксистско-ленинскую идею (закон) о преиму­щественном росте производства средств производства, или I подраз­деления, которое производит оборудование для всех остальных сфер хозяйства, без чего «вообще невозможно осуществить рас­ширенное воспроизводство». Очевидно, что данный закон был положен в основу политики форсированного строительства соци­ализма в «переходный период», он же оставался теоретическим базисом хозяйственной политики советского государства на все последующее время его существования.

Большое внимание в работе И. Сталина уделялось товарному производству и товарно-денежным отношениям при социализ­ме. Он признал только одну причину существования товарного производства — наличие двух форм собственности: государствен­ной и колхозной, рассматривая товарное производство и товаро­оборот как необходимость. При этом он отмечал, «что наше то­варное хозяйство представляет собой не обычное товарное про­изводство, а товарное производство особого рода... сфера дей­ствия которого ограничена предметами личного потребления»1, и констатировал, что при социализме рабочая сила не может быть товаром, а средства производства становятся товаром только тог­да, когда выходят на международный рынок. Закон стоимости, пока существует товарное производство, будет действовать, но он не может выполнять при социализме функцию регулятора производства.

Отстаивая положение о том, что рабочая сила не является то­варом при социализме, И. Сталин предложил отказаться от ряда понятий, взятых из «Капитала» К. Маркса, которые, по его мне­нию, искусственно применялись к социалистическим отношени­ям. Такими категориями оказались необходимый и прибавочный труд, необходимый и прибавочный продукт, необходимое и при­бавочное время.

Очевидно, что в работе И. Сталина далеко не второстепенное место заняли проблемы перехода от социализма к коммунизму, перспективы стагнации капитализма, оценки возможности новых империалистических войн и др. Сталинские трактовки перспек­тив коммунистического строительства, взаимоотношений стран с различным социально-экономическим устройством стали методо­логической основой для дальнейших исследований.

Данные концептуальные положения легли и в основу созда­вавшегося учебника политической экономии, который наконец увидел свет уже после смерти Сталина в 1954 г. и выдержал без каких-либо изменений переиздание в 1955 г.

Экономическая наука в период «оттепели» и до начала 1980-х годов. После этапного XX съезда КПСС (1956), осудившего культ личности Сталина, хотя и не столь масштабно, как ранее, были вновь обсуждены фундаментальные про­блемы политэкономии социализма. Так, в 1957 г. в Институте экономики АН СССР было проведено сове­щание по проблеме закона стоимости при социализме, а в 1959 г. на конференции в Ростове-на-Дону эта дискуссия была продол­жена, но практически ни одного принципиально нового положе­ния по проблемам товарного производства и закона стоимости высказано не было. Фактически сложившаяся концепция полити­ческой экономии социализма отражала интересы бюрократичес­кой верхушки партии и правительства, обосновывала сложившу­юся систему экономической политики тоталитарного государ­ства и в силу этого не могла претерпеть кардинальные измене­ния. Отсюда очевидно, что основные положения сталинской кон­цепции учебника «Политическая экономия» сохраняли свою фун­даментальную функцию для последующих учебников вплоть до конца 1980-х годов.

Тем не менее можно отметить некоторую трансформацию взгля­дов советских ученых в послесталинский период. Так, например, со второй половины 1950-х годов все большее число экономистов стало склоняться к точке зрения А.И. Ноткина, который еще в 1952 г. подверг критике концепцию разделения продукции в социалистической экономике на товары и нетовары в зависимости от того, представляет она средства производства или средства по­требления. В результате во второй половине 1950-х годов одно­временно с отходом от деления продукции на товары и «нетова­ры», возобладал взгляд о повсеместном действии закона стоимос­ти. В условиях готовящейся экономической реформы одновременно предметом дискуссии становятся проблемы хозяйственного рас­чета и амортизации. В области теории денег был сформулирован тезис о реальной, стоимостной сущности советских денег и их специфической связи с золотом. В качестве социалистического закона был признан закон распределения по труду, сформулиро­ванный еще классиками марксизма, и расширились работы по исследованию характера труда, а также заложены основы в тео­рию труда при социализме. Хозяйственный расчет был признан не только как пригодный метод счета и стимулирования выполне­ния хозяйственных планов, но и как объективная категория социалистических производственных отношений. Эти положения впос­ледствии было распространены на все связанные с хозрасчетом категории (прибыль, амортизация и др.), что позволило предпринять попытки сформулировать внутренне более прочную, со­гласованную систему основных категорий политической эконо­мии социализма.

Таким образом, смерть Сталина и ослабление режима реп­рессий привели к появлению несколько иных точек зрения не только по отдельным вопросам политэкономии, но и на всю на­уку в целом. Но хотя внешне это выглядело как поиск теорети­ческого объяснения реальных условий производства и образа жизни, на деле речь шла о разработке нормативной, идеальной модели социализма на базе возведенных в догмат марксистско-ленинских положений.

Попытки построить такую модель привели к усилению внима­ния к понятиям экономическая система и система производствен­ных отношений.

Первые учебники по политической экономии создавали тео­рию советского хозяйства, взяв за основу сталинское положение об определяющей роли собственности в формировании системы производственных отношений, и не придерживались методоло­гии «Капитала». В последующие 10 лет доминирующей остава­лась именно эта концепция. В 1963 г. выходит в свет учебник «Курс политической экономии» под редакцией НА. Цаголова, в котором на основе методологии К. Маркса сделана попытка ре­ализовать идею «экономической клеточки». Для социализма та­кой клеточкой стала планомерность. Позднее учеными Централь­ного экономико-математического института АН СССР (ЦЭМИ) была разработана система СОФЭ (система оптимального функ­ционирования экономики) и основанная на ней «конструктив­ная политическая экономия».

Возникновение теории оптимального функционирования эко­номики не только свидетельствовало о весьма высоком уровне со­ветской экономико-математической школы, но и было реальной попыткой применения прогрессивных методов исследований к ре­шению прикладных задач, стоявших перед народным хозяйством в условиях готовившихся реформ. Помимо этого можно говорить о попытке сближения отечественной науки с мировой на основе использования экономико-математических методов, прочно во­шедших в арсенал экономического анализа за рубежом с момента возникновения маржинализма. Становление СОФЭ как теории оп­тимального функционирования экономики произошло в середи­не 1960-х годов в результате исследований талантливой плеяды ученых — А. Вайнштейна, С. Вишнева, Л. Канторовича, А. Лурье, В. Немчинова, В. Новожилова и др. После создания ЦЭМИ в 1963 г. экономико-математические исследования приобрели развернутый характер. Многочисленные работы 1960-х годов позволили при­ступить к созданию самостоятельного направления в теоретичес­ких исследованиях в рамках политической экономии социализма. Несмотря на применение новых методов анализа, признание по­ложения о рациональном поведении субъектов в оптимальном состоянии экономики (рыночном режиме), ученые доказывали не­противоречивость данных постулатов трудовой теории стоимости. В 1970—1980-е годы. СОФЭ оставалось достаточно авторитетным направлением в экономической науке, разрабатывающим пробле­мы оптимального функционирования народного хозяйства, системы планирования и др. В отличие от ортодоксальных концеп­ций «клеточки» в социалистическом хозяйстве, сторонники СОФЭ доказывали, что такой «клеточкой» является непреходящая кате­гория общественной полезности. На этой основе должны стро­иться концепции эффективности народного хозяйства. Очевидно, что во многом новаторские идеи встретили ожесточенную крити­ку противников СОФЭ.

В конце 1970-х годов ИЭ АН СССР выпускает трехтомник «Экономический строй социализма», в котором не содержалось сколько-нибудь новых теоретических положений, а лишь пред­принималась попытка исходя из прежних позиций теоретически объяснить сложившиеся реалии.

Все теоретические работы, издававшиеся в эти годы, пытались обосновать структуру системы производственных отношений со­циализма. Выделялись общие, особенные и специфические отно­шения, определялась воспроизводственная структура (отношения производства, распределения, обмена и потребления), уровневая структура (отношения внутри общественного производства, между предприятиями и обществом, между предприятиями, внутри пред­приятий, между обществом и индивидом, между индивидами).

Так, например, А. К. Покрытаном была предложена модель, включающая технико-экономические, социально-экономические и организационно-экономические отношения. В ходе дискуссии по этому вопросу Л.И. Абалкин доказывал, что технико-экономические отношения существуют в производительных силах, а в си­стеме производственных отношений наличествуют два слоя: орга­низационно-экономические отношения по поводу организации функционирования производительных сил и социально-экономи­ческие (отношения собственности, система интересов, социальная структура), которые придают определенные свойства всей систе­ме. У всех этих концепций были как сторонники, так и оппонен­ты, поэтому дискуссии практически велись постоянно.

В конце 1970-х годов, после принятия новой Конституции, которая узаконивала положение о том, что общественная собствен­ность является основой социализма, с новой силой вспыхнули дискуссии о собственности. Конечно, этой проблемой ученые за­нимались и раньше, поэтому к моменту дискуссии уже четко сфор­мировались три ведущие концепции.

1. Собственность — это самостоятельное производственное от­ношение по поводу присвоения материальных благ, и прежде всего средств производства (ленинградская школа во главе с Н.Д. Коле­совым, Я.А. Кронрод и др.).

2. Собственность не существует как отдельное отношение, она пронизывает всю систему производственных отношений, и познать ее можно, только изучая эту систему (школа МГУ, А.К. Покрытан и др.).

3. Собственность не имеет экономического содержания, это юридическая категория (Шкредов В.П. и др.).

В ходе дискуссии, которая велась на страницах научных изда­ний, на теоретических конференциях и симпозиумах между пред­ставителями различных точек зрения, практически было достиг­нуто относительное единство в том, что основой системы произ­водственных отношений является собственность, что любая соб­ственность должна приносить какую-то пользу своему хозяину, т.е. реализовываться. Социалистическая собственность, как собственность общественная, главной формой реализации имела рост благосостояния трудящихся.

Одновременно с разработкой общетеоретических проблем боль­шое внимание уделялось проблемам, связанным с практикой хо­зяйствования, чему способствовали подготовка и проведение хо­зяйственной реформы (1965). В это время на первое место вышли вопросы товарно-денежных отношений.

Уже в конце 1950-х годов была сделана попытка отойти от сталинской трактовки причин существования товарного производства при социализме, что, в частности, обосновывалось фено­меном общественного разделения труда (Дьяченко В.П.) и нео­днородностью труда в государственном секторе (Я.А. Кронрод).

Споры вокруг хозяйственной реформы. В 1961—1965 гг. обсуждались основные направ­ления хозяйственной реформы. Начало дис­куссий было связано с постановкой проблемы необходимости реформирования действующей системы хозяйствования. В 1962 г. в газете «Правда» была опубли­кована статья проф. Е. Либермана «План, прибыль и премия», где четко ставилась задача создания системы планирования, которая бы заинтересовала предприятия в улучшении работы и ускорении НТП. При этом возникала проблема частичной децентрализации планирования, передача ряда функций по определению номен­клатуры продукции непосредственным производителям.

Схема руководства предприятиями должна была отвечать прин­ципу: что выгодно предприятию — выгодно стране. По методам управления предприятиями и народным хозяйством в целом раз­горелись споры, в которых приняли участие практически все вид­ные экономисты того периода. Ведущей организацией по этим проблемам был Институт экономики АН СССР, который концен­трировал у себя все предложения по совершенствованию методов хозяйствования и готовил материалы для ЦК КПСС. На основе данных материалов и были приняты решения мартовского и сен­тябрьского 1965 г. пленумов ЦК КПСС.

Период «оттепели» сделал возможным публикацию мнений группы молодых, талантливых экономистов (Г. Лисичкин, И. Пет­раков, Б. Ракитский, А. Емельянов и др.), пытавшихся доказать, что если существует товарное производство, то существует и не­обходимость перехода к настоящим рыночным отношениям, к реальному хозрасчету, основанному на полной самостоятельности предприятий. С целью повышения эффективности производства они предлагали обеспечить режим свободного перелива капитала из одной отрасли в другую, дать полную самостоятельность всем предприятиям, создать всем равные условия для работы, создать систему стимулирования на основе согласования экономических интересов субъектов хозяйства. Таким образом, социализм пре­вращался в одну из разновидностей товарного производства.

Против этой точки зрения выступили ученые МГУ во главе с П.А. Цаголовым, а также З.В. Атлас, В.А. Соболь, И. С. Малышева и др. Они отстаивали взгляд на социалистические производственные отношения как на «нетоварные» по своей природе. Реальное существование товарных отношений на первой фазе коммунисти­ческого способа производства объяснялось незрелостью социализ­ма, в процессе развития которого (непосредственно общественно­го производства) товарные отношения отомрут. Точку в этой дис­куссии поставили события в Чехословакии (1968 г.), после кото­рых любая попытка обосновать товарное производство при соци­ализме пресекалась, а сторонники этой концепции объявлялись апологетами теории рыночного социализма. Термин «товарное производство» перестал появляться в печати и был заменен поня­тием «товарно-денежные отношения».

Такой уход от реальности, половинчатость принимаемых ре­шений не могли не сказаться на начавшейся реформе. Сразу ста­ло ясно, что центральная власть не собирается отказываться от системы мелочного контроля за производителями. Руководите­лей производства, которые пытались работать по-новому, стали ставить в невыгодные условия (отказывали в поставках необхо­димого оборудования, сырья, сокращали фонды заработной пла­ты, снижали нормативы отчислений в фонды экономического стимулирования и пр.), а затем и просто освобождать от работы. Уже в первые годы проявились негативные последствия такого подхода к реформе, а в начале 1970-х годов от продолжения ре­формы отказались.

Дискуссии 1970 – 1980 гг. Планирование от достигнутого, которое практиковалось в последующий период, неизбежно вело к увеличению объемов выпускаемой продукции и расширению производства на старой технической базе. Говорить в этих условиях о выпуске принципиально новой продукции, о повышении качества, о расширении ассортимента было очень сложно. Все четче начинает проявляться тенденция к падению темпов роста. Конечно, об этом нельзя было говорить офи­циально, но все, кто как-то был связан с общественным производ­ством, знали об этом. Было выдвинуто положение о необходимости перехода к преимущественно интенсивным факторам развития на основе использования последних достижений науки и техники.

Лозунг о превращении науки в непосредственную производи­тельную силу вызвал дискуссию экономистов и философов по вопросу о том, является ли наука по природе непосредственной производительной силой или она превращается в производитель­ную силу при наличии определенных условий, и что это за условия. Одновременно обсуждалась сущность эффективности обще­ственного производства как экономической категории, делались попытки определить ее критерии и основные показатели. Все это говорит о том, что с начала 1970-х годов внимание экономистов было приковано к проблемам развития производства, повышения его результативности, а чисто теоретические, методологические проблемы как бы отошли на второй план.

Обострение внимания ученых к проблеме эффективности в 1970—1980 гг. потребовало дискуссионного обсуждения вопро­сов о месте эффективности как экономической категории в сис­теме производственных отношений, о содержании и слагаемых эффекта и затрат, о критерии и системе показателей эффектив­ности производства. Отмечалось, что категория эффективности не просто отражает соотношение эффекта и затрат, в ней прояв­ляется социальный результат функционирования экономики, ее цели и характер развития. Эффектом признавался не любой ре­зультат производства, а лишь тот, который был получен на осно­ве овеществления в производстве творческих научных идей. От­сюда делался вывод, что эффект не может иметь затратного со­держания, что это лишь экономия затрат в производстве. Раз­личные аспекты данной концепции разрабатывали Т. С. Хачатуров, B.C. Немчинов, В. К Богачев и др.

При определении критерия эффективности политэкономы исходили из необходимости учета в нем сущности социалистичес­ких производственных отношений, поэтому его часто выводили из требований основного экономического закона социализма, т.е. критерием эффективности считались повышение жизненного уров­ня народа и всестороннее развитие личности. Экономисты-ки­бернетики критерий эффективности отождествляли с оптималь­ным планом или с народно-хозяйственным оптимумом (В. Дадаян), трудовики — с ростом производительности общественного труда (Ю. Сухотин, Б. Егиазарян).

Так как общее мнение было таково, что критерий отражает качественную определенность эффективности, то возникла проб­лема ее показателей. Процесс производства достаточно сложен, поэтому потребовалась сложная и громоздкая система показате­лей эффективности. Это подтолкнуло к поиску единого обобщаю­щего показателя, причем появились обоснования различных по­казателей. В качестве показателей предлагались увеличение массы и доли национального дохода в общественном продукте (Е. Громов), прирост фонда потребления в расчете на одного работающего или на душу населения (Б. Смехов и В. Феодоритов); конструи­ровались сложнейшие формулы расчета такого показателя (Ю. Су­хотин, А. Ноткин, И. Шилин и др.). В итоге оппоненты пришли к мнению, что обобщающий показатель не дает ответа на вопрос, за счет каких факторов изменились результаты производства, и на прак­тике опять стала использоваться система прежних показателей.

Период перестройки и реформ 1990-х годов. Данный период представляет современную ис­торию отечественной науки. Его можно услов­но разделить на два этапа — «перестройку» (1985-1990 гг.) и «переходный» (с 1991 г. по на­стоящее время). Обострение в 1980-е годы экономической и политической си­туации в стране требовало радикальных изменений в руководстве экономикой, в поддержании темпов экономического роста. В се­редине 1980-х годов появляются первые статьи и книги с резкой критикой существующего положения (А. Анчишкин, Л. Абалкин, О. Лацис, Н. Шмелев, Г. Попов, А. Аганбегян, С. Шаталин и др.). С приходом к власти М. Горбачева провозглашается политика на ускорение социально-экономического развития страны. Первона­чально в 1985-1987 гг., в так называемый розовый период ре­форм, была разработана стратегия ускорения. Ее авторы исходили из того, что исчерпанные возможности экстенсивного развития в условиях неблагоприятной для СССР конъюнктуры на внешнем рынке позволяют обеспечить оптимальные темпы экономическо­го роста, дальнейшего развития национального хозяйства на ос­нове не количественных, а преимущественно качественных пара­метров. В центре внимания государства должен находиться науч­но-технический прогресс, который является базой преобразова­ния структуры народного хозяйства на основе изменения его инвестиционной и структурной политики. Одновременно автора­ми стратегии ускорения предусматривалась существенная (в рам­ках существовавших отношений) активизация элементов товар­но-денежных отношений, что должно было способствовать преодолению наиболее вопиющих недостатков, стимулировать раз­витие субъектов хозяйства. Однако развитие рыночного механиз­ма рассматривалось высшим руководством в качестве второсте­пенного, вспомогательного направления в стратегии «ускорения». Об этом свидетельствует следующее высказывание М. Горбачева: «Не рынок, не стихийные силы, а прежде всего план должен определять основные стороны развития народного хозяйства». В ос­нову стратегии ускорения ее авторы заложили два императива: 1) догнать Запад и 2) сделать это, опираясь на преимущества об­новленной социалистической системы. Данная стратегия не мо­жет не вызывать реминисценцию об известном в 1950-1960 гг. лозунге партии «догнать и перегнать» и уходит идейными корня­ми в политику ускоренной индустриализации 1930-х годов, в мар­ксистско-ленинскую трактовку социально-экономического про­гресса в государстве победившего пролетариата. Неудивительно, что уже к началу 1987 г. стало очевидным, что политика ускоре­ния требовала непомерных средств, которыми не располагало го­сударство. Помимо этого эффективное использование имеющихся средств было невозможно в условиях сохранявшейся системы хо­зяйственных отношений, а точнее, ее предельной бюрократизации.

Результатом проводимой политики ускорения стал рост дефи­цита бюджета, дальнейшая деформация на рынке потребитель­ских товаров, снижение уровня управляемости хозяйством. Поло­жение усугублялось ухудшением мировой конъюнктуры на сырье­вых рынках (главным образом нефтяном), чрезвычайными расхо­дами государства, связанными с ликвидацией последствий Черно­быльской катастрофы, параноидальной антиалкогольной кампа­нией и пр. В этих условиях обозначилось некоторое смещение акцентов в стратегии реформ. К лету 1987 г. на первый план вы­ходит более объемное направление, сконцентрированное в поня­тии перестройка, в то время как ускорение рассматривается лишь в качестве его составляющей.

В середине 1987 г. предпринимаются активные попытки сде­лать упор на развитие элементов рыночных отношений путем пре­имущественного расширения самостоятельности хозяйственных субъектов. Предприятия получили возможность распоряжаться большей частью полученной прибыли. Однако и это не обеспечи­ло притока инвестиций, столь необходимых для модернизации ба­зовых отраслей хозяйства, структурной его перестройки. Значительную часть высвободившихся средств предприятия направля­ют в фонд заработной платы, что было вполне оправданно в усло­виях постоянного падения жизненного уровня граждан. Одним из результатов этого стало дальнейшее углубление диспропорций, что выразилось в тотальном дефиците на рынке потребительских товаров при одновременном росте «денежного навеса». В результате к 1988 г. в реформационном процессе усиливается политическая доминанта. 1989-1991 гг. характеризуются тенденцией к дальней­шей потере управляемости экономикой и попытками консерва­тивной стабилизации (политика кабинета В.Павлова), что в свою очередь еще более усугубляет экономическое, внутреннее соци­ально-политическое положение.

В условиях перестройки происходит трансформация взглядов отечественных ученых-экономистов. Если в начале реформ глав­ный акцент приходился на проблему совершенствования социа­листических отношений, то по мере развития процесса реформи­рования он смещается в сторону необходимости кардинального преобразования государственной модели социализма в рыночную.

Реформы 1990-х годов. В новой политической ситуации, после августа 1991 г. и распада СССР, в центре внимания оказалась проб­лема вариантов перехода к рыночной экономике. При этом, впро­чем, как и в настоящее время, существовали разнообразные оттенки спектра — от радикальных рыночно-капиталистических до ортодок­сальных социалистических. В действительности в начале 1990-х го­дов в основу преобразований были положены теоретические конст­рукции сторонников радикального, рыночно-капиталистического варианта. Избранная модель была подчинена императиву: «делать, как на Западе — жить, как на Западе». Ее чертами являются опора на частную собственность, максимально сво