Установление с помощью дактилоскопии личности неопознанных трупов.

До изобретения антропометрии и дактилоскопии личность неопознанных трупов устанавливалась главным образом путем опознания. Практика организации опознания трупов в разных государствах была разная.

О практике опознания трупов в Древней Москве нам известно из картины выдающего русского художника Аполинария Михайловича Васнецова (1856-1933), детально изучавшего исторический быт Древней Москвы. В числе исторических картин А.М.Васнецова имеется произведение "На крестце в Китай-Городе". На картине изображены сидящие колодники, выпрашивающие подаяние у прохожих. Здесь же в гробах лежат трупы странников и других неизвестных лиц, собранные божедомами на улицах Москвы (божедомы - люди, выполнявшие обязанности собирания и захоронения трупов). Гробы оставлялись на крестце открытыми в течение трех дней, после чего божедомы увозили гробы в особо отведенное, вне общего кладбища, место - скудельню, куда москвичи также могли приходить для опознания трупов до захоронения. Захоронение происходило в общей могиле (См. Крылов И.Ф. Были и легенды криминалистики. Л., 1987, С. 10 - 11).

В дальнейшем, с изобретением фотографии и внедрением ее в уголовное судопроизводство и розыскную практику, опознание производилось по фотоснимкам, изготовленным с трупов. Однако наиболее эффективно служило делу установления личности неопознанных трупов применение дактилоскопии и антропометрии.

Несомненным успехом дактилоскопии явилось установление в 1909 году Варшавским сыскным отделением личности неизвестного, убитого в Риме, оказавшегося русским подданным Эдмундом Тарантовичем. Это был одновременно и первый случай установления личности неизвестного по дактилоскопическим отпечаткам, снятым иностранной полицией с пальцев уже окоченевшего трупа.

Полицейской префектурой города Рима тотчас же после обнаружения неизвестного убитого был изготовлен типографским способом иллюстрированный циркуляр, на котором были помещены фотоснимки трупа (профиль и анфас), антропометрические данные и фоторепродукция всех десяти отпечатков его пальцев рук. Циркуляр был переведен на 4 языка и разослан в сыскные полиции крупнейших европейских городов.

В регистрационном бюро Варшавского сыскного отделения после получения этого циркуляра немедленно была выведена формула дактилоскопических отпечатков трупа 5/1 R/U (вторая дробь с латинскими буквами показывает, что в Варшавском бюро велась английская классификация папиллярных узоров) и по этой формуле очень быстро была найдена регистрационная дактилокарта Эдмунда Тарантовича с фотографией. Он был зарегистрирован Варшавским сыскным отделением 3 октября 1908 года при задержании за соучастие в грабежах. Впоследствии этот случай неоднократно описывался в полицейской учебной литературе.

29 июня 1914 года на Кузнечной улице за чертой города Благовещенска был найден труп неизвестного лица. По исследовании в Центральном Дактилоскопическом Бюро Главного Тюремного Управления дактилоскопических отпечатков, изготовленных с пальцев убитого, в нем был опознан ссыльно-каторжный Василий Петров Тихонов, происходивший из ссыльно-поселенцев Енисейской губернии, осужденный Красноярским окружным судом за убийство в каторжные работы на 12 лет и бежавший в 1911 году с работ по постройке Амурской железной дороги.

В журнале "Вестник Полиции", 1915, № 34, стр. 1090 - 1092 было опубликовано объявление розыскного характера, в котором сообщалось о факте обнаружения 3-х неопознанных трупов, приведены были фоторепродукции дактилокарт, изготовленных с рук трупов.

20 сентября 1916 года в Центральное Дактилоскопическое Бюро от начальника Иркутского сыскного отделения поступили дактилоскопические отпечатки, снятые с трупа неизвестного человека, обнаруженного 7 сентября 1916 года в городе Иркутске на Вокзальной улице.В ЦДБ вывели формулу и в соответствующем разделе картотеки был обнаружен дактилоскопический материал, полностью совпадающий с картой трупа. Неизвестным оказался ссыльно-каторжный Василий Тимофеев Меренков, происходивший из крестьян Орловской губернии. Он был осужден за разбой и кражу к каторжным работам на 4 года и выслан в 1907 году в Александровскую центральную каторжную тюрьму, о чем 21 того же сентября и было сообщено местным властям. При посещении Главного Тюремного Управления министром юстиции А.А.Макаровым 21 сентября 1916 года ему был продемонстрирован данный случай удачной идентификации (Тюремный Вестник, 1916, № 10, стр. 921).

Как уже указывалось ранее, в России с помощью ЦДБ с 1907 года по 1 декабря 1916 года была установлена личность 11 трупов

Пороскопия

Публикации известного лионского криминалиста Эдмона Локара, предложившего в 1913 году идею применения пороскопического метода исследования следов рук, в том же году получили отклики и высокую оценку в российской юридической печати.

В декабрьском номере Журнала Министерства Юстиции за 1913 год (№ 10, стр. 195 - 199) была помещена статья А.Люблинского "Пороскопия", в которой автор приводит содержание работ Э.Локара. Автор писал, что пороскопия, то есть исследование пор человеческой кожи, отображающихся в следах, - "новый, дополняющий дактилоскопию, способ установления тождества человеческой личности" (стр. 195). В статье подробно описывались свойства пор, отображающихся в следах (устойчивость, "неистребимость", индивидуальность), давались наименования идентификационных признаков: форма, расположение, относительное число пор и т.д.

Сергей Николаевич Трегубов в своей книге "Основы уголовной техники", вышедшей в 1915 году посвятил пороскопии целый параграф (стр. 322-325). Он писал: "Признавая чрезвычайную важность этого нового способа установления личности, мы, вместе с тем, полагаем, что им нисколько не умаляется значение дактилоскопического исследования. Скорее, наоборот, последнее в соединении с пороскопией только получает еще большую обоснованность выводов и их наглядную очевидность".

Далее он отмечал: "Пороскопия, сама по себе, едва ли может претендовать на роль самостоятельного метода исследования, ибо, если имеются отпечатки целых пальцев или частей их, достаточных для дактилоскопического сравнения, то конечно, последнее и будет применяться, как не требующее микроскопа и больших увеличений, и не менее доказательное при наличии 12 и более совпадений. Если же отпечатался незначительный участок пальца, так что дактилоскопических деталей для установления тождества личности недостаточно, то конечно, в подобных случаях вспомогательная роль пороскопии неоцененна (? Ш.Х.). Но весьма сомнительно, чтобы след пальца в несколько квадратных миллиметров мог когда-либо на практике привести к идентификации личности. Ведь для этого пришлось бы, прежде всего, употребить массу времени на детальное исследование громадного количества участков кожи всех десяти пальцев, и еще больше кропотливого труда потребовало бы сравнение множества участков, сходных, на первый взгляд, с найденным следом; при этом всегда возможна ошибка, - ведь достаточно ничтожной неточности в определении границ сравниваемых отпечатков, чтобы выводы оказались неверными. Необходимы особо исключительные благоприятные условия, чтобы подобное исследование могло дать положительные результаты. Вот почему, надо думать, что главное практическое значение пороскопии не в самостоятельном ее применении, а в проверке этим способом дактилоскопического исследования и в дополнении такового, если данные недостаточны или сомнительны" (стр. 324 - 325). Эти рассуждения С.Н.Трегубова показывают, что он весьма объективно оценил возможности пороскопического исследования и его рассуждения в целом соответствуют и сегодняшней практике.

Небольшой раздел, посвященный пороскопии, имелся и в книге профессора Императорского Харьковского Университета Н.С.Бокариуса "Судебная медицина в изложении для юристов" (Харьков, 1915, стр. 431 - 432). Автор привел основные положения пороскопии по Локару и дал репродукцию фотоснимка увеличенного изображения фрагмента папиллярного узора с отобразившимися выходными протоками пор из работы Локара "Идентификация преступников по следам пор"(Архив криминальной антропологии, 1913, том 28, № 235, С. 528).