Музей сверхобезьянства и верониканства

Окунитесь в мрачный мир несколькочасовой давности!

Улисс рассмеялся.

– Быстро же они сориентировались. В деловой смекалке графу Бабуину не откажешь.

Однако Веронике совсем не было весело. Она не знала, какой прием ждет ее в замке, превращенном из-за нее в музей. К тому же краем уха она слышала какой-то тихий звук, который сильно действовал на нервы и вызывал чувство тревоги. Вероника прислушалась и вдруг поняла, откуда этот звук исходит.

– Улисс, ты свистишь!

– Это не я, – ответил лис, вытаскивая из внутреннего кармана пальто свирель, некогда принадлежащую Флейтисту-В-Поношенном-Пальто из города Вершины. – Это она. Видишь, на ветру она звучит еще громче.

– Сама? – поразилась Вероника. – Разве в нее не надо дуть?

– Это особая свирель, – пояснил Улисс. – Согласно одному предсказанию, она должна родить звук, который приведет к ответам на многие вопросы. Вот она и рождает. А это, дорогая Вероника, знак, что мы на верном пути.

Он убрал инструмент обратно в карман и позвонил в дверь. Прошло около минуты, прежде чем в двери отворилось смотровое окошко. Из него на Улисса уставились недовольные глаза.

– Музей закрыт! – ворчливо сообщили недовольные глаза. – Поздно уже. Приходите завтра. – Тут глаза заметили Веронику и из недовольных превратились в обалдевшие. – Вы?! Никуда не уходите, я сейчас позову графа!

Глаза исчезли. А через пару минут напряженного ожидания дверь распахнулась. На пороге стоял улыбающийся во всю пасть граф Бабуин, сменивший рясу сектанта на серый деловой костюм.

– Вероника! Собственной персоной! Да вы заходите, заходите!

Ошарашенная таким радушным приемом, девочка, настороженно поглядывая по сторонам, переступила порог. Улисс, сохраняя спокойствие, последовал за ней.

– Вероника! – воскликнул граф Бабуин. – У меня к вам отличное предложение! Давайте вы будете работать в моем музее экспонатом! Будете изображать из себя богиню, для вас же это раз плюнуть!

Девочка стояла перед ним огорошенная и не знала, что ответить. Зато Улисс знал.

– Прежде всего мы должны осмотреть место предлагаемой работы, – важно заявил он.

Граф Бабуин перевел на него взгляд и поинтересовался:

– С кем имею честь?

Улисс слегка склонил голову и представился:

– Лис Улисс, адвокат. Представляю интересы Вероники.

– Очень приятно, – ответил хозяин замка. – Я граф Бабуин. Тоже представляю интересы Вероники. Представляю их, как совпадающие с моими.

– Поглядим… – уклончиво сказал Улисс. – Итак, место работы?

– Да весь замок! Он будет полностью в ее распоряжении!

– С вашего разрешения, мы бы хотели пройтись по нему, приглядеться, так сказать, к условиям труда.

– Конечно, пройдитесь! А потом приходите ко мне в кабинет, он на втором этаже, и все обсудим подробно! Дать вам провожатого?

Улисс повел лапой – мол, провожатый нам ни к чему.

– Как угодно, – сказал граф Бабуин. – Кстати, вы свистите.

– Адвокаты всегда свистят, – невозмутимо объяснил Улисс.

Граф Бабуин удалился, оставив Улисса и Веронику одних. Перед ними простирался коридор, заканчивающийся лифтом. Картины с изображением Сверхобезьяна, прежде в изобилии развешанные на стенах, исчезли. Их сменили пейзажи, натюрморты и портреты Бабуиновых предков.

Флейта, спрятанная во внутреннем кармане пальто Улисса, продолжала тихонько что-то напевать, и ее голос усиливался по мере того, как лис с девочкой приближались к лифту.

– Мне еще ни разу не удавалось спуститься на этом лифте ниже минус второго этажа, – негромко произнес Улисс. – Что-то всегда мешало. Однако, если Междуместо действительно тебя ждет, то должно получиться…

Вероника вошла в лифт вместе с Улиссом, взяв его за лапу. Ей, конечно, очень хотелось вернуться домой, но, желательно, минуя замок графа Бабуина и, уж тем более, Нижний мир.

Лифт, полностью игнорируя Вероникины чувства, двинулся вниз. Он добрался до минус второго этажа и не остановился. Вероника прикусила губу и покосилась на Улисса – спутник, если и нервничал, то виду не подавал.

Лифт проезжал этаж за этажом, и казалось, что в его кабине становится жарче. Вот на панели замерцало «-7», и лифт остановился. За дверной решеткой, весь в оттенках красного, простирался Нижний мир…

Вероника узнала этот пейзаж. Он отпечатался в ее памяти, как на фотокарточке, хотя она наблюдала его лишь пару мгновений. В те самые мгновения перехода из ее мира в сокровищницу саблезубых тигров. Пустынная улица, красные дома, отсутствие растительности – один в один как тогда.

– Даже не знаю, что теперь делать, – озабоченно сказал Улисс. – Может, попытаться как-то ее проломить?

Вероника перевела на него изумленный взгляд.

– О чем ты? Что проломить?

Теперь настал черед Улисса удивляться.

– Стену, разумеется!

– Какую стену?

– Вот эту, какую же еще? – Лис указал в сторону мира демонов.

– Улисс… – настороженно проронила Вероника. – Ты что, не видишь Нижний мир?

Улисс нахмурился.

– Нет. Я вижу каменную стену, и никакого выхода. А ты, стало быть, видишь Нижний мир?

Девочка кивнула.

– Тот самый его участок, что и тогда… Когда в первый раз сбежала от Карла и Магды.

– Ах, вот оно что… Поздравляю, Вероника. Мы на месте. Дальше мне дороги нет, проход открыт только для тебя.

Девочка замялась. Ей было страшно выходить из лифта. Ей было страшно оставаться в лифте. Она пыталась понять, что ее пугает сильнее. Она подумала и поняла.

Вероника отодвинула дверную решетку. Жаркий воздух Нижнего мира колыхался, приглашая девочку сделать первый шаг.

Вероника повернулась к Улиссу:

– Жаль, я ни с кем не успела попрощаться. Передай ребятам, что я их не забуду, ладно?

– Конечно. Прощай, Вероника. Храни свою судьбу.

Вероника улыбнулась.

– Постараюсь. Прощай, Улисс. Спасибо тебе.

– Погоди… – Улисс вытащил поющую флейту и протянул девочке. – Возьми. На память.

Но Вероника не решалась принять подарок.

– А как же ответы, к которым она должна привести?

– Сам найду. Бери. Видишь, она склеена из трех частей. Эти обломки были у Берты, Константина и Евгения. Думаю, они не стали бы возражать против такого подарка – чтобы ты о всех нас помнила.

Вероника бережно приняла из лап лиса свирель.

– Спасибо… А у меня, к сожалению, для вас ничего нет.

Улисс засмеялся.

– О, не волнуйся! Тебя здесь точно не забудут!

Вероника улыбнулась и, собравшись с духом, сделала шаг в Нижний мир…

Ей показалось, будто ее закружило в вихре, перед глазами заплясали огни, а в ушах прогремел гром. Но продолжалось это не долее пары мгновений.

Вероника находилась в знакомом подъезде. Это был тот самый дом, куда привел ее Карл, чтобы узнать ее судьбу. За спиной закрылись дверцы лифта, из которого она, как могло показаться, только что вышла, но это был вовсе не лифт в замке графа Бабуина, а самый обыкновенный лифт, принадлежащий этому дому в ее мире. Вокруг никого не было. Пролетом ниже девочка увидела дверь на улицу и, ахнув, заспешила наружу.

Родной мир встретил Веронику моросящим дождиком, огнями вечерних фонарей и знакомыми с детства звуками и запахами любимого города.

Свирель в руке девочки молчала. Ответы, к которым могло бы привести ее пение, находились бесконечно далеко отсюда. Вероника вздохнула и зашагала домой, не без тревоги размышляя о том, что скажет родителям. Чем объяснит столь долгое свое отсутствие? Правде они вряд ли поверят. Да еще и ранец она потеряла, вместе со всеми учебниками и тетрадями. Он так и остался в замке графа Бабуина.

«Ну и ладно, – подумала девочка. – Им там, в музее верониканства, он нужнее, чем мне. А родителям расскажу правду. Верить или нет, пускай решают сами. Большие уже…»

 

Улисс видел, как Вероника буквально прошла сквозь стену. Он потрогал стену лапой – та была твердой и шершавой.

– Однако, – покачал головой Улисс.

Лифт нервно дернулся и начал подъем…

Вернувшись в пустующий коридор на первом этаже, Улисс поначалу не заподозрил неладное. Вроде бы все здесь оставалось таким же, как и тогда, когда они с Вероникой сюда явились. Однако в конце коридора Улисса ожидал сюрприз. Вместо ожидаемой входной двери здесь теперь была каменная стена, точно такая же, как и та стена на минус седьмом этаже, через которую несколько минут назад ушла Вероника.

Некоторое время лис озадаченно разглядывал неожиданное препятствие, а потом направился на второй этаж, чтобы получить объяснения у графа Бабуина.

Дверь в кабинет графа оказалась распахнута, внутри горел свет, но никого не было. И вообще, возникло такое чувство, будто во всем замке нет ни души.

Улисс нахмурился и ступил в кабинет.

Первое, что бросилось ему в глаза, была чернота за окном. Словно ночное небо без луны и без звезд. И это странно, так как до ночи еще оставалось время.

Улисс подошел к окну и обнаружил, что дело вовсе не в ночи. Чернота за окном не была небом. Она было просто чернотой. «Наверное, так выглядит ничто, – подумалось Улиссу. – То самое ничто, в котором обитал Космический Первозверь до того, как придумал мир».

Лис озабоченно потер подбородок. И что теперь делать? Тоже придумать мир?

Улисс повернулся и повел взглядом по кабинету.

– Есть здесь кто-нибудь? – громко спросил он. Его слова разбились об абсолютную тишину.

Улисс выглянул за дверь и огляделся – коридор был пуст.

– Эй!

Ничего. Улисс вернулся в кабинет и увидел, что на письменном столе появился предмет, которого еще пару мгновений назад не было и в помине.

Красивая тонкая свирель красного цвета. Очень похожая на свирель Флейтиста-В-Поношенном-Пальто из Вершины, которого встретили Берта, Константин и Евгений, а также на свирель Флейтиста-В-Поношенном-Пальто из Долины Сугробов, которого встретил в своих странствиях сам Улисс.

Лис уселся в кресло графа Бабуина и взял свирель в лапы. Осмотрел ее со всех сторон, а затем поднес к губам и дунул. Инструмент издал тонкий звук. Из коридора ему ответила другая флейта, и, спустя мгновение, в кабинет, пританцовывая, вплыл саблезубый тигр Ефрат Уйсур в халате, разрисованном драконами. Наигрывая на свирели красивую мелодию и лукаво поглядывая на Улисса, почтенный старец расположился на стуле по другую сторону стола.

– У меня так не получается, – сказал Улисс.

Ефрат Уйсур отнял флейту от губ и ответил:

– Еще научитесь.

– Не исключено, – кивнул Улисс. – Только зачем?

– Ну, она же вас выбрала.

Улисс перевел взгляд на свирель в своей лапе.

– Она?

– Ну да.

– А я думал, что меня выбрала другая флейта, склеенная. Ведь именно она должна была привести меня к ответам на многие вопросы. Правда, я подарил ее Веронике…

– И правильно сделали, – одобрил Ефрат. – У девочки есть все задатки.

– Задатки чего?

Вместо ответа саблезубый тигр сыграл на флейте коротенькую игривую мелодию, а затем сказал:

– Улисс, признайтесь, беспокоитесь за Веронику?

– Девочка на моих глазах растворилась в каменной стене. Да, меня это слегка беспокоит.

– С ней все в порядке. Она дома. Считайте это первым из многих ответов. Но, вообще, Улисс, вы теперь и собственными силами можете прийти к некоторым ответам. Попробуете? Например, что вы думаете по поводу того места, в котором мы находимся?

У Улисса уже имелось мнение на этот счет.

– Полагаю, что этот черный квадрат, – он ткнул в сторону окна, – означает, что мы не в замке графа Бабуина.

– Точно.

– Мы между мирами? Это Междуместо, верно?

– Конечно.

– А выглядит оно, как замок графа Бабуина, по причинам, постичь которые мы не в состоянии?

– Вот именно.

Улисс продолжал:

– Мы оказались здесь потому, что настал какой-то очень важный момент с точки зрения судьбы?

– Настал, друг мой, – улыбнулся Ефрат.

– Тут уже вы что-нибудь скажите, – предложил лис. – А то мне одному скучно.

– Факт вашего появления здесь, Улисс, означает, что испытание окончено, – с готовностью ответил Ефрат. – А флейта – что оно пройдено вами успешно. Ваш поиск закончен, Улисс.

– Звучит торжественно и пугающе, – усмехнулся Улисс.

– Понимаю, – развел лапами саблезубый старец. – И прошу простить меня за пафос. Видите, я даже явился к вам в халате, чтобы хоть как-то его ослабить. Халат и пафос неважно сочетаются.

– Отчего же? – возразил Улисс. – В вашем фальшивом доме в лесу вы тоже были в халате, но это не мешало вам звучать очень патетично, когда вы расписывали мою великую роль в спасении мира. Вы были так убедительны, у меня и тени сомнения не возникло, что вы лукавите.

– Простите, Улисс, и поверьте, что я вас не обманывал. Про Сверхобезьяна, про сокровищницу саблезубых, про то, что вы Ищущий Лис – это все правда. Просто это не вся правда. Кое-что я от вас утаил.

Взгляд Улисса стал ироничным.

– Вы утаили самую суть происходящего. Это гораздо больше, чем «кое-что».

– Так было нужно. Вам нельзя было узнать раньше времени, в чем заключается ваш поиск. Неведение – необходимое условие. Только неведающий Ищущий Лис был способен пройти испытание до конца, воплощая великий замысел судьбы.

– Опять пафос, – укоризненно покачал головой Улисс.

– Знаю, – с наигранной грустью ответил тигр. – Обещаю, это в последний раз. Судьба, при моем, так сказать, посредничестве, намерена раскрыть перед вами все карты, так что этот пафос – финальный. Вы уж потерпите, ладно?

– Так и быть, – милостиво согласился Улисс. – Давайте перейдем непосредственно к картам.

– Давайте. Улисс, что вы думаете об Антонио и Джанкарло?

Если бы Улисс задался целью составить перечень самых важных вопросов, то вопрос о помощниках дона Кроликонне вполне мог бы претендовать в этом списке на последнее место. Поэтому лис несказанно удивился.

– А я должен о них думать?

– Не должны, но почему бы не подумать? Ваши пути практически не пересекались, однако эти волки оказались втянутыми в историю, которая без вас бы не случилась. И чем закончилась для них эта история?

– Хм… Они собрали рок-группу. Вместе с Проспером и Антуанеттой, которые тоже с детства об этом мечтали.

Ефрат улыбнулся во всю пасть.

– Вот именно, Улисс. А что скажете о Волке Самуэле, вашем хорошем знакомом со Старого Кладбища?

– Он наконец-то создал семью с той, о которой мечтал всю жизнь и почти всю смерть.

– Точно! – Ефрат радовался, как ребенок. – А юный Уйсур?

– Обрел родителей. Я все еще не понимаю, куда вы клоните.

– Скоро поймете. Улисс, а что насчет Вероники?

– А что насчет Вероники?

Ефрат многозначительно поднял палец.

– Улисс, Вероника – это самое сложное. Можно сказать, последний этап…

– Опять загадками говорите, Ефрат.

– Да, потому что хочу, чтобы отгадками говорили вы, Улисс.

– Ладно. Вероника вернулась в родной мир, к счастью, не разрушив наш. И еще она вернула себе свою судьбу.

– Свою судьбу… – повторил Ефрат. – Вот они, ключевые слова. Улисс, кто такой, по-вашему, лидер?

– Тот, кто ведет других за собой, – не раздумывая, ответил Улисс. – И звери сходят со своих троп и идут за таким лидером, опьяненные его харизмой и ораторским мастерством. Однако бывают и другие лидеры – они никого за собой не ведут. Рядом с ними звери находят собственные дороги.

– Вот-вот! Другой тип лидера! – оживился Ефрат. – Скажите, а вы знаете таких лидеров?

– Ммм… – замялся лис. – Вообще-то, иногда мне кажется, что таким лидером мог бы быть я сам. Хоть это звучит и нескромно.

– Забудьте про скромность, друг мой! Вы и есть такой лидер! Смотрите, Улисс, практически любой, кто с вами пересекается, пускай даже совсем ненадолго, приходит к пониманию своей судьбы. Сыщики и воры создают рок-группу. Призраки – семью. Об этом вы знаете. А вот, о чем вы еще понятия не имеете. Бывший сверхобезьянец Бенедикт, годы проведший под землей, всерьез задумался о выходе наверх. Профессор Бенджамин Крот собирается вернуться в чистую археологию, которая и является его истинным призванием. Константин и Берта только-только нащупывают свой путь, но иногда достаточно лишь задать направление. Евгений занялся творчеством, о чем всегда мечтал. И, думаю, нас ждет еще множество сюрпризов касательно других зверей, с которыми у вас пересекались дороги. Ну, а самое главное – это Вероника. Последний этап испытания, уготовленного вам судьбой.

– Допустим, все так… – озадаченно произнес Улисс. – Но зачем нужно такое испытание?

– Судьбе необходимо удостовериться, что вы тот, кто ей нужен.

– Забавно… В прошлый раз вы говорили то же самое. И вроде бы судьба была удовлетворена.

– Так и есть. В прошлый раз стало ясно, что вы – Ищущий Лис. Зато теперь понятно, что вы не просто Ищущий Лис, но тот, кто может меня заменить.

Это было неожиданно. Улисс уставился на собеседника.

– Вас? Заменить?

Саблезубый старец покрутил в пальцах флейту, а потом тихо сказал:

– Улисс, а как по-вашему, вы тоже нашли свой путь?

– Возможно…

– А, как вы полагаете, встреча с кем этому способствовала?

– А! – Улисс понял, куда клонит Ефрат. – С вами! Вы тоже такой лидер!

Тигр довольно улыбнулся.

– Верно, мой друг. Мы с вами очень похожи. И скоро вы смените меня на моем посту. Судьбе нужно было знать, достойны ли вы этого, и она использовала все, что происходило, для того чтобы проверить. Отправляла вас на поиски карты, затем – в сокровищницу саблезубых… Кстати, вам известно, что после вашего посещения сокровищница исчезла?

– Как это? Куда исчезла?

– Куда – не знаю. Но она исчезла, так как выполнила свое предназначение, которое заключалось вовсе не в том, чтобы сделать кого-то богатым, а в том, чтобы служить частью испытания для предполагаемого нового Связного Времени. Она появится лишь тогда, когда вновь понадобится судьбе.

– Связного Времени… – задумчиво повторил Улисс. Эта фраза показалась ему знакомой. Словно он ее уже от кого-то слышал. Но от кого именно, лис, сколько ни силился, вспомнить не мог. Вроде бы в Долине Сугробов… Нет, не помнит. – Кто такие Связные Времени?

Ефрат ответил не сразу, будто раздумывая, с чего начать.

– Скажите, Улисс, вы верите в Космического Первозверя?

– Если честно, то нет, – признался Улисс. – Я верю в судьбу, а также в то, что ее вполне можно называть и Космическим Первозверем.

– Пусть так, – согласился Ефрат. – Тогда, возможно, вы задумывались и о том, почему Космический Первозверь, или, если угодно, судьба, остаются глухи к звериным молитвам?

– Задумывался. Мне кажется, что это не так, судьба вовсе не глуха. Просто она действует иначе, чем хотелось бы просящим.

– Шоссе, – сказал Ефрат.

– Что? – не понял Улисс, никак не ожидавший услышать слово «шоссе».

– Представьте себе, что вы ведете машину на оживленной улице.

– Ладно. Веду.

– Отлично. И вот вы, вместо того чтобы следить за дорожными знаками, сигналами светофора, скоростью и другими машинами, вместо того чтобы держаться подальше от придурков на дороге и чтобы самому не стать таким придурком, начинаете молиться и взывать к Космическому Первозверю. «О, Космический Первозверь, – голосите вы. – Пошли мне зеленый свет, покрути вместо меня руль, понажимай вместо меня на педали, огради меня от придурков, поменяй дорожные знаки на те, что мне больше нравятся, и вообще, поведи вместо меня машину! Ах да, чуть не забыл, ты самый классный и потрясный! Ну как, поведешь?»

Улисс не удержался и рассмеялся. Ефрат же лишь улыбался глазами.

– Так и в жизни, – продолжал он. – Бессмысленно взывать к Космическому Первозверю, или, скажем, к судьбе, не потому что они глухи и равнодушны, а потому что это просто не нужно. Испокон веков существует система, которая регулирует звериные судьбы и взаимосвязь между ними. Вот вы, Улисс, ни к кому не взывали, а выискивали знаки судьбы. Так и надо. Ну и, конечно, держаться подальше от придурков.

– И самому не становиться придурком?

– Желательно, – абсолютно серьезно ответил Ефрат. – А то, понимаете же, мешать и себе, и другим… До знаков ли судьбы тогда? Остается только на автомате взывать к небесам – это хоть и бессмысленно, зато проще.

– Возможно. Однако вы так и не объяснили, кто такие Связные Времени.

– Для того чтобы этот механизм судьбы работал без сбоев, кто-то должен ему помогать. Выступать в роли механиков. Этим и занимаются Связные Времени. Как именно – я уже объяснил: направляя зверей к их собственному призванию. Это особый талант, Улисс, очень редкий.

– И вы, значит, и есть такой Связной Времени?

– Да. Мы есть во всех городах. Я Связной Времени Градбурга. А вы, Улисс, следующий Связной Времени Градбурга. Мне ведь недолго осталось… Став Связными Времени, мы получаем очень долгую жизнь. Долгую, но не вечную. А я ведь очень стар, Улисс.

Лис откинулся в кресле, переваривая свалившуюся на него информацию.

– Значит, Флейтисты-В-Поношенных-Пальто – Связные Времени… В Вершине и в деревне Пятнистые Клыки, которые были разрушены. Выходит, они со своей задачей не справились?

Ефрат печально вздохнул и развел лапами.

– Увы. Мы же не всесильны. Мы направляем, показываем, намекаем… Но не управляем. Иногда все рушится, и мы бессильны этому помешать.

– Хм… А то, что в Градбурге все закончилось хорошо – это ваша заслуга?

– Это заслуга многих. Моя, потому что я помогал вам. Ваша, потому что вы помогали другим. И всех, кто старался оставаться собой и не бежать за толпой.

– Ефрат, но что, если я не хочу быть Связным Времени! Вот возьму и откажусь от этой флейты!

Тигр удивленно уставился на Улисса.

– А что толку? С таким же успехом вы можете не хотеть быть лисом. Флейта – всего лишь атрибут. С ней или без нее – вы все равно Связной Времени.

– Ладно, допустим, я Связной Времени. Но ведь я могу не вести себя как Связной Времени? Ну, не знаю, запереться, например, ни с кем не видеться и никого таким образом никуда не направлять?

– Можете. Выбор есть всегда. Ведь и Вероника могла продолжать изображать из себя Сверхобезьяна, не так ли? Градбург от этого, конечно, пострадает, но что поделать.

– А разве судьбе тогда не придется найти другого Связного Времени?

– Нет, Улисс. Она уже нашла. Это вы. В этом ваша суть. Вы всю жизнь вели себя как Связной Времени, поэтому и заслужили право им стать.

– Да я, собственно, не против, – ответил Улисс. – И свирель мне нравится. Красивая. А как относятся окружающие к тому, что вы – Связной Времени?

– Звери о нас, как правило, не знают. И не надо, чтобы знали. В данном случае знание лишь помеха. Начнут под вас подстраиваться или, напротив, поступать назло.

– Ну да, понимаю… А вы не думали о том, что, возможно, точно так же и мы о ком-то не знаем? О ком-то, кто направляет нас, призванных направлять других? И кто тоже считает, что если мы об этом узнаем, то будем только мешать?

– Думал, – признался Ефрат.

– И что?

– Перестал думать. Все равно не узнать.

– Скажите, Ефрат… А если бы я провалил испытание? Вы же сами сказали, что решить проблему с Вероникой было самой сложной задачей. Если бы я не справился?

– Тогда вы бы не стали Связным Времени, – ответил старец. – Судьбе пришлось бы искать новую кандидатуру и испытывать ее. Это плохо, Улисс. Железные Звери ведь были уже совсем рядом. Допустим, я смог бы остановить их сам, хотя уверенности в этом у меня нет. Но предположим. Я очень скоро покину этот бренный мир, и место Связного Времени Градбурга останется на какое-то время пустым. Добавьте еще сюда разрушительное присутствие Вероники и получите очень большую опасность для города.

– Ага… – задумчиво протянул Улисс. – Вот, значит, чего добивались Карл и Магда, когда заманили к нам Веронику и пытались изменить ее судьбу. Они злились на меня, а в отместку хотели навредить всему городу.

– Что поделать, они же демоны, – ответил Ефрат. – Они не любят Верхний мир. У наших миров давние претензии друг к другу. А тут еще вы их так оскорбили. Злость на вас они перенесли на весь город.

Улисс напряженно размышлял. В картине все еще отсутствовал один элемент, от чего она оставалась неполной. А именно – как демоны поняли, что Улисс проходит испытание на Связного Времени, из-за чего и выбрали такой замысловатый способ мести.

– Ефрат… Испытания Связных Времени проходят по одному сценарию?

– Не совсем. Есть много общего, но есть и различия.

– Много общего, говорите? – Улисс азартно почувствовал, что нащупал последний элемент мозаики. – Скажите, а в Нижнем мире тоже есть Связные Времени?

– Никогда об этом не задумывался, – признался Ефрат. – Но, по сути, Нижний мир – тоже город, а демоны – тоже звери. Значит, и Связной Времени у них должен быть. А что?

Улисс рассмеялся.

– Теперь все ясно! Карл – Связной Времени Нижнего мира. Когда он за мной следил, то понял, что я прохожу испытание. Ведь он сам когда-то был в похожей ситуации. Тогда-то он и решил, что может провалить мою задачу и оставить Градбург без Связного Времени. Отличная месть, не так ли?

– О, да, – очень серьезно ответил Ефрат. – И это огромная удача, что у него не вышло. Что ж, Улисс, теперь вы знаете столько же, сколько и я. Междуместо нас больше не задерживает. Поглядите-ка в окно.

Улисс поглядел и увидел, что чернота за окном начала рассеиваться, в ней стали проступать контуры деревьев и дороги, ведущей к замку графа Бабуина.

– Если вы спуститесь на первый этаж, то увидите, что входная дверь на месте, – сообщил Ефрат. – За ней вас ждет родной мир. Не забудьте флейту. Она может вам пригодиться.

– А вы, Ефрат, куда направитесь? Ведь не в тот же бутафорский домик в лесу, правда? Сомневаюсь, что вы живете в театральных декорациях…

Саблезубый тигр усмехнулся.

– Чтобы быть Связным Времени Градбурга, совершенно необязательно постоянно физически здесь находиться. Я живу в том мире, куда когда-то ушли мои саблезубые братья. Когда нужно, Междуместо в мгновение ока переносит меня в Градбург. И, разумеется, обратно. Всего хорошего, Улисс. Еще увидимся. Мне нужно многому вас научить.

С этими словами Ефрат Уйсур поднялся со стула, кивнул Улиссу и вышел за дверь. Улисс кинулся следом за ним, в коридор. Коридор был пуст, что, впрочем, уже не удивляло.

«Пора домой», – подумал Улисс. Наигрывая на свирели нечто невнятное, он спустился на первый этаж и покинул замок графа Бабуина, с наслаждением окунаясь в вечернюю прохладу родного мира…

Глава 21 и последняя
День счастливых

В девять часов утра Евгения разбудил звонок телефона, стоящего на тумбочке возле кровати. Не открывая глаз, пингвин снял трубку:

– Ммм?

– Евгений? – осведомились на другом конце линии.

– Ммм.

– Это Аполлинарий Веченсон, – представился собеседник.

– И Марсель Слезоточифф, – добавил другой голос. – Я на параллельном аппарате.

– Нате вам, здрасьте! – возмутился Веченсон. – Эй, Марсель, что за дела! Мы договорились, что это я сообщу Евгению приятную новость!

– Расслабься, я только подслушиваю, – успокоил его коллега.

– Евгений! – торжественно воскликнул Веченсон. – «Маленькие гамлеты» возвращаются!

Пингвин подскочил на кровати и принял сидячее положение. Сна как не бывало.

– Так это же классно!

– Еще как классно! – согласился Веченсон, а подслушивающий Слезоточифф внес свою лепту в общее ликование:

– Это не просто классно, а очень-очень классно!

– В общем, Евгений, давай скорее новый сценарий! Нам не терпится снять что-нибудь ультрапечальное и мегаупадническое. Ждем!

Закончив разговор, Евгений вскочил и, наспех умывшись и еще более наспех приготовив нечто вроде кофе, кинулся к письменному столу. Он чувствовал настоящее счастье от того, что «Маленькие гамлеты» снова будут радовать зрителей своими (а на самом-то деле, не своими, а его, Евгения!) трагическими историями.

Разум бурлил. В порыве вдохновения пингвин вывел на бумаге ключевую реплику будущего скетча: «Граф (испуганно). Не пейте, барон! Яд отравлен!», как его отвлек телефонный звонок.

Это снова был Аполлинарий Веченсон:

– Евгений, концепция меняется! Мы решили, что нам надоели трагедии. Отныне «Маленькие гамлеты» будут комической программой. Хотим смешить зрителей!

– Смешить? – Пингвин растерялся. Он пока не знал, как отнестись к изменению концепции.

– Ну да! – с энтузиазмом подтвердил Веченсон. – А вместо плача за кадром будем пускать смех!

– Смех за кадром? – опешил Евгений. – Но так же не делается! Это не принято!

– Вот именно! Мы будем первыми! Разве не классно?

– Ну… Наверно, классно, – неуверенно согласился Евгений, не привыкший думать о себе как о новаторе.

– И не просто классно, а очень-очень классно! – вмешался подслушивающий с параллельного аппарата Марсель Слезоточифф. – Аполлинарий, давай покажем ему.

– Давай! Евгений, у тебя вся спина белая! – пошутил Веченсон, и тут же в трубке раздался массовый «закадровый» смех. – Ну как, здорово, правда?

– У меня спина не белая, а черная, – возразил Евгений, воспринявший изменение концепции более чем серьезно. В ответ снова раздался «закадровый» смех.

– Отлично! – похвалили пингвина «гамлеты». – Давай, остряк, за дело! Покажем всем, что такое настоящий юмор!

За письменный стол Евгений вернулся в смятении. Новая концепция требовала нового настроения, а он пока что всецело был нацелен на трагизм.

«Я справлюсь, – подумал Евгений. – Ведь я же профессионал. Настоящий профессионал способен и трагедию превратить в фарс».

Преисполнившись решимости, Евгений изменил ключевую фразу будущего скетча: «Граф (игриво). Да вы пейте, барон, пейте! Яд-то отравлен!»

Его работу прервал телефонный звонок. Евгений снял трубку, будучи уверенным, что это вновь Веченсон и Слезоточифф – хотят сделать из «гамлетов» научную программу. Однако голос в трубке принадлежал самке.

– Господин Евген?

– Да.

– Это Суффиксида Подлежащая вас беспокоит.

– Кто-кто? – не понял Евгений, хотя это имя показалось ему знакомым.

В голосе собеседницы послышалась обида:

– Я главный редактор издательства «Раскаленный глагол». Вы приносили нам свою рукопись.

– А, ну конечно! Суффиксида Подлежащая! – Чтобы сгладить неловкую ситуацию, Евгений соврал: – Тут что-то с телефоном, мне послышалось, будто вы сказали, что вас зовут Мэри Лу.

Но волчица-редактор уже думала о другом.

– Дорогой Евген! Что же вы не сообщили, что пишете для «Маленьких гамлетов»? Пришли, понимаете ли, принесли рукопись, а самое важное утаили!

Почему именно это самое важное, Евгений не понял, но решил, что говорить об этом – не самое важное.

– Так я ведь тогда еще не был автором «гамлетов», – заметил он.

– Все равно должны были сообщить! – настаивала главный редактор. – Рукописи авторов популярных телепрограмм мы рассматриваем вне очереди.

Пингвинье сердце замерло. А Суффиксида Подлежащая весомо добавила:

– Ваш роман прочитан.

– О, – сказал Евгений, вкладывая в это «о» множество смыслов. Собеседнице лишь оставалось выбрать, какой из них ей по вкусу.

– И мы его издадим! Правда, поменяем название и отредактируем так, что автор родной не узнает. Евген, нам нужна ваша фотография для задней стороны обложки!

От такого натиска пингвин слегка растерялся, но растерянность эта была приятной. Правда, не все в словах Подлежащей ему понравилось.

– А зачем редактировать так, чтобы я не узнал?

– Не беспокойтесь, Евген, на обложке будет ваше имя. Так что свою книгу вы узнаете. В общем, приходите, обсудим детали!

– Какие детали? – с волнением поинтересовался пингвин.

– Подшипники, аккумуляторы… Шучу. Детали издания, и вообще. До свидания, Евген, мы вас ждем!

– Но редактура…

– Успокойтесь, Евген, пару запятых мы оставим. Пока!

Евгений обалдело посмотрел на трубку, из которой теперь раздавались короткие гудки. Он очень надеялся, что слова Подлежащей насчет редактуры это всего лишь такой профессиональный юмор.

Однако не это важно.

Важно другое.

Евгений глянул в зеркало и недоверчиво сказал своему отражению:

– Это что же такое? У меня все получается?

Отражение молча подтвердило, что да, все получается. Вопреки всему евгеньевскому жизненному опыту.

Пингвин почувствовал, что он больше не может радоваться в одиночку. Надо срочно поделиться с друзьями.

Друзья, собравшиеся дома у Улисса и празднующие спасение города от Железных Зверей и возвращение Вероники на родину, конечно, пингвина с удовольствием поздравили. Улисс и Марио поздравили сразу, а Константин сначала придирчиво поглядел на друга и строго поинтересовался:

– А про меня в твоей книге написано?

– Конечно!

Кот расплылся в улыбке:

– Тогда поздравляю. Молодец! Я ее даже почитаю, книгу твою. Отметь страницы, которые про меня, ладно? Начну с них.

Единственной, кто не поздравил Евгения, оставалась Берта, но лишь потому, что она еще была в школе. Однако как только лисичка примчалась с занятий и узнала новость, она взвизгнула и кинулась на шею Евгению:

– Поздравляю! Поздравляю! Ты умница! И то, что теперь «Маленькие гамлеты» станут смешными – это просто супер!

– Как у тебя с родителями? – поинтересовался Улисс, когда лисичка отпустила сияющего пингвина и рухнула в кресло.

– Знаешь, на удивление не так плохо, как ожидалось, – ответила Берта. – Они меня, конечно, вчера отругали, но как-то вяло, без огонька. А потом, ты представляешь?! – заявили, что, действительно, не заметили, как я выросла, и что они собираются предоставить мне большую свободу, чем раньше! Я так обалдела, что сама сегодня в школу пошла, им даже не пришлось меня гнать!

– Растут твои родители, – отрешенно заметил из своего угла Марио. – Взрослеют.

Лисичка перевела на него взгляд.

– Слушай, Марио… Ты нам друг или не друг?

Коала немного подумал, какое выражение морды сделать – невинное или обиженное. В итоге не сделал никакого и сказал:

– А ты сама скажи. Друг я или нет?

– Надеюсь, что да.

– Ну и я надеюсь, что да.

Тон лисички стал вызывающим.

– А если ты друг, то почему до сих пор не раскрыл нам своего настоящего имени?

Все уставились на шпиона. А Берта конкретизировала:

– Ты представился вымышленным именем Марио, когда только начинал за нами шпионить! Но это когда было! Сейчас-то мы друзья! А как же доверие?

Коала почувствовал себя неуютно. Он поерзал на стуле и сказал:

– Вообще-то, мое вымышленное имя всем очень понравилось. Даже Кроликонне. Меня с тех пор все так называют.

Тут вмешался Константин:

– Нет-нет, Берта права. Так не годится. Дружба, доверие – это тебе не грибы на дереве. Это гораздо серьезней, чем грибы на дереве. Давай, выкладывай свое настоящее имя. Хотя звать тебя мы все равно будем Марио, так как привыкли.

Шпион обвел взглядом друзей и со вздохом согласился:

– Ладно. На самом деле меня зовут Маррио.

Все молчали. А Константин молчал недоверчиво.

– Я серьезно! – заверил друзей коала. – Меня зовут Маррио. Это совсем не то же самое, что Марио, ведь в «Маррио» целых два «р»!

– А, – сказал кот. А Берта воскликнула:

– Ну вот и хорошо! Разве тебе самому не стало легче от того, что ты нам признался?

– Да я вообще-то не тяготился, – пожал плечами Марио.

– Еще бы, – фыркнул кот.

Берта на него цыкнула:

– Константин, не наезжай на Маррио! Разве можно наезжать за откровенность? Пускай даже такую… Лучше бы тоже в чем-нибудь признался!

Константин и не думал возражать. Он опустил глаза и тихо произнес:

– Да, ты права. Я тоже должен сделать признание. Хочу сказать тебе то, что до сих пор не говорил ни одной девушке.

Берта вздрогнула.

– Ну… Скажи.

Кот поднял на нее взгляд.

– Марио на самом деле зовут Маррио.

Лисичка ожидала совсем не этого. Она ожидала признаний в любви, вроде тех, что уже были в Вершине. Поэтому она нахмурилась.

– Это и есть то, что ты до сих пор не говорил ни одной девушке?

– Честное слово, ни одной, никогда!

– Спасибо, Константин, – язвительно проронила Берта. – Я ценю твою откровенност