Плавание на «Подводной лодке»

Наступая судьбе на хвост, держи её крепко за шиворот…

Наш дом № 2 а на улице Парижской Коммуны имел свой двор, огороженный сплошным деревянным забором, покрашенным в зелёный цвет. Сам наш дом был черного цвета, хорошо заметен с реки, потому что стоял через дорогу от реки Северной Двины. Недалеко от железнодорожного моста в самом узком её месте (800 метров), и берег был чем-то вроде магнита для нас ребятишек того времени, мы очень часто там гуляли, знали все отмели, ручейки и причалы. Два раза в день мы смотрели на чудо инженерной мысли, ровно в 12 дня и 12 ночи середина моста поднималась, чтобы пропустить для погрузки большие морские корабли. Берега реки одевали в бетон, строился парапет - заборчик из бетона высотой около метра, который не мешал видеть и слышать корабли, и каждый из нас мечтал стать моряком, в том числе и я, несмотря на неудачный опыт плавания в резиновой лодке и шлюпе.

Возвращаюсь к детским страхам, вспоминаю ближайшее от нашего дома кладбище «На Быку», от улицы Коммунальной (Парижской Коммуны – в народе её переименовали в Коммунальную) ещё с квартал. Раньше там были пустыри и тропинки к кладбищу. Многие ребята из нашего двора, знали туда дорогу, ходили с родителями в Христианские праздники, поминать родных. В конце августа во дворе детишек собиралось много, человек до пятнадцати (к школе родители привозили из деревень), а вечера уже становились темными, но ещё теплыми. Делясь своими страшными рассказами, мы подбивали друг друга: «Пойдем ночью на кладбище». Все старались выглядеть смельчаками: «Да запросто». Но только когда выходили в сторону кладбища, начинали потихоньку отставать – «Ой, у меня шнурок развязался, я сейчас вас догоню», а сам отстанет и домой. В общем, к ограде подходили единицы: «Героев» ночного времени. А за оградой кладбища, в темноте было уже очень и очень страшно, и как только кто-нибудь, ойкнет, бежали в рассыпную со всех ног домой.

Наш черный двухэтажный дом может и портил вид города, если смотреть с реки, но был самым лучшим местом взросления. Тёмными вечерами отлично играть в прятки. Мест прятаться во дворе хватало – поленницы, сараи, кусты, а в самом доме два выхода, два крыльца, два этажа проходных и ещё чердак. Играли всегда недалеко от главного крыльца, договаривались, что прячемся только во дворе. В доме играли в непогоду, играли и прятались везде, только в комнатах запрещалось. Однажды по пожарной лестнице забрался я на крышу и за трубу спрятался, мне всё слышно, а меня не видят, только от трубы до лестницы голый шифер держаться не за что. Подниматься легко, а спускаться трудно. Чуть-чуть не съехал с крыши, повезло, когда ноги уже свешивались, зацепился руками. После уже ни разу на крышу не залазил. Играя в прятки можно было спрятаться рядом с девочкой. Очень мне нравилась Оля Крапивина со второго этажа. Сердце замирало, когда рядом вместе спрячемся.

Днём, мы всей детворой проводили время на берегу, через дорогу пляж и река, даже босиком из дома бегали. За мостом на на нашем берегу, был огромный пустырь, там росла морошка, брусника и клюква. От пустыря начинался смоляной берег, когда-то там склады со смолой горели. Там у причала стоял всё лето дебаркадер - дом на воде с магазином. Рыбалка с дебаркадера и с причала была удобной. Даже кот туда со мной ходил, и ожидал, когда ему маленькая рыбка перепадёт.

Серега Гурьев с мамой жил под самой крышей, в мансарде, меня так удивлял опускающийся потолок. Лестницы на чердак, да и на второй этаж в доме были очень крутыми, не раз мы пролетали по ступенькам в основном на «пятой точке». Серёга даже заикался из-за этого. Очень маленьким упал и испугался. В доме было ещё два жутковатых с огромными дырками общественных туалета. Там иногда можно было увидеть крыс…, смотрящих на тебя темными немигающими глазами. Зато соседи, жильцы дома у нас были отличные, поэт дядя Витя Охитин. В газетах его стихи часто печатали. Он мосты строил, его сын Саня один из всех нас стал настоящим моряком. Его мама тётя Зоя была очень доброй, мы часто бывали у них в гостях. Мне кажется, их и взрослые любили и уважали.

В нашем доме тепло относились к детям, пожалуй, только кроме Варвары, прошедшей испытание на минном поле. Она постоянно ворчала на нас, и докладывала родителям о наших «Подвигах». За то у Варвары в другом конце коридора жили родственники - очень хорошие дети. Брежневы Роман и его младшая сестра Аня, а у их были замечательные родители: тётя Нина и дядя Витя. Дядя Витя, отец Романа работал водителем, считался самым высоким и сильным мужчиной, в доме. Его однажды, попыталось человек пять у магазина ограбить. Сбили с ног, а он умудрился зацепить одного из нападающих, уронить и придушить так, что все разбежались. Иногда он нам разрешал сидеть в машине и даже брал с собой на настоящую рыбалку, в Сию, в Боброво. Вспоминаю, также семью Парыгиных, они первыми в доме купили телевизор, и нас всех детей пригласили смотреть, посадили на пол, маленьких поближе. Да ещё всем дали по мороженному. Такое счастье не забудешь! Наша семья дружила с семьёй Елсуковых: тётя Нина и дядя Гена, их дочь Светлана. Они жили рядом через коридор. Часто дядю Гену мы видели пьяненьким, он имел специальность плотника, давал нам дельные советы в наших ребячьих делах и за это мы его очень уважали. Была в нашем доме ещё одна огромная семья Гусевых. Наши ровесники Олег и Юра были изрядными проказниками, за ними присматривала старшая сестра Галя. Однажды Юра приехал во двор на велосипеде, где то украл, и мы велосипед отвезли в милицию. Он потом за это на меня с перочинным ножом бросался, больше пугал. Ему и так дома попадало, было слышно на весь дом и крики и плач. Их мама Рая была очень строгой, шумной и крупной женщиной, даже мы старались держаться от её подальше. Остальные жильцы чаще представляли собой добрых и незаметных в основном старушек.