Деревенский дом. Посреди комнаты стоит большая цинковая ванна с водой. Входит Павел с двумя ведрами, выливает воду в ванну. Тут же из соседней комнаты выходит Валентина. Она только проснулась.

Наталья Шор

ВРЕМЯ ГОВОРИТЬ И ВРЕМЯ МОЛЧАТЬ

Посвящается Юрию Евгеньевичу Синину

Действующие лица:

Валентина

Павел

Баба Саша

Любаша

Иван

Петр Семёнович

Действие первое.

Картина I. Четверг.

Картина II. Пятница.

Картина III. Продолжение пятницы.

Действие второе.

Картина IV. Суббота.

ЗАНАВЕС.

 

 

Г.

Автор: Шор Наталья Яковлевна

453113, Башкортостан, г. Стерлитамак, ул. Курчатова 26-65

тел.: (3473) 24-95-22, 8-961-04-35676

[email protected]

Постановка пьесы возможна

Только с письменного согласия автора

 

 

Наталья Шор

ВРЕМЯ ГОВОРИТЬ И ВРЕМЯ МОЛЧАТЬ

Посвящается Юрию Евгеньевичу Синину

Действующие лица:

Валентина

Павел

Баба Саша

Любаша

Иван

Петр Семёнович

Действие первое.

Картина I. Четверг.

Деревенский дом. Посреди комнаты стоит большая цинковая ванна с водой. Входит Павел с двумя ведрами, выливает воду в ванну. Тут же из соседней комнаты выходит Валентина. Она только проснулась.

ВАЛЕНТИНА: Это что у нас тут за представление с утра по - раньше? Ты чего это удумал. Заплыв решил устроить или рыбалку на дому? Убирай свой бассейн.

ПАВЕЛ: Зря ты, Валентина, ругаешься. Я это для большого дела.

ВАЛЕНТИНА: Для какого это большого дела? У тебя ведь и маленьких дел-то нет.

ПАВЕЛ: А я тебе говорю: не пыхти. Решил я итоги, значит, подвести.

ВАЛЕНТИНА: Чего ты мелешь, дурень? Какие у тебя итоги?

ПАВЕЛ: Валентина, Валя…

ВАЛЕНТИНА: Убирай, сказала, свое корыто сию же минуту.

ПАВЕЛ: Валентина, ты должна мне помочь.

ВАЛЕНТИНА: Ага. Кто первый натаскает ванну воды? Решил в игры поиграть: быстрее, выше, сильнее? На рекорды потянуло.

ПАВЕЛ: Нет. На философию.

ВАЛЕНТИНА: Так это ты промахнулся.

ПАВЕЛ: Как промахнулся?

ВАЛЕНТИНА: С тарой промахнулся. Тебе не в корыто воду надо лить, а в бочку. Диоген доморощенный.

ПАВЕЛ: Я ведь серьезно с тобой, Валя.

ВАЛЕНТИНА: И я не шуткую. Дел в доме полно. Хватит чудить-то.

ПАВЕЛ: Так и я о том же: надо успеть все дела-то доделать.

ВАЛЕНТИНА: Доделать?

ПАВЕЛ: Три дня у меня осталось на всё про всё.

ВАЛЕНТИНА: А через три дня что? Потоп, землетрясение, цунами?

ПАВЕЛ: Да так…не будет меня…

ВАЛЕНТИНА: Как это не будет?

ПАВЕЛ: Не будет…совсем.

ВАЛЕНТИНА: А где ты будешь?

ПАВЕЛ: Тут меня не будет.

ВАЛЕНТИНА: А-а-а… тут тебя не будет. Уезжать куда надумал?

ПАВЕЛ: Надумал.

ВАЛЕНТИНА: Далёко?

ПАВЕЛ: Не близко.

ВАЛЕНТИНА: Пашка, ты меня разыгрываешь или умом тронулся?

ПАВЕЛ: Валентина, ты не сердись. Здесь дело ответственное. Без тебя никак не обойтись.

ВАЛЕНТИНА: Без меня, конечно, не обойтись. Без меня муха не взлетит, таракан не проползёт, прыщ не вскочит.

ПАВЕЛ: Это другое…тут… понимаешь…

ВАЛЕНТИНА: Да чего ты мямлешь себе под нос.

ПАВЕЛ: Валюха, ты это… ты помой меня, пожалуйста…

ВАЛЕНТИНА: Чего?!

ПАВЕЛ: Вот тут… в ванной. Помой меня, пожалуйста.

ВАЛЕНТИНА: Значит, ты купаться собрался? Так у нас для этого вроде баня есть. Да и не суббота сегодня, а четверг. Что за блажь?

ПАВЕЛ: Вот именно, четверг. Понимаешь, четверг.

ВАЛЕНИНА: Да, я не только понимаю, я еще и знаю. И вижу: календарь-то вот на стене висит. Так что два дня еще до субботы.

ПАВЕЛ: Мне сегодня нужно.

ВАЛЕНТИНА: А вот наступит суббота, затопишь баню, и будешь там плескаться, купаться хоть в корыте, хоть в тазике, хоть в бочке.

ПАВЕЛ: Да не плескаться мне надо, а помыться перед воскресеньем.

ВАЛЕНТИНА: А что такого будет в воскресенье?

ПАВЕЛ: Помру я, Валя, в воскресенье.

ВАЛЕНТИНА: Куда пойдешь?

ПАВЕЛ: Не пойду, а помру.

ВАЛЕНТИНА: Вот оно как оказывается! А с чего вдруг-то? Жизнь что ли не мила стала?

ПАВЕЛ: Жизнь мила, а только так оно получается.

ВАЛЕНТИНА: Паша, да ты чего? В страшилки решил поиграть?

ПАВЕЛ: Это не страшилки, Валюха. Это серьезно. Я сегодня ночью проснулся и понял, у меня всего три дня. Понимаешь, всего три дня…а ты пыхтишь.

ВАЛЕНТИНА: Ты это серьезно, Паша?

ПАВЕЛ: И у тебя три дня осталось.

ВАЛЕНТИНА: У меня… Ты чего это… ты чего этого…

ПАВЕЛ: Не кудахтай.

ВАЛЕНТИНА: Я тоже…тоже в воскресенье…того…

ПАВЕЛ: Успокойся. Ты остаешься. Это я…того.. туда.

ВАЛЕНТИНА: Да, как же это, Паша? А вдруг еще можно всё отменить? Или с кем-то там договориться?

ПАВЕЛ: С кем там… можно договориться? С кем ты там….собралась договариваться?!

ВАЛЕНТИНА: Ну, я не знаю, Паша… надо подумать. Может позвонить кому, посоветоваться.

ПАВЕЛ: О чем?

ВАЛЕНТИНА: О том, что дальше делать.

ПАВЕЛ: Так я и сам знаю, что делать.

ВАЛЕНТИНА: Что?

ПАВЕЛ: В дорогу собираться. Вот я и прошу тебя помочь.

ВАЛЕНТИНА: Но это так неожиданно.

ПАВЕЛ: А это всегда, Валя, неожиданно. Хорошо, хоть за три дня предупредили. Так что, давай без суеты.

ВАЛЕНТИНА: Да, да… конечно. Ты говори, что делать надо.

ПАВЕЛ: Ты сейчас меня помой (раздевается и садится ванну). Приготовь мне чистое бельё. А потом тебе придется немного пробежаться.

ВАЛЕНТИНА: До магазина?

ПАВЕЛ: До магазина ты после воскресенья побежишь.

ВАЛЕНТИНА: Па-ша….

ПАВЕЛ: Не хнычь. Ну, не надо, Валюха. Не рви себе сердце.

ВАЛЕНТИНА: Да, как же не рви! Тридцать лет вместе. Бок об бок, душа в душу!

ПАВЕЛ: Не мало.

ВАЛЕНТИНА: А теперь я одна буду надрываться? А ты спокойно на меня сверху поглядывать?

ПАВЕЛ: Почему спокойно? Я переживать за тебя буду.

ВАЛЕНТИНА: Переживательный ты мой. Здесь, значит, не шибко переживаешь, а там сразу начнешь.

ПАВЕЛ: Ты чего, Валентина? Спину мне так всю сотрешь!

ВАЛЕНТИНА: А зачем тебе спина? Там ведь огород копать не надо, дрова колоть не надо. Я, правда,… там не была, но так говорят.

ПАВЕЛ: Да, кто говорит-то, Валя? Ты чего начиталась-то? Ты чего болтаешь-то?

ВАЛЕНТИНА: Да я и не знаю уже, о чем с тобой разговаривать: о настоящем или о будущем!

ПАВЕЛ: О каком будущем?

ВАЛЕНТИНА: О светлом, видимо…

ПАВЕЛ: Валя, опомнись! Ты обалдела что ли?

ВАЛЕНТИНА: Обалдела? Конечно, обалдела. Тут не только обалдеешь, тут умом тронешься не глядя. Хорошенькая история! Просыпаешься утром, солнце светит, птички поют, коровы мычат, а мужик тебя сразу перед фактом ставит: мол, так и так, через три дня умру, собирай меня, мать, в путь-дорожку. А обо мне ты подумал? Я-то как?

ПАВЕЛ: Да я здесь причем?

ВАЛЕНТИНА: Как причем? Кто помирать-то собрался? Я что ли?

ПАВЕЛ: Не собирался я! Меня позвали!

ВАЛЕНТИНА: Да, кто ж тебя позвал-то? Покажи мне. Кому ты нужен?

ПАВЕЛ: Значит, нужен, раз позвали! Это я здесь никому не нужен. А там нужен оказался. Вот ты и злишься, вот тебя и распирает.

ВАЛЕНТИНА: Меня, значит, распирает? Я тебе щас кипяточку-то подолью, вот тебя и разопрёт сразу.

ПАВЕЛ: Признайся, Валентина, ты меня ревнуешь?

ВАЛЕНТИНА: Я – тебя? К кому это?

ПАВЕЛ: Ну, там… это…тоже женщины есть…

ВАЛЕНТИНА: Всё! Помылся? Хватит сырость разводить. Ты отъедешь, а мне жить тут еще. Вылезай!

ПАВЕЛ: Да, как я вылезу! Я ж того…

ВАЛЕНТИНА: Чего того?

ПАВЕЛ: Полотенце дай!

ВАЛЕНТИНА: Ах, ты, Боже мой! Полотенце ему дай! Как из бани голяком по двору гонять – это мы завсегда. А тут мы стеснительными немного стали. С чего бы это?

ПАВЕЛ: Валюша, Валюша, ну, перестань. Нет времени на это. Сейчас о другом думать надо.

ВАЛЕНТИНА: Да не могу я об этом, другом, думать. Не хочу я об этом думать.

ПАВЕЛ: Это уже от нас не зависит. Всё решено. Так что давай, хоть последние три дня проживем… так вот… тихо и спокойно.

ВАЛЕНТИНА: Па-шу-ля…

ПАВЕЛ: Не надо, Валюш, не плачь. Всё же хорошо. Все живы - здоровы. Ты мне лучше полотенце дай, а то я тут немного подмерзать стал. Да и некогда мне засиживаться.

ВАЛЕНТИНА: Сейчас, сейчас. Потерпи. Я быстро. (Приносит полотенце.) И белье сейчас. Пять секундочек. (Приносит белье). Паша, тебе если там чего надо, ты мне сразу скажи.

ПАВЕЛ: В смысле?

ВАЛЕНТИНА: Может теплые носки надо или белье. У тебя же суставы больные. Как ты зимой-то будешь? Кто тебе там печку топить-то будет?... Да и вряд ли там вообще печка есть. Знать бы заранее, какая там погода. А бронхит твой любимый? Так что шарф собачий нужен обязательно. Валенки-то, конечно, не возьмешь. А надо бы.

ПАВЕЛ: Валюш, ты мне все приготовь. Я всё с собой возьму. И валенки тоже.

ВАЛЕНТИНА: Вот и славно. Вот и хорошо. Хоть успокоил душу мою. Я, наверное, прямо сейчас и начну. (Приносит большой чемодан.) А то, если что забудем, как ты там…

ПАВЕЛ: Нет, погоди. Сейчас другое дело есть.

ВАЛЕНТИНА: Другое дело. Тоже хорошо. Ты говори, Паша, я всё сделаю, всё сделаю. Ты как скажешь, я так и сделаю.

ПАВЕЛ: Ты сядь. Успокойся.

ВАЛЕНТИНА: А я спокойна. Ты же видишь, я спокойна. Ты только говори, Паша, говори, не молчи. А то мне страшно.

ПАВЕЛ (обнимая Валентину): Тихо-тихо, ты ничего не бойся. Всё пройдет хорошо. Я вот тут приглашения написал кое-кому…

ВАЛЕНТИНА: Какие приглашения? Кому?

ПАВЕЛ: Да, решил я исповедаться что ли…

ВАЛЕНТИНА: Это хорошо, Паша, хорошо.

ПАВЕЛ: Подожди, Валюха, послушай. Я это… хочу перед смертью поговорить кое с кем. Вот и написал приглашения. Ты разнеси их, пожалуйста. Передай еще на словах, что я очень прошу прийти. Мне надо с ними поговорить. Обязательно надо. Не хочу уходить, не поговорив. Понимаешь?

ВАЛЕНТИНА (рассматривая приглашения): Понимаю, Паша. Конечно, понимаю. Только здесь нет приглашения для меня.

ПАВЕЛ: Нет.

ВАЛЕНТИНА: Со мной ты разве не хочешь поговорить?

ПАВЕЛ: Так мы с тобой и так тридцать лет разговариваем.

ВАЛЕНТИНА: Ну да. Тридцать лет – это немало.

ПАВЕЛ: Поди, уж и наговорились.

ВАЛЕНТИНА: Оно может и так. А может и по – другому.

ПАВЕЛ: Валюха, ты обиделась что ли?

ВАЛЕНТИНА: Нет, нет, Паша… Бог с тобой. Главное не поговорить, главное промолчать вовремя. Что мне из-за какой-то бумажки обижаться. Глупости какие.

ПАВЕЛ: Значит, все-таки обиделась.

ВАЛЕНТИНА: Конечно, обиделась. Пожалел для меня приглашения! Кусочка картона. Или я не достойна твоей аудиенции? Не заслужила, значит, за столько годков!

ПАВЕЛ: Валентина, ну чего ты завелась?

ВАЛЕНТИНА: Я завелась? Это ты меня завел! Своей бесчувственностью, своей невнимательностью. Вот так живешь с человеком, доверяешь ему, надеешься на него, а он… а он даже на собственные похороны тебя не захочет позвать. Как всё хорошее быстро забывается! А ты все-таки вспомни, Паша, вспомни, какие обеды я готовила, какие пироги тебе пекла. А как я стрелочки на брюках выглаживала. Загляденье! Свитера тебе вязала, носки, варежки… А когда ты с воспалением легких в больницу областную загремел? Я ж к тебе каждый день на попутках моталась… Забыл, всё забыл… Как же так, Паша, как же ты мог-то…

ПАВЕЛ: Валюша, ну ты чего… я ничего не забыл… ну, зачем ты так… сама ругалась, чтобы я сырость не разводил, а сама тут реки-потоки устроила. Смотри, заведутся мокрицы.

ВАЛЕНТИНА: Пусть заведутся. Хоть будет с кем поговорить…

ПАВЕЛ: Валюша, мокрицы не разговаривают.

ВАЛЕНТИНА: Все равно. Они хотя бы будут слушать, что я говорю…

ПАВЕЛ: Так и я слушаю.

ВАЛЕНТИНА: А после воскресенье кто меня будет слушать…

ПАВЕЛ: Я. Я всё равно тебя буду слушать.

ВАЛЕНТИНА: Правда?

ПАВЕЛ: Не сомневайся. Я услышу тебя. Ты только не забывай мне обо всем рассказывать. Договорились?

ВАЛЕНТИНА: Договорились. Паша, а может, все-таки об отсрочке попросить…

ПАВЕЛ: Кого?

ВАЛЕНТИНА: Ну… (поднимает глаза к верху) … главного, наверное. В этом деле, отсрочка, вдруг тоже бывает. Может сначала приказ-то издадут, а потом и… подумают. Как у нас тут.

ПАВЕЛ: Я думаю, там такого не бывает.

ВАЛЕНТИНА: А если ошибка? Если букву в фамилии перепутали? Надо перепроверить. Нельзя полагаться на случай. Помнишь, нам как-то штраф прислали за превышение скорости, а у нас-то и машины нет. А всё одна буковка была виновата. Вот так, из-за одной буковки, понимаешь, из-за одной только буковки… штраф. А здесь дело-то по - серьезнее будет.

ПАВЕЛ: Вот именно. Поэтому, я думаю, у них промахов не бывает.

ВАЛЕНТИНА: Каждый может ошибиться. Они тоже не святые. Вон, в прошлом году дед Матвей целую неделю помирал. Лежал, лежал, стонал, охал. Родня вся собралась, продукты на поминки накупили, место на кладбище и то определили… А он до сих пор бегает. И не только бегает, а еще и баб по спинам гладит. Сама вчера видела, как он Верке Семеновой на почте платье поправлял. Значит, передумали там или бумаги свои получше разглядели.

ПАВЕЛ: Какие бумаги?

ВАЛЕНТИНА: Как какие?! Неужели они там без бумаг работают. Небось, учет и контроль ведутся. Да и бюрократия тоже наверняка имеется. Почему я должна им на слово верить? Да мне даже никто ничего и не говорил. Я их не видела и не слышала. Это они тебе голос подали, а меня даже не уведомили. А почему? Я, между прочим, человек далеко не посторонний. Я, между прочим, человек даже очень заинтересованный. Почему я должна за просто так от своего добра отказываться?

ПАВЕЛ: От какого добра-то?

ВАЛЕНТИНА: Дак от тебя же! Ты и есть мое добро. Честным трудом нажитое.

ПАВЕЛ: Ты еще скажи: кровью и потом.

ВАЛЕНТИНА: И кровью, и потом, и слезами, и бессонными ночами, и мозолями от стиральной доски, и токсикозом… дважды.

ПАВЕЛ: Валюша…не надо.

ВАЛЕНТИНА: Надо, Паша, надо. Им там хорошо. Особых забот-хлопот нет. А у нас тут дел не впроворот. И потом, почему я должна одна оставаться. Раз тебя пригласили, пускай и меня вместе с тобой забирают. Надеюсь, для меня там местечко найдется, и я никого не стесню.

ПАВЕЛ: Валюха, ты это серьезно?!

ВАЛЕНТИНА: Абсолютно… я не хочу оставаться без тебя… я не смогу без тебя. Ты им просто скажи, что ты с женою… мол, одного тебя побоялась отпускать.

ПАВЕЛ: Ты чего сказок что ли начиталась: они жили долго и счастливо и умерли в один день?!

ВАЛЕНТИНА: А разве это плохо?.. Почему один должен уходить, а другой оставаться. Почему этот другой должен плакать, страдать, тосковать и жить воспоминаниями. Это несправедливо. Если уж, жили вместе, то и туда тоже вместе. (Уходит в комнату.)

ПАВЕЛ: Валя, ты куда? Да что же это такое! Валя!

ВАЛЕНТИНА (выходя с чемоданом в руках): Не кричи, я не глухая. (Ставит свой чемодан рядом с чемоданом Павла.) Вот.

ПАВЕЛ: Что вот.

ВАЛЕНТИНА: Вместе поедем. Я свой чемодан могу, сама нести. (Берет чемодан в руки.)

ПАВЕЛ: Ты это, Валя, брось.

ВАЛЕНТИНА: Не брошу.

ПАВЕЛ: Отдай мне чемодан.

ВАЛЕНТИНА: Не отдам.

ПАВЕЛ: Отдай (берется за чемодан).

ВАЛЕНТИНА: Нет (тянет чемодан на себя).

ПАВЕЛ: Я прошу.

ВАЛЕНТИНА: Нет.

ПАВЕЛ: Тебе нельзя туда.

ВАЛЕНТИНА: Можно.

ПАВЕЛ: Тебя не возьмут.

ВАЛЕНТИНА: Это почему?

ПАВЕЛ: Отбор у них строгий. Ты не подходишь. (Вырывает чемодан у Валентины.)

ВАЛЕНТИНА (всхлипывая): Ростом не вышла?..

ПАВЕЛ: Глупенькая.

ВАЛЕНТИНА: Конечно, когда ответить нечего, так и говорят: глупенькая.

ПАВЕЛ: А еще говорят: это не твое дело. (Садятся на чемодан.)

ВАЛЕНТИНА: Да.

ПАВЕЛ: Или: ты все равно ничего не поймешь.

ВАЛЕНТИНА: Точно.

ПАВЕЛ: Успокоилась.

ВАЛЕНТИНА: Угу.

ПАВЕЛ: Вот и хорошо. Ты сама подумай: нам вдвоем никак нельзя.

ВАЛЕНТИНА: Это почему?

ПАВЕЛ: А дом на кого оставим? Ребята наши далеко. Вряд ли захотят сюда возвращаться. Продать его… разве только за копейки. А скотина. На кого их бросишь? Ты же им как мать родная. Вон, Петя твой любимый. Без тебя вдруг голоса лишится… на нервной почве. А ведь он у нас первый петух на деревне, его даже на околице слышно. Или коза наша, Дуся. Норов-то у нее не дай Бог. Вдруг кого забодает без твоего пригляду.

ВАЛЕНТИНА: Да кого она забодает-то?

ПАВЕЛ: Я тебе сейчас точно сказать не могу, но кандидатуру можно подобрать…

ВАЛЕНТИНА: Брось ты, Пашка, огород городить, да кружева плести. Это ты меня так от дела отвлекаешь.

ПАВЕЛ: Это я тебе так объясняю, что вдвоем никак не получится. Тебе обязательно надо остаться здесь. Ты здесь нужнее. Поверь мне.

ВАЛЕНТИНА: Я тебе верю.

ПАВЕЛ: Ты ведь у меня умненькая-разумненькая. Сама всё понимаешь. Ты главное не волнуйся. Давай, мы сейчас чуток посидим, помолчим… потом ты разнесешь приглашения, и будем ждать гостей.

(Со скрипом открывается входная дверь. На пороге появляется Баба Саша.)

БАБА САША: Вы чего тут колдуете что ли?

ВАЛЕНТИНА: Ага, заговоры наговариваем.

БАБА САША: Да, больно тихо у вас. Никак всегда…

ВАЛЕНТИНА: Тебе чего надо, соседка?

БАБА САША: Так испугалась я чуток.

ПАВЕЛ: Кого испугалась-то?

БАБА САША: Да, тишины вашей. Непривычно как-то. Что у вас случилось-то? Вы чего такие загадочные сидите?

ВАЛЕНТИНА: Твоё какое дело?

БАБА САША: Так, может, чем помочь надо?

ПАВЕЛ: Надо. Евроремонт мы тут надумали сделать. Штукатурить умеешь? А то самим не очень-то и охота пачкаться.

БАБА САША: Не хочешь разговаривать, сосед. Так и скажи.

ПАВЕЛ: Валентина, посмотри, пожалуйста, выписано ли приглашение на имя Бабы Саши?

БАБА САША: Какое-такое приглашение? К вам чего уже без приглашения и зайти нельзя что ли? Ну, вы даете!

ВАЛЕНТИНА: Приглашения на имя Бабы Саши нет!

БАБА САША: Как это нет? Да, ты посмотри по - лучше-то!

ВАЛЕНТИНА: Чего смотреть-то? Я уже два раза посмотрела.

БАБА САША: А ты третий посмотри.

ВАЛЕНТИНА: Я могу двадцатый раз посмотреть, но от этого ничего не изменится. Приглашения нет.

БАБА САША: Ах, так! Тоже мне соседи! Почти родственники… Баба Саша, у тебя соли не найдется… Баба Саша, за ребятами присмотри… Баба Саша займи до зарплаты… ах, вы негодники неблагодарные.

ПАВЕЛ: Да, угомонись ты, соседка. Чего расшумелась? Ты еще вспомни, что при царе Горохе было.

БАБА САША: Не ожидала я вас такого, ребятки, не ожидала… (направляясь к двери) когда ты, Пашка, был маленький, ты таскал у меня пирожки… наверное, думал, я не замечала. А я ведь специально их для тебя на окошко ставила… (заметив чемодан) Что это? У вас кто-то уезжает?.. чемоданы вытащили…

ВАЛЕНТИНА: Это Павел.

БАБА САША: На заработки что ли собрался?

ПАВЕЛ: Нет, отдыхать.

БАБА САША: Это замечательно. Далеко?

ПАВЕЛ: Отсюда не видать.

БАБА САША: А надолго?

ВАЛЕНТИНА: Навсегда.

БАБА САША: Это как?

ВАЛЕНТИНА: А так.

БАБА САША: Батюшки! Да вы никак разводитесь?! Эка, штука!

ВАЛЕНТНА: Баба Саша…

БАБА САША: Я тебе сколько раз говорила, Пашка, что от твоих выходок когда-нибудь терпение-то и лопнет. У тебя же в голове ветер, а в… поле – дым. Вот ты и допрыгался, доскакался!

ВАЛЕНТИНА: Баба Саша…

БАБА САША: А ты, Валька, тоже тяпа-растяпа, позволяешь ему больно много. Мужиков в уезде держать надо.

ПАВЕЛ: Вот ты и додержалась, что от тебя все мужики-то и убежали.

БАБА САША: Много ты знаешь про меня и моих мужиков. От меня никто не убегал, наоборот, цеплялись изо всех сил. Да так цеплялись, что отдирать приходилось, чуть ли не с кровью, да на волю выпускать.

ПАВЕЛ: Чтоб не задохнулись от сладкой жизни с тобой?

БАБА САША: Чтобы научились быть мужчинами в этой жизни, а не просто бесплатным приложением к бабе. Значит, разводитесь. На старости лет-то!

ПАВЕЛ: Чего мелешь? Какая старость! На себя погляди лучше… в зеркало. Там и увидишь старость.

БАБА САША: Галантен ты, Пашка, как всегда. Солдафон! Казарма по тебе плачет. Как ты, Валентина, терпишь его шуточки?

ВАЛЕНТИНА: Так он же не каждый день.

БАБА САША: Ну, да, через день.

ПАВЕЛ: Хватит тут агитацию разводить. У нас дела, а ты дебаты устроила.

БАБА САША: Дела у вас… а чего у вас корыто-то посреди избы стоит?

ПАВЕЛ: А мы в нем рыбачим.

ВАЛЕНТИНА: И стираем.

ПАВЕЛ: И моемся.

ВАЛЕНТИНА: Одновременно.

БАБА САША: А я ведь сразу поняла, что у вас не всё в порядке, не всё ладно-то. Ни как обычно. Вы сидите, сидите, не вставайте. Провожать меня не надо. Я сама, ребятки, сама… (Уходит.)

ПАВЕЛ: Ну, вот, сейчас здесь и без приглашений толпа соберется. Соседушка наша постарается.

ВАЛЕНТИНА: Так чего… бежать или нет с этими картонками-то?

ПАВЕЛ: Бежать, Валюха. С приглашением оно солиднее. Да и мне спокойнее. Ты уж разнеси, пожалуйста.

ВАЛЕНТИНА: Да мне и не в тягость. Я мигом. Ты только приберись здесь немного. А то перед гостями-то стыдно будет.

ПАВЕЛ: Беги, беги. Я всё сделаю. (Валентина уходит.) Успеть бы только. Успеть бы всё сделать…. Успеть бы мне…

 

Картина II. Пятница.