Фото королевского краба, добываемого на Аляске.

Фото королевского краба, добываемого на Аляске.

Фото дандженесского краба.

К 28 годам Марк Колхерст, уроженец штата Вашингтон, успел обзавестись прекрасной семьей с двумя детишками, а довольно успешный промысел крабов и благородной рыбы позволил ему купить великолепный 58-футовый сейнер, при виде которого менее успешные моряки городка Крейг присвистывали от зависти. Стоимость этого судна превышала 850 000 долларов, и сейнеру было дано соответствующее имя – «Investor». Именно этот корабль стал основным семейным капиталовложением Колхерстов, который верой и правдой должен был себя окупать.

Рыбный промысел для Колхерстов был смыслом жизни, и в этой работе участвовала вся семья.
В воскресенье, 5 сентября 1982 года на судне находилось восемь человек: кроме самого Марка на «Инвесторе» присутствовала его беременная 28-летняя жена Ирэн, его двоюродный брат Майк Стюарт 19 лет, 5-летняя дочь Кимберли и маленький сын Джон, 4 лет от роду. В состав экипажа сейнера входили 19-летние Дин Мун и Джером Keун, а также Крис Хейман, которому исполнилось 18 лет.
Сезон лова каждого вида рыбы на Аляске довольно короток, конкуренция высока, а риск просто огромен. Сентябрь в этих местах весьма холоден и капризен. Рыбаки вынуждены работать под проливным дождем, в условиях туманов, шквального ветра, достигающего 100 км/ч и 4-метровых волн, кидающих лодку, словно перышко. Эта работа крайне опасна и ежегодно уносит десятки жизней.
Но, невзирая на обилие рыбацких судов в бухте и отвратительную погоду, «Investor» и в этот раз вернулся целехоньким, с богатым уловом.
Выгрузив в Крейге 77 000 фунтов горбуши (35 тонн) и продав на торгах улов за $ 33 000, Марк по обыкновению не взял деньги, предпочитая получать наличность единым платежом в конце сезона. О том, что на руках у Колхерста отсутствовали какие-либо существенные деньги, говорит и тот факт, что вечером Марк одолжил $ 100 у знакомого шкипера, дабы отпраздновать свой день рождения.
Пришвартовав сейнер в бухте, сцепив его с траулером «Decade» и сейнером «Defiance», тем же вечером, 5 сентября, семья Колхерстов отправилась в местный ресторанчик. Марку исполнялось 28, и компания в составе самих супругов, двоюродного брата, двух детишек и шкиперов «Decade» и «Defiance» весело отпраздновали день рождения Колхерста, уйдя из ресторана лишь в 21.30.
Хозяева отсутствовали, работы на сейнере не было и по свидетельствам очевидцев тем вечером Дин Мун и Джером Keун тоже сошли на берег, отправившись скоротать время в городке. Мун безуспешно пытался дозвониться до своей родни в Блейне (город в штате Миннесота), Кеуну повезло больше - ему удалось поговорить по телефону с братом. Побродив по Крейгу, ночевать они отправятся назад на «Investor».
В 22.30 четырехлетнего малыша Джона Колхерста последний раз увидит матрос «Decade», когда тот, заглянув в ходовую рубку траулера, весело его поприветствует.
В ночь с 5 на 6 сентября в бухте подле Крейга разразится шторм. Нептун обрушит на гавань всю свою мощь, вздымая волны и низвергая на лодки потоки ледяной воды. Бушующий ветер заглушит все звуки с «Investor», которые экипаж близстоящего к нему траулера и так не услышит. На «Decade» проходила довольно шумная вечеринка, в ходе которой изрядно подвыпивший экипаж предпочитал не покидать уютную рубку.
К утру шторм утихнет, и густой, тяжелый, словно свинцовый, туман окутает всю гавань, скрыв от глаз острова.
В 6 часов утра в понедельник, матрос «Decade», выйдя на палубу, будет удивлен, обнаружив, что «Investor» отвязан и медленно дрейфует в сторону Икорного острова, удаляясь все дальше и дальше.

Фото вида на бухту Крейг.

Подумав, что ночная вечеринка досаждала экипажу «Investor», он попытается по рации связаться с кораблем в надежде принести свои извинения, но не получит ответа. Однако сквозь дождь он успеет рассмотреть на палубе удаляющегося судна человека в ходовой рубке. Не разобрав в густом тумане, кто это, он помашет человеку рукою и получит в ответ такое же приветствие. Спустя 10 минут, Клайд Карри, шкипер траулера, тоже сможет рассмотреть, что на дрейфующем «Инвесторе» кто-то ходит по палубе, но затруднится определить, кем был тот человек.
В этот день все 75 местных суден отправятся рыбачить. Сезон ловли горбуши подходил к концу, и тем более было странно видеть, как одинокий «Investor», словно сонный кит, медленно дрейфовал на волнах, не стремясь ловить миг удачи. Несколько свидетелей впоследствии смогут рассказать, что видели молчаливое судно в разных местах: «Investor» то медленно плыл в сторону Икорного острова, гонимый водами, то вдруг останавливался и якорился.
Вскоре туман полностью поглотил спящий корабль. Ватная мгла была настолько плотной, что судам приходилось пользоваться радарами, дабы не столкнуться. Рыбаки были заняты каждый своим делом, и «Investor» уходил прочь в туман, с глаз долой, из сердца вон.
Небо над гаванью прояснилось лишь во вторник утром, и все с удивлением смогли обнаружить, что «Investor» все также стоит на якоре неподалеку от Икорного острова.

Фото Джона Кеннета Пила

Этот белокурый молодой человек за год до убийства входил в состав команды Марка Колхерста, прекрасно ориентировался на «Инвесторе» и знал всех убитых. Но по причине употребления им марихуаны, между Марком и Пилом однажды произошел скандал, в результате которого Колхерст выгнал Пила с судна.
Против Джона существовали лишь косвенные улики. Ссора, произошедшая более года назад, слабо поясняла мотив убийства, он никогда не был замечен в криминальном поведении, а обыск жилья так и не дал желаемого результата - никто и никогда не видел у Пила оружия 22 калибра.
Судебный процесс над Джонном Кеннетом Пилом стал самым длительным и дорогостоящим процессом в истории Аляски. Общественность была настолько взбудоражена жестокостью массового убийства, где преступник не пожалел беременную женщину и двух маленьких детей, что перед судебными приставами встала огромная проблема. Отбор присяжных грозил быть сорванным по причине невозможности нахождения непредвзятых людей, способных адекватно рассматривать дело. В конце концов, спустя месяц присяжные были отобраны, и начался судебный процесс, в ходе которого обвинение не могло представить ни единой неоспоримой улики или доказательства против Пила. Все базировалось лишь на свидетельских показаниях людей, якобы опознавших в Пиле человека, покупавшего 7 сентября бензин.
Неожиданно обвинение представило свидетеля, утверждавшего, что 5 сентября он стал очевидцем ссоры между Марком Колхерстом и Джоном Пилом во дворе ресторане, где семья отмечала день рождения владельца судна. В ответ на это подсудимый утверждал, что спал дома, находясь «под кайфом». Алиби Пила подтвердить никто не мог, но и показания неожиданно возникшего свидетеля, по меньшей мере, вызывали сомнение.
Все представленные обвинения выглядели малоубедительно. 150 свидетелей, участвовавших в процессе, путались и меняли первоначальные показания, у них существовали проблемы с восстановлением событий, произошедших два года назад. К тому же, защита Пила стала недвусмысленно указывать, что Марк Колхерст не мог законным способом заработать на дорогостоящий «Инвестор». Стали звучать намеки на торговлю владельца судна наркотиками и запугивание полицией свидетелей.
Этот суд походил больше на фарс. Ни одна из сторон не имела ничего, кроме слов. Присяжные, просовещавшись более шести дней, признали, что зашли в тупик. Обе стороны процесса не имели ни малейших доказательств своих утверждений, и жюри присяжных оправдало Джона Кеннета Пила. Голоса разделились – 5 «за» обвинительный приговор, 7 «против».
Почти два года спустя, в январе 1986 года, Пилу повторно было предъявлено обвинение в убийстве 8 человек и поджоге «Инвестора». Но за прошедшее время полиция так и не нашла ни единого доказательства его вины. И 28 августа 1986 года Пил был повторно оправдан.
Это расследование и судебный процесс стоили Аляске более $ 3 000 000, а убийца так и не был найден. В довершении всего, за полицейское преследование Пил получил от государства $ 900 000 компенсации. Он никогда не пояснял, почему сумма его претензий была именно таковой.
Удивительно, но массовое, немотивированное убийство, совершенное в 1982 году в бухте между Крейгом и Икорным островом, было не единственным подобным преступлением, совершенным на Аляске. Спустя два года, в 1984 году другой северный городок потрясло преступление, где убийца лишил жизни 9 человек.

1984 год стал не только временем совершения этого второго массового убийства на Аляске, но и годом смерти его виновника. Мотивы столь зверского преступления этот странный человек унес в могилу, оставшись толком никем не понятым. Забрав жизни у десятой части населения одного аляскинского глухого поселка, он не сражался за свою судьбу, а предпочел быть затравленным, словно зверь, и убитым. Зажатый двумя полицейскими вертолетами в тайге, этот массовый убийца получил заслуженных 8 пуль. А родные убитых им людей так и поныне не знают где тела близких.
Начало же эта история берет в далеком 1958 году. Именно тогда, 20 августа в небольшом городке Хоффман-Эстейт, штат Иллинойс, в доме по адресу 1339, Hassell Drive, в семье простого рабочего Фрэнка Силки родился мальчик, которого нарекли довольно типичным американским именем – Майкл.

Современное фото улицы Hassell Drive. Как несложно понять, городок Хоффман-Эстейт – совершеннейшая «дыра».

Он рос в приличной семье небогатых тружеников и был третьим, младшим ребенком в семье Силка.
Этот мальчишка с детства демонстрировал неподчинение правилам, и по воспоминаниям одноклассников, с первых лет жизни имел серьезные проблемы с дисциплиной.
Майкла Силку описывали как угрюмого, задиристого волчонка, норовящего при первой возможности покинуть уютный дом, умчавшись в лес. Он не любил кровати и спал на полу. Тепло и комфорт семейного очага предпочитал скитаниям по глухим лесам в полном одиночестве. Этот мальчонок родился с идеей нонкорформизма в душе, пронеся отвержение устоев и норм общества сквозь всю свою жизнь.
Для Силки не существовало авторитетов и правил, а его странные идеи вертелись вокруг противопоставления себя всему миру. Он ненавидел шумные компании и взрывался неудержимой агрессией при малейшем намеке на конфликт. Лез с кулаками на любого обидчика, что в конечном итоге и привело его к положению изгоя, а ссоры с учителями стали неотъемлемой частью школьных лет.
Силка умел обходиться малым: он мог неделями не мыться, одевался, словно заправский охотник, в еде имел предпочтения совершенно скудные, а в человеческом общении не нуждался вовсе. У него не было друзей, родители с трудом понимали устремления собственного ребенка, ибо из того невозможно было вытянуть лишнего слова.
Учеба и детские шалости Силку никогда не интересовали. По-настоящему его манило только одиночество, которое он всеми силами старался обустраивать в соседнем лесу, строя шалаши, рыбача и охотясь, проводя недели в абсолютном уединении. В сущности, Силка был дитем природы, понимающим ее лучше, нежели себе подобных. Часто местные жители слышали отголоски его стрельбы по мишеням в лесу, пожимали плечами и считали этого подростка мелким чудаком, но не преступником. И вскоре поняли, что глубоко заблуждались.
Была у Майкла одна, единая на всю его короткую жизнь, страсть – оружие. Которая преступно совмещалась с нежеланием работать и соответствовать утилитарному образу добропорядочного американца.
Уже в возрасте 17 лет, в октябре 1975 года вместе с другим подростком Майкл совершает свою первую кражу, взломав дверь в одном из спортивных магазинов городка Дес-Плейнс, что в 20 км от его дома. Они пытаются украсть туристическое снаряжение и охотничьи ружья, но их задерживают. Однако, делая скидку на юный возраст, дают шанс на исправление, заменяя обвинение в незаконном ношении оружия и попытке кражи на умышленное повреждение чужого имущества. В итоге Силка отсидит в кутузке лишь 30 дней, выйдя с четким осознанием, что все это общество, пытающееся его усмирить, беспомощно и слишком либерально.
В этом же году, спустя пару месяцев, Силка со своим старшим братом Стивом убегают из дому, тайком переходят канадскую границу, но истощение их запасов пищи и очевидно, отсутствие хоть какого-нибудь плана побега, возвращает их домой.
В феврале 1977 года, по наводке местных жителей, видевших как Силка прогуливается по городскому парку со старинной винтовкой, его опять арестовывает полиция города Хоффман-Эстейт. Но уже по обвинению в незаконном ношении заряженного огнестрельного оружия в общественном месте. Спустя месяц – новое задержание по обвинению в ношении оружия в городской черте. Этот арест заканчивается штрафом в 100$, которые вынуждены, скрепя сердце, оплатить небогатые родители Силки.
Решив, что юнца пора приструнить, найдя, как им казалось, достойное применение оружейным пристрастиям Майкла, родители уговаривают сына отправиться служить в армию. Впрочем, он и сам не видит себя в этой жизни, посчитав судьбу солдата наилучшим выбором. В период с 1978 по 1981 год Силка служит на Аляске в Форте Уэйнрайт, находящемся подле Фэрбанкса, в роли механика вертолета в составе 16-й боевой авиационной бригады.

И демонстрирует невиданные способности, получив наивысшую оценку уровня эксперта в стрельбе из винтовки М-16 (американская автоматическая винтовка калибра 5,56 мм) и гранатомета.
И все бы было ничего, да вот неспособность Силки к подчинению, невзирая на его успехи в военной подготовке, делают и в армии этого человека изгоем и преступником.
Он постоянно дерется, грубит начальству и сидит на гауптвахте. За время службы у него случается несколько стычек с военной полицией, которая обвиняет его в нападении на офицера и в ношении огнестрельного оружия заряженным в казарме. Что закономерно заканчивается арестами и временными заключениями под стражу. В конце концов, бесконечное непослушание в вопросах дисциплины, конфликты с сослуживцами и нежелание «работать в связке» вынудило командование отправить Силку на гражданку. Что, очевидно, вконец убедило молодого человека в его нежелании вливаться в социум.
В конце 1981 года, в возрасте 23 лет он возвращается домой в Хоффман-Эстейт, но подолгу на одном месте не задерживается. Все это время Майкл будет колесить по Америке, разъезжая на своем потрепанном, видавшем виды седане. Никто не знает, чем зарабатывал себе на жизнь столь нелюдимый человек, с трудом окончивший лишь среднюю школу и прослуживший 3 года в армии. Но по воспоминаниям запомнивших его людей, в продуктовых магазинах и в магазинах оружия он всегда рассчитывался наличностью.
Новое оружие Силка покупал с завидной регулярностью, осматривая и «лаская» его, словно любимую девушку. К слову, именно в связях с девушками его никто никогда не замечал. Впрочем, как и в каких-либо иных связях с гомо-сапиенс. В последующем, когда Силка погиб и его личностью запоздало попытались поинтересоваться, восстановив хронологию событий и передвижений по стране, выяснилось, что сделать это не представляется возможным. По свидетельству старшего брата, Силка изредка ему звонил и сообщал, что перебивается непостоянными заработками. Он говорил, что работает нелегально на стройках, а однажды заявил, что выехал в Аляску, где служит моряком на рыболовецком судне.
Очевидно, что все работы, которыми промышлял будущий убийца, являлись нелегальными. Он получал наличность, не фигурируя ни в одном из официальных списков по уплате налогов, рассчитывался везде налом и ни с кем не общался. Таким образом, проследить, чем занимался Силка в период с конца 1981 года по 1984, оказалось невозможным.
Последующий год его жизни ознаменуется еще несколькими арестами. И в каждом из них будет фигурировать оружие.
В ноябре 1982 года Силка снова будет арестован по обвинению в незаконном владении целым арсеналом оружия и нападении на офицера патрульной службы. Будучи остановлен за незначительное нарушение правил дорожного движения, офицер найдет в багажнике его автомобиля револьвер 44 калибра, пистолет 22 калибра, а также два охотничьих ножа. А потребовав выйти из автомобиля, получит отказ Силки подчиняться. Результатом станет осуждение Майкла Силки провести последующих четыре дня в тюрьме графства Кук (штат Иллинойс).
Последний официальный арест Силки датируется 21 июлем 1983 года, в процессе которого ему было предъявлено обвинение не только в незаконном владении оружием, но и в активном сопротивлении полиции поселка Южный Баррингтон (штат Иллинойс). Как и в предыдущем случае, Силку остановил патрульный за превышение скорости, и, узрев на заднем сидении винтовку 22-ого калибра, резонно потребовал разрешение. Но встретив угрюмое сопротивление, вынужден был доставить странного мужчину в участок.
Однако, как это часто случается в подобных историях, Фемида проявила к Силке незаслуженное терпение, отпустив его под подписку о невыезде. Явившись лишь дважды, последний раз 26 октября, на судебное слушание по рассмотрению дела, Майкл Силка исчезает. 20 декабря этого года на его взятие под стражу уже выдают ордер, но поздно – никто не ведает, куда испаряется этот странный субъект.
По сути, как выяснится позже, никто Силку особо и не искал. Посчитав, что все его правонарушения являются незначительными, дело Силки отправляют в «долгий ящик» и преспокойно забывают о существовании этого отшельника. Вполне возможно, если бы в свое время кто-то, кто имел должностные полномочия и обязанности, хотя бы попытался взглянуть на всю историю многочисленных арестов Майкла с большей серьезностью, на планете было бы меньше людского горя. Но равнодушие и халатность правит миром. И Силка воспользуется этим сполна.
Покинув незадачливых судебных исполнителей и прокуроров, он отправится на Аляску, имея один, как ему казалось, идеальный план: покинуть этот враждебный мир с его навязчивой цивилизацией и дурацкими правилами. Там, в глухой тайге, он намеревался исчезнуть, скрыться от недремлющего ока назойливой полиции, уйти от надоедливого и ненужного общения с себе подобными, жить наедине с природой.
Впрочем, идея Силки была далеко не нова. У местных жителей, обитающих в глухих таежных поселках Аляски, для подобных людей даже существует свое нехитрое название - их именуют «людьми конца дороги». Угрюмые сосны Аляски, хранящие тайны, снега, ледяным саваном погребающие следы, молчание гор

и дороги, которые здесь заканчиваются.

Все это манит отшельников, подобных Силке. Тех, кто стремится оставить все позади. Кто хочет укрыться от проблем и невзгод, выбирая изгнание.
Кто-то стремится уйти от наказания, кто-то пытается начать жизнь заново. Но мало кто остается. Аляска не терпит малодушия и слабости, она не прощает неискренности, и тайны хоронит, но вместе с их владельцем.
Многие, кто приезжает сюда, дабы укрыться, не выдерживают суровых законов природы, многие осознают, что жизнь в безмолвных пустошах – не для них.

Местные жители «не кидаются в объятья» чужакам, зная, как сложно приживается человек в этих тяжелых условиях. Но в 80-х годах прошлого столетия аборигены Аляски понимали, как опасны капризы природы, но не осознавали, насколько страшен подчас человек.
Силка принадлежал к тому разряду людей, кого не пугал аскетизм, но кто ненавидел весь род людской.
В начале апреля 1984 года, на беду Аляски, он приезжает в Фэрбанкс, и поселяется на его глухой окраине, в поселении под названием Хопкинсвилл, в одном из коттеджей, который сдавался в аренду.

Фото королевского краба, добываемого на Аляске.

Фото дандженесского краба.

К 28 годам Марк Колхерст, уроженец штата Вашингтон, успел обзавестись прекрасной семьей с двумя детишками, а довольно успешный промысел крабов и благородной рыбы позволил ему купить великолепный 58-футовый сейнер, при виде которого менее успешные моряки городка Крейг присвистывали от зависти. Стоимость этого судна превышала 850 000 долларов, и сейнеру было дано соответствующее имя – «Investor». Именно этот корабль стал основным семейным капиталовложением Колхерстов, который верой и правдой должен был себя окупать.

Рыбный промысел для Колхерстов был смыслом жизни, и в этой работе участвовала вся семья.
В воскресенье, 5 сентября 1982 года на судне находилось восемь человек: кроме самого Марка на «Инвесторе» присутствовала его беременная 28-летняя жена Ирэн, его двоюродный брат Майк Стюарт 19 лет, 5-летняя дочь Кимберли и маленький сын Джон, 4 лет от роду. В состав экипажа сейнера входили 19-летние Дин Мун и Джером Keун, а также Крис Хейман, которому исполнилось 18 лет.
Сезон лова каждого вида рыбы на Аляске довольно короток, конкуренция высока, а риск просто огромен. Сентябрь в этих местах весьма холоден и капризен. Рыбаки вынуждены работать под проливным дождем, в условиях туманов, шквального ветра, достигающего 100 км/ч и 4-метровых волн, кидающих лодку, словно перышко. Эта работа крайне опасна и ежегодно уносит десятки жизней.
Но, невзирая на обилие рыбацких судов в бухте и отвратительную погоду, «Investor» и в этот раз вернулся целехоньким, с богатым уловом.
Выгрузив в Крейге 77 000 фунтов горбуши (35 тонн) и продав на торгах улов за $ 33 000, Марк по обыкновению не взял деньги, предпочитая получать наличность единым платежом в конце сезона. О том, что на руках у Колхерста отсутствовали какие-либо существенные деньги, говорит и тот факт, что вечером Марк одолжил $ 100 у знакомого шкипера, дабы отпраздновать свой день рождения.
Пришвартовав сейнер в бухте, сцепив его с траулером «Decade» и сейнером «Defiance», тем же вечером, 5 сентября, семья Колхерстов отправилась в местный ресторанчик. Марку исполнялось 28, и компания в составе самих супругов, двоюродного брата, двух детишек и шкиперов «Decade» и «Defiance» весело отпраздновали день рождения Колхерста, уйдя из ресторана лишь в 21.30.
Хозяева отсутствовали, работы на сейнере не было и по свидетельствам очевидцев тем вечером Дин Мун и Джером Keун тоже сошли на берег, отправившись скоротать время в городке. Мун безуспешно пытался дозвониться до своей родни в Блейне (город в штате Миннесота), Кеуну повезло больше - ему удалось поговорить по телефону с братом. Побродив по Крейгу, ночевать они отправятся назад на «Investor».
В 22.30 четырехлетнего малыша Джона Колхерста последний раз увидит матрос «Decade», когда тот, заглянув в ходовую рубку траулера, весело его поприветствует.
В ночь с 5 на 6 сентября в бухте подле Крейга разразится шторм. Нептун обрушит на гавань всю свою мощь, вздымая волны и низвергая на лодки потоки ледяной воды. Бушующий ветер заглушит все звуки с «Investor», которые экипаж близстоящего к нему траулера и так не услышит. На «Decade» проходила довольно шумная вечеринка, в ходе которой изрядно подвыпивший экипаж предпочитал не покидать уютную рубку.
К утру шторм утихнет, и густой, тяжелый, словно свинцовый, туман окутает всю гавань, скрыв от глаз острова.
В 6 часов утра в понедельник, матрос «Decade», выйдя на палубу, будет удивлен, обнаружив, что «Investor» отвязан и медленно дрейфует в сторону Икорного острова, удаляясь все дальше и дальше.

Фото вида на бухту Крейг.

Подумав, что ночная вечеринка досаждала экипажу «Investor», он попытается по рации связаться с кораблем в надежде принести свои извинения, но не получит ответа. Однако сквозь дождь он успеет рассмотреть на палубе удаляющегося судна человека в ходовой рубке. Не разобрав в густом тумане, кто это, он помашет человеку рукою и получит в ответ такое же приветствие. Спустя 10 минут, Клайд Карри, шкипер траулера, тоже сможет рассмотреть, что на дрейфующем «Инвесторе» кто-то ходит по палубе, но затруднится определить, кем был тот человек.
В этот день все 75 местных суден отправятся рыбачить. Сезон ловли горбуши подходил к концу, и тем более было странно видеть, как одинокий «Investor», словно сонный кит, медленно дрейфовал на волнах, не стремясь ловить миг удачи. Несколько свидетелей впоследствии смогут рассказать, что видели молчаливое судно в разных местах: «Investor» то медленно плыл в сторону Икорного острова, гонимый водами, то вдруг останавливался и якорился.
Вскоре туман полностью поглотил спящий корабль. Ватная мгла была настолько плотной, что судам приходилось пользоваться радарами, дабы не столкнуться. Рыбаки были заняты каждый своим делом, и «Investor» уходил прочь в туман, с глаз долой, из сердца вон.
Небо над гаванью прояснилось лишь во вторник утром, и все с удивлением смогли обнаружить, что «Investor» все также стоит на якоре неподалеку от Икорного острова.