Переводчики: maryiv1205, NadyaMat, jeni, Yayo666

Глава 19

 

Я была и в лей-линии, и нет, и не было никакого пузыря защиты, чтобы приглушить ощущение энергии, текущее через места во мне. Вокруг меня были коллективные мысли Богини, эмоции были самой легкой вещью, которую можно было постичь. О, я могла услышать ее мысли, тысячи из них всех, в то же время трепещущие на краях, как фиолетовые крылья, но постичь единственный голос было похоже на выбор одной ноты во всем оркестре. Эмоции были проще, шире взмахов чувств... и большая часть Богини была в ярости.

Но ее части были напуганы, подумала я, когда расцвет ее страха подобрался ближе ко мне, как будто притянутый моим беспокойством. Внезапно стало легче отделять каждую испуганную мысль, мистики, возможно, фрагменты коллективного разума. Сомнения, страх, злость, они шептали, пока я не почувствовала к ней жалость.

Как слабеющая волна, страх Богини отошел, замененный на ее собственные мысли о сочувствии ее маленьким снам, которые ей снились, потерянные и одинокие. Внезапное переключение от страха к сочувствию было поразительным, и как только я поняла это, ее сострадание отошло, сменившись удивленными мыслями о том, что что-то могло существовать вне ее, что непригодная масса нашла способ поддерживать независимость мысли.

Внезапно я поняла, что привлекала те ее части, которые резонировали с моим нынешним настроением. Мысль использовать это для собственной выгоды прошла через меня, и я вздрогнула, когда Богиня коварно подумала исполнить желание обманщика: покрыть меня воображаемым жидким цементом. Шатаясь, я чувствовала себя пойманной в кошмарные американские горки, не в состоянии выбраться. Это было, как пытаться идти через болото, где земля постоянно движется.

Вот! внезапно подумала Богиня, и когда ее глаза отвернулись от меня, я вцепилась в сознание под всем этим. Мои мысли!

Но восторг Богини слишком быстро превратился в смятение. Они не слышат меня, поднялась тысяча плачей. Они не слышат меня!

Пытаясь думать сквозь ее шум, я наскребла истончившиеся остатки решимости Богини. Она думала не в трех измерениях, а в четырех. Мне нужно иметь массу, сказала я, пытаясь внушить ей, что ее блуждающие мысли не могли ее слышать, потому что были не в пространстве, а в массе. Нам нужно покинуть линию, выйти туда, где они.

Линия, линия, сокрушалась она. Здесь нет линии, здесь только...

Я сместила мою ауру и покинула линию, молясь, чтобы мы не оказались под землей. Богиня чувствовалась ускользающей от меня, я вздрогнула, когда маленькие когти мыслей врылись в мое сознание. С рывком, который пронзил меня, я почувствовала ее распространение от того где я была, регулирующее то, что я не могла, и также легко, как дыхание, почувствовала как становлюсь твердой. Вроде как. Она все еще была со мной, в пространстве внутри меня.

Удивление, восторг и понимание наполнили ее, выплескиваясь внутрь меня. Здесь есть линия, подумала Богиня, ее уверенность росла, пока она видела, понимала и принимала. А потом она начала с этим играть, перемещая мою ауру то туда, то сюда, пробуя, на что это похоже, переходить от массы в мысль, и обратно в массу.

Хватит! крикнула я. Сердце стучало, а легкие требовали воздуха, я постепенно вернулась к реальности, Богиня твердо внедрилась в меня, когда я упала на одно колено. Мои руки крепко сжали толстый желтый ворсистый ковер. Это было самое лучшее из того, что я когда-либо чувствовала, даже если это циновки, и я воспользовалась моментом, чтобы просто дышать. Я поймала тигра за хвост, и не знала, смогу ли пережить множество чужих мыслей мечущихся во мне.

Не так много! умоляла ее я. Меньше мыслей. Я не могу... вынести всю тебя... сразу.

Меня встретил отказ, и я уставилась на ковер, требуя, чтобы она на него посмотрела, поглощая тонкости его хаоса и тем, как они воздействуют на массу вокруг пространства цветом и текстурой.

Большая ее часть, наконец, это сделала, найдя в этом удовольствие, и я смогла дышать. Моя связь с лей-линией была нерушимой, и она лилась через меня с ревом и огнем. Я могла услышать звук щелканья по клавиатуре и низкий приглушенный голос. Я уставилась на свой носок, и Богиня подумала, что это поразительно – использовать что-то твердое, чтобы покрыть живую массу. Я в массе, которая разумна, подумала она. Невозможно. Только энергия может быть разумной.

– О Боже! – воскликнул кто-то, и щелканье по клавиатуре остановилось.

Я хотела посмотреть вверх, но боялась пошевелиться, я покачала большим пальцем на ноге.

– Э, Айер? – сказал мужской голос, и я сжалась.

– Что за черт? – сказал Айер, и я боролось за контроль, отодвигая Богиню на задний план, где она сосредоточилась на моих легких и частицах сущности, которые мне были нужны, чтобы удержаться от смерти и разрушения моих мыслей, рожденных из собранной массы. После двух трупов в моей передней гостиной, я подумала, что это может быть важно.

Жизнь, смерть, такой маленький переход, и такая большая разница. И это зависит от... этого маленького кусочка массы? подумала она, только сейчас понимая, почему ее предыдущие сосуды не могли ее удержать.

– Да, – прошептала я и была рада тому, что обладала достаточным контролем, чтобы снова говорить, когда я медленно вытягивала контроль над моим телом обратно к себе.

– Аураскоп ничего не зафиксировал, Айер. Она просто... появилась.

– Этот хитрый эльф прошел мимо, – сказал он, и я подняла голову, мое внимание пронеслось по двум рядам электронного оборудования, за которым работали мужчины и женщины в военной форме, прежде чем обратиться к темному окну. Я была в большой гостиной с высокими потолками, с окнами на всю стену, смотрящими на Низины, реку Огайо и Цинциннати за ней. Земля разлилась передо мной, потрясающе прекрасная с огнями и пожарами живых. Пятьдесят лет назад это была желанная недвижимость. Но сейчас уже не так: в дебрях и слишком далеко от города.

Богиня остановилась на этом, опираясь на мое понимание, когда я восполняла пробелы того, что она видела. А она видела ворсистый ковер, пустую гостиную, стену первоклассной электроники, которая не сочеталась с атмосферой 70-х в пустой гостиной, и место для камина. И, конечно, Свободных Вампиров, играющих в армию.

Новое понимание разлилось в Богине, когда я взяла контроль на себя и поднялась, думая о равновесии и массе и ощущении тяжести… невидимом присутствии, порожденного массой. Сердце застучало, я стояла перед ними, мой страх отключился злостью, когда Богиня собрала свою ярость потерянных мыслей.

– Я в это не верю, – сказал Айер и кивнул двум мужчинам по краям. – Возьмите ее.

Я осталась по-прежнему стоять, когда они потянулись к оружию и создали неудобный полукруг вокруг меня. Мне действительно было все равно. Как они могут удержать меня? подумала я, Богиня согласилась.

– Ты можешь захотеть переосмыслить это, – сказала я, и Айер удивленно. Его глаза были так похожи на глаза Кистена, что это причиняло боль.

– Сэр, она не мертвая, – сказал напуганный человек в гимнастерке, перекрикивая шум, когда он проверил индикатор Айера. – Она покрыта ими, – прошептал он, глаза становились черными. – Что вы хотите сделать?

Айер посмотрел вниз, затем обратно на меня.

– Лэндон сказал, что Богиня не может вселяться в живых, только в мертвых. Сделай еще одно измерение. Это невозможно.

– Нет, просто действительно неудобно, – сказала я, прищурено глядя на потолок. – Она сосредоточена на фотонах света прямо сейчас, но я предлагаю, чтобы ты отдал ей мистиков, которых вы захватили.

– Она? – Айер махнул мужчинами, чтобы те расступились. Неохотно они сделали это. – Боже Мой, ты не сошла с ума. Она находится там? В тебе?

Его жадность привлекла внимание Богини, и вместе мы сосредоточились на нем, сравнивая электричество в проводах в стенах с электричеством в его мозге, целиком суетящемся в хаотическом совершенстве.

– Единственный, который украл мои мысли, – сказала я, но это была Богиня, говорящая через меня. – Отдай их. – Моя рука двинулась вперед, Богиня просеивала мои мысли и искала соответствующий жест.

Шок пересек его лицо, и он грациозно попятился. Мы вдохнули запах испуганного вампира, смакуя его, как он заставил нашу кожу искриться как пространство между массой.

– Да, она говорит, – сказала я, жалея, что я не могла вынудить ее убрать мою руку, но я выбирала свои сражения и была рада, что у меня был контроль над ртом. – Продолжай. Объясни ей, почему ты крадешь ее мысли. Мне и самой это любопытно.

Внезапно я двинулась, борясь за контроль.

– Я не мечтала тебя, – сказала Богиня через меня, мой акцент не изменился, но теперь ее гнев окрасил его. – Ты поэтому единственный. И хрупкий.

Оружие поднималось, и страх заставил меня застыть.

Остановись! потребовала я. Я тоже хрупкая! И она остановилась, хотя я не знала почему. Возможно, мой страх собрал всю ее вместе к одному месту и сделал опасность более реальной.

– Единственный? – Айер посмотрел на другой замер у женщины с белым лицом и оружием на бедре. Богиня попробовала мой страх, взвесила его против своего собственного, и отклонила его как несущественный. Как может, маленькая часть массы, созданная от мертвого объекта, закончить твое существование? спросила она, но сомнение просочилось в ее уверенность, когда она порылась поглубже и нашла ответ.

– Единственный, – отозвалась я эхом, отвечая Айеру. – Не часть ее. – Но негодование Богини росло. – Э, я предлагаю, чтобы ты позволил им уйти! – сказала я, получая каплю контроля, когда сделала еще один нежелательный шаг к нему. – Пожалуйста!

– Айер! – прокричал кто-то, когда я попыталась остаться неподвижной, и мне это не удалось. – Что ты хочешь, чтобы мы сделали?

– Назад! – прокричал он, отходя от меня. – Я хочу получить ее живой!

Шикарно, он хочет меня живой?

– Послушай меня, – сказала я, когда заставила ноги прекратить двигаться. – Я знаю, ты думаешь, что Лэндон помогает тебе, но как только мастера умрут, он собирается уничтожить и вас. Ты должен остановить это. Сейчас же!

Позади него я увидела неудобные взгляды и вину, но Айер спокойно рассматривал меня, отмечая Богиню внутри.

– Я знаю, что Лэндон лжет, но это не значит, что он не полезен, – сказал он. – Моя изначальная цель была меньше. Личный выбор, ограниченный зданием или комнатой. С его помощью? – сказал он, изящная рука указала на весь город. – Мы можем закончить страдание всех наших людей. Я согласен, что это меньше, чем идеал прямо сейчас, но как только все мастера умрут, живые подчинятся, столкнувшись с истинной смертью и никакими вторыми возможностями. Лэндон не управляет нами. Я управляю нами.

Снова были удрученные взгляды. Богиня видела это, и я сказал ей, что это означало. Айер пошел за то, чего хотели его люди. Был раскол. Был шанс.

– Да? – я шагнула вперед, стараясь не делать этого. – Почему вы так уверен, что можешь перехитрить его? Он уже подставил тебя. Рассказал ФБВ, что все это время, это были вы.

Айер улыбнулся, красиво не замечая.

– Он потерял свою веру, а без этого, эльфами легко управлять. Это, и он хочет видеть тебя мертвой.

– Мое существование единственное, – сказала Богиня через меня, и Айер сфокусировался, когда услышал различие. – Я не могу умереть. Я могу только быть. И ты не можешь сделать меня.

– Боже Мой, она абсолютно чокнутая! – прошептал кто-то.

– Нет. Просто в ней бог, – сказал Айер резко. – Путь свободен? Включай!

Я повернулась. Богиня не понимала мою тревогу, когда мужчина щелкнул рычагом на панели, и свет погас. Вдалеке послышалось треньканье, и глухой удар сместил воздух.

Не мой восторг пульсировал во мне. Это была Богиня, и она усилилась во мне, пока я не заколебалась и не упала на колено. Это были ее мысли. Ее пропавшие части. Она нашла их!

– Нет! – выкрикнула я, как раз тогда, когда она поставила нас вертикально и поплелась к центру комнаты перед окнами, раскинув руки, когда она искала.

– Не трогайте ее! – проревел Айер, и я боролась как раз за достаточный контроль у Богини, чтобы поставить круг. Она не замечала, как пули мчались и рикошетили.

– Я сказал, не трогать ее! – прокричал Айер, дергая оружие от самого близкого человека. – Я пристрелю следующего, кто коснется спускового механизма! Используйте дротики!

Тревога Богини лилась каскадом по мне, опрометчивая и бесконечная. Они отказываются становиться! вопила она, и я колебалась, пытаясь заставить ее услышать мою единственную мысль, что это была машина, которая держала их в плену. Разрушь машину, и они освободятся. Смогу ли я пережить это? задумалась я, но горе Богини было всей моей жизнью, и я сделаю что угодно, чтобы заставить ее остановиться.

– Машина? – воскликнула Богиня через меня, когда она, наконец, услышала меня, и я почувствовала себя больной от внезапного подъема эмоций. – Они пойманы в... в этом?

Вместе мы смотрели на машину, и со странным поворотом, я почувствовала, что видела с ее осведомленностью, чувствуя крошечное пространство машины, созданной, чтобы собирать мысли родившиеся и существующие в космосе между пространствами. Я уставилась на оборудование, мой страх окрасил ее негодование. Это был крошечный пузырь несвоевременно потянувшийся, созданный дикой магией и наукой. Лэндон создал новое безвременье, но настолько маленькое, что оно могло потеряться на кончике булавки. Это было все, что они могли собрать, но этого было достаточно, чтобы удержать мысли Богини.

– Получается! – прокричал кто-то, и ее негодование запылало, когда Богиня, наконец, поняла то, что они сделали. Она дрожала во мне, и я изо всех сил пыталась удержать круг. Они не видят меня, подумала она. Я слышу их пение, и они поют неправильную песню.

– Освободи их! – прокричала я, неуверенная, была ли это я или Богиня.

– Готовы... – сказал Айер, когда они отошли назад, и я увидел круг проводов, которыми они опутали меня. – Сейчас!

Я распахнула глаза, когда мужчина у оборудования дернул массивный рычаг. Свет погас, и звон прошел через меня. Крик вырвался из моего горла, когда волна чистой дикой магии пролилась каскадом по моей душе к моим пальцам, сжатым от боли. Это ударило работающую машину, и я сжалась внутри, когда Богиня твердо стояла, дуги электричества танцевали во внезапно темной комнате, волны черной энергии поднимались назад и вперед между стенами, теперь наклонившиеся и зловеще трещащие.

И с ударом, который отозвался эхом в моей душе, пузырь времени выскочил.

Нет... подумала я, когда внезапно воздух заискрился. Дикая магия. Она была везде, и облако освобожденных мистиков затуманило воздух. Я чувствовала их во мне, когда дышала, смаргивала их с моих глаз как слезы. Но Богиня торжествовала в них, ее мысли, яркие от силы, когда она позвала их к себе, ожидая, что приведет их домой, чтобы стать с нею снова.

– Вставай! Вставай! – прокричал кто-то, слабый жар от неба был единственным светом в комнате. – Переадресуй силу! Поток увеличивается. Возьми их! Возьми их всех!

В комнате повисла кромешная тьма, и яркие как день мистики пылали в моем мысленном взоре. Безумно движущиеся силуэты между мной и стеклом метались, и Богиня танцевала во мне.

Таким образом, пока первые несколько мыслей о ее неудаче не достигли меня. Мистики не отвечали, даже те, которые она только что отослала, чтобы вести другие.

– Увеличь! – кричал Айер. – Прочь с дороги. Я сделаю все сам! – проворчал он, отпихивая ошеломленного человека с его стула и занимая его место. Я не могла видеть Айера в темноте, но я знала, что это был он по зажигающимся нейронам в его мозге. – Я хочу всех их!

С тускнеющим восторгом, Богиня, казалось, заколебалась. Они не мои мысли, сказала она, обращаясь внутрь меня, ее единственному справочнику по этому безумию массы. Они не станут!

Быстрое изменение эмоций высушивало, и я колебалась, опускаясь перед окнами.

– Я говорила, что они были изменены, – прошептала я, и она снова перехватила контроль.

– Они испортили и украли мои мысли, – сказала она вслух через меня, и Айер встретил наши глаза в теперь мерцающем аварийном свете. Он был доволен. Его мистики убежали, и он был взволнован. Что-то было неправильно, но она не будет слушать мою мысль среди своей тысячи. – Эти единственные больше не будут мечтать! – прокричала она моим голосом, и я обнаружила, что больше не могу стоять и мне слишком тяжело на душе, чтобы остановить ее.

– Вы умрете! – бушевала она, мое тело дрожало от гнева. – Я – все! Все! Ты – одно единственное! Ты не можешь заставить меня стать!

Это ошибка, подумала я, но с первобытным криком, она обратила свои мысли гнева в одну точку и взорвала комнату.

– Сейчас! – закричал Айер, и я ахнула, когда комната вспыхнула белым.

– Нет! – закричала я, когда сила Богини была выжита из меня, из пространства и испод их контроля.

– Второе хранилище заполнено! – прокричал кто-то. – Третье включено!

Стоп! взвыла я в своих мыслях, но она не слышала, продолжая направлять свое расстройство и гнев в один акт насилия, который Айер притягивал к себе как мастер по забору душ. С неслыханным звоном окна разлетелись вдребезги. Я упала, волосы скрывали мое зрение... но я видела все это с тысячи различных углов, когда ее глаза наполнили меня.

– Они – мои! – бушевала Богиня, у меня перехватило горло.

Выглядя пришельцем в аварийном свете и дыме, Айер улыбнулся.

– Делаешь все хуже, – усмехнулся он. – Я собираюсь обобрать тебя до нитки, сука.

Дикая магия пела во мне, душераздирающая в своем исключительном намерении мести и справедливости. Я могла только смотреть, когда Богиня заполнила комнату своим намерением, не слушая меня, игнорируя мой единственный голос среди ее возмущенных тысяч.

Они убивают тебя, я просила ее послушать, когда почувствовала ощущение того, чтобы меня высасывают изнутри. Остановись! Просто остановись!

Я... Я... Она запнулась, только теперь заметив, что она терпела неудачу, мы резко упали на пол, кислый укус дыма жалил наши глаза. Я... потерпела неудачу? подумала она, новая родившаяся идея. Она нашла мои собственные воспоминания о потере, боли и неудаче, учась на них, и я глубоко вздохнула, когда жало дротика нашло меня.

Что... она, казалось, бормотала, когда я дернула ее, но было слишком поздно.

– Я говорила тебе этого не делать, – сказала я, мышцы расслаблялись.

Но внутри меня, Богиня отказалась от своих новых эмоций поражения и закрепилась на старых.

Ты знала, что это произойдет! обвинила она меня. Ты предала меня!

Я сжалась в комок. Я могла услышать огнетушители и почувствовать запах снаружи. Дикая магия колола мою кожу, но это были сбежавшие мистики.

– Это был Лэндон, – прошептала я, глаза слипались. – Не я. Я пыталась предупредить тебя! Ты не слушала.

Твоя мысль была слишком маленькой! сказала она, когда мужчины шептались в страхе над нами. Следует придерживаться только мыслей со многими одобрениями.

– Не тогда, когда они идут от единственного, – прошептала я. Препарат разливался, облегчая мысли, когда Богиня начала терять свою хватку на мне, и я застонала от дикой магии, которую они выжимали из меня по крупицам. – Мой единственный голос – сумма тысячи мыслей. Слушай меня! – сказала я, и другой дротик попал в меня. – Ты должна уйти, – выдохнула я, закрывая глаза. – Они уничтожают тебя. Иди!

Но у тебя есть только один голос, подумала она, пытаясь понять. Как это может быть правильно?

– Три хранилища полные, Айер.

– Давай четвертое. Я хочу все, что эта сука может дать.

И с внезапным взрывом понимания, она поняла. Зарыдав так, что это могло заставить ангелов плакать, она исчезла.

– Волна завершилась! – сказал кто-то, и я ахнула от внезапной тишины в моем уме.

О, Боже. Она ушла. Это было то, чего я хотела, но чувствовала я себя ужасно. Сонная от препарата, я повернула голову, ложась щекой в слюни, которые сама и пускала. Опустив руки, я приветствовала абсолютную пустоту ничего.

– Сэр! – Это послышалось с уверенностью от выигранного сражения. – Сущность ушла. Мы утроили нашу плотность, но в непосредственной близости есть несколько сжатий облаков. Вы хотите, чтобы мы зачистили их?

Тяжелые сапоги пересекли комнату, спотыкаясь обо что-то в тусклом свете.

– Давай. Да, – сказал Айер, и я достаточно сосредоточилась, чтобы увидеть, что он склоняется над пылающим экраном. – Не дайте им уйти из области. Я не хочу, чтобы они увеличивали зону изоляции.

Я была пуста, и когда препарат подействовал, я почувствовала, как будто я умерла. Я больше не могла чувствовать, как солнце лилось по земле. Даже кружащиеся мысли о немертвых, вращающиеся как освещенные вершины ночью, ушли. Оцепеневшая. Я была оцепеневшей и пустой. Я дрожала, одна на полу, проигнорированная как ничто. Что, если она вернется? Она думала, что я предала ее. Она убьет меня, больше не даст мне мечтать.

Носок ботинка толкнул меня, и я ничего не сделала.

– Если она может пережить главную сущность, она могла бы привлечь их всех, – сказал Айер. – Лэндон нам больше не нужен. Освободитесь от него.

– Сэр.

– Свяжите ее, – добавил он. – Посадите ее на стул. Как только соберете облако.

– Сейчас? – выпалил кто-то новый. – Она почти мертва.

– Именно поэтому ты жив, – рявкнул Айер, и я застонала, когда он перевернул меня своим ботинком, моя рука шлепнулась об пол. – Она – демон. Рассматривайте ее в таком ключе, или вы будете чьей-то игрушкой. Как только вы соберете мистиков, я хочу, чтобы вы подключили ее. Мы заставим их говорить, и та сука вернется.

Шикарно. Я не могла даже пошевелить пальцами, когда они связывали меня. Слишком скоро подъехал лифт, и вторгся стук каталки. Мое дыхание вышло с удушьем, когда они положили меня на стол на колесиках, и дезорганизующее чувство движения вызвало у меня головокружение.

– Молодец, Морган, – прошептал Айер, и я почувствовала внезапное понижение лифта. – Ты выжила. Не то, что обещал Лэндон, но я гибкий. Ты собираешься привести мистиков прямо ко мне. Очень эффективно. Ты передвинула мое расписание на два месяца. Давай посмотрим, что сделает еще минута или второе подключения к божеству.

Я распахнула глаза. Со мной в лифте было трое мужчин, но я ничего не могла поделать. Свяжите ее. Посадите ее на стул. Все лучше и лучше.

– Это то, что она делает, знаешь, – сказала я, и Айер помешал возбужденному человеку уколоть меня снова. – Она дает тебе то, что ты просишь. И, в конце концов, ты за это платишь.

Айер проворчал, глядя на часы, когда он измерял мой пульс. Я не могла чувствовать, как он держал мое запястье, и он был так похож на Кистена, что это было больно. Между наркотиками и моей неудачей, я не могла помочь глазам, не закрываться. Как я собиралась выбраться из этого? Я была такой одинокой.

Но потом крошечный шепот покалываний вспыхнул через меня, потрясая меня. Мистики. Некоторые были во мне, резонируя с моими чувствами потери и горя. Глаза смотрели, открывшись, я уставилась на Айера, измеряющего мой пульс, видя, что моя рука мягко свисает в его руке. Она ушла, оставив то, о чем она не хотела думать, и теперь ее мысли о предательстве и потере добавились к моим собственным, почти давя меня.

– Вы в своем уме? – спросила я их, невнятно выговаривая, и Айер отпустил мою руку.

– История будет судить меня, не тебя, – сказал он, обдумывая то, что я сказала, и он вкатил меня в прихожую, когда двери открылись.

Но я была сосредоточена внутри на брошенных мистиках. Жалея крошечные, новые мысли, которые она бросила, я приняла их, окутывая моей собственной болью, давая им место, чтобы существовать в пределах меня, пока я не смогу вернуть их ей. Она, вероятно, хотела получить их назад. Бог знал, что я не хотела их.