Глава четвертая: Жажда крови меня заводит.

Глубина человеческой души не может быть измерена метрами и саженями, но, по-моему, она измеряется отдаленностью от неба или ада. Я шел мимо городской таверны, разрывающейся от звуков смеха и пьяной игры на фортепьяно. Если бы это была другая ночь, другое место и любой другой человек, проходящий мимо того невинного паба. События, которые произошли здесь, могли бы значительно отличаться. Я могу восстановить нить рассказа только с того момента, когда радостный смех стал отчаянными криками о помощи и просьбами спасти их жизни.

Двери паба захлопнулись позади меня. Я изо всех сил старался выровнять дыхание и небрежно прошел к барной стойке. Я огляделся по сторонам. Действительно ли никто не видел, как я закрыл дверь, когда входил? Казалось, что каждый горожанин был здесь в эту ночь, судя по громкой несвязной речи, доносящейся из каждого угла. Я заказал виски, но всего лишь поводил пальцем по краю стакана, поскольку я старался точно подсчитать находящиеся здесь голоса. Ах да, семь. Какое удачное число - семь. Я всегда задавался вопросом, почему люди полагают, что оно приносит удачу? Возможно, это пришло из какой-то религии или относится к дате из календаря индейцев Майя. Я почти умираю от смеха, поскольку понимаю, каким неудачным числом окажется оно сегодня. С этими мыслями я поднялся и спокойно подошел к человеку, который должен был стать первым. Первый шаг к моему возрождению. Первый шаг к моему окончательному подъему. Первый шаг, который я сделаю, чтобы воссоединиться со своей любовью. Но не первое мое убийство. О, нет. Эта честь принадлежит Аннабэль.

Я чувствовал как покалывает мою кожу, когда покрасневшие глаза того бедняка пытались рассмотреть фигуру, появившуюся перед ним. Он, кажется, только начал открывать рот, чтобы спросить у меня как мои дела, когда я стремительно приставил лезвие ножа к его горлу и перерезал его с такой свирепостью, что мне показалось, оно нагрелось до ста восьмидесяти градусов, перед тем как бедняга упал на деревянный пол. Один за другим я уничтожил несчастливую семерку. Их единственное преступление на сегодня произошло еще до того, как я наткнулся на эту таверну. Действительно ли я должен был сделать это? В конце концов, эти люди не сделали мне ничего такого, чтобы заслужить наказание. Хорошо, я прошу Бога разобраться в этом беспорядке. Кроме того, я должен поскорее закончить свой стакан виски. Аннабэль, моя дорогая, мне кажется, я схожу без тебя с ума.

Если бы я не был таким непредусмотрительным, я бы никогда не вернулся, чтобы допить свой дешевый виски, и я бы никогда не увидел мельком того человека, который видел все, а потом спокойно убежал через заднюю дверь.

Глава пятая: Я погружаюсь в больное отображение.

Я не уверен, кого именно я видел в таверне. Фактически я не имею ни малейшей догадки, но меня это не беспокоит. Я разбил свой стакан и тут мой взгляд приковался к женщине в отражении зеркала, висящего позади бара. Я вскочил на ноги и осмотрел комнату, но нигде не нашел ее. Я возвратился на место, но теперь в зеркале было только мое собственное отражение. Я убеждал себя, что это мое воображение, но я знал, что я видел. Я бы даже и не подумал о видении, если бы не ошеломляющее сходство девушки с моей Аннабэль. Но это сумасшествие, это невозможно. Аннабэль мертва. Эх, видение в моей голове, это все что я имею.

Одна вещь, относительно которой я более чем уверен, я никогда не чувствовал себя настолько живым. Убийство Аннабэль и еще семи душ за сегодня - это лучшее, что я делал за всю свою жизнь. Я чувствую спокойствие и внезапный прилив сил. Я боюсь, что смогу потерять свою власть над действительностью, но плохо ли это? Я, очевидно, не был счастлив раньше. Иначе, по какой причине я это сделал? Я даже не собрал свой альбом с рисунками. Помню, Аннабэль всегда говорила, что альбом с рисунками будет концом для меня, поэтому я думаю хорошо, что я оставил это дело. Да, все это начинает иметь смысл. Теперь я вижу все яснее. Этот опыт научил меня, что я не должен полагаться на свое творчество, чтобы определить кто я. Моя жизненная цель - быть честным. Это лучший путь.

Я вышел из бара навстречу солнечному свету. Должно быть, я был внутри значительно дольше, чем помню, поскольку, когда я заходил и запирал дверь, на улице было темно. Воздух стал намного прохладнее, чем когда я бежал сюда. Местный торговец поперек пути улыбнулся мне и вежливо поприветствовал, я без всякого колебания отправил ему ответное приветствие. Забавно. Интересно, он понимал, что улыбался хладнокровному убийце? Я спускался по лестнице и столкнулся с молодой женщиной, которая вела маленькую девочку, думаю свою дочь. Женщина поприветствовала меня, а ребенок спрятался за ногу матери. Дети умнее, чем думают взрослые. Даже здесь, при свете дня, я хотел достать свое лезвие и нанести удар по городу.

Единственная вещь, которая останавливала меня: никто вокруг меня не знает, ЧТО произошло этой ночью в таверне. Для них я обычный парень осматривающий город, возможно ищущий место позавтракать, или портного, чтобы зашить костюм, или кузнеца, чтобы сделать новые подковы для лошадей. Непонятные причины для их безразличия. Обман захватил мой разум сильнее, чем желание убивать.

В оконном отражении перед «Митчелс Динер» я снова увидел женщину из зеркала. Ей-Богу, она похожа на Аннабэль. Это возможно? Она жива? Действительно ли это сон, в конце концов? Я скоро проснусь и буду лежать рядом с ней? Ха, я действительно потерял рассудок. Я закрыл глаза, удовольствие снова душило меня. Доброе утро, город. Смотрите, я - желание жнеца, и я стою над пропастью ближе, чем позволено.

Я лежал на кровати в гостинице, в которой решил провести вечер. Мысль о том, что надо немедленно уехать не поддавалась контролю. Я должен бежать отсюда. В глазах города я всего лишь прохожий. По мне не будут тосковать, меня не будут помнить. А что относительно женщины и ее дочери, которые видели, как я выходил из бара? Джентльмен, который улыбнулся и махнул мне, вероятно, запомнил мое лицо. Замученный этими мыслями и звуком ветра, который казался очень похожим на глубокий голос моей покойной любви, как только настала ночь, я помчался из города.

Не зная своего предназначения, я чувствовал, как будто невидимая сила тянет меня вперед. Начался дождь. Вспышки молнии осветили ночное небо, показав холмы передо мной, на одном из которых стоял дом, в котором умерла Аннабэль. В порыве чувства вины я упал на колени и зарыдал. Что я сделал? Я взывал к небесам и молил о прощении. Внезапно мои мольбы приветствовал смех темной фигуры, вырисовывающейся передо мной. Как будто мечтая в летний день, незнакомец прислонился к двери моего дома, с выражением безразличия ко всему на свете. Я, не шевельнувшись, наблюдал за человеком, который передразнивал мои крики. Хотя я только мельком увидел его вчера в таверне, я не сомневался в идентичности фантома, стоящего на моем крыльце. Единственный вопрос состоял в том, что привело этого человека из таверны до моего отдаленного в лесу дома?

Уверенно прохаживаясь, человек с моего крыльца, человек из таверны, играл с чем то в руках. Он только увеличил мои собственные опасения и беспорядок в голове. Следующая вспышка молнии показала, что он держал тот самый нож, который я видел в ночь смерти Аннабэль. Оружие, которое оторвало душу от ее тела, лезвие, которое убедило меня в том, что я убил свою любовь, и превратило меня в маньяка, было в нескольких дюймах от моего лица в руках этого монстра, мастерски владеющего им. О, дорогая, любимая Аннабэль, скажи мне, что я прощен. Скажи мне, что все в прошлом, скажи, что все хорошо.

С последней вспышкой света Трагик исчез.