Ситуация перед Первой мировой войной.

Минобрнауки России

Федеральное государственное бюджетное образовательное

учреждение высшего образования

«Тульский государственный университет»

Институт права и управления

Кафедра финансы и кредит

РЦПК

Контрольная работа

по дисциплине «История»

Россия в I Мировой войне

 

 

Выполнил: студентка гр. Б760763

Черепанова Олеся Владимировна

Подпись:____________

Проверила: к.и.н., доц.

Чугунова Наталия Васильевна

 

 

Тула 2017

 

Оглавление

Введение..............................................................................................................................

1.Ситуация перед Первой мировой войной...................................................................

1.1 Предпосылки Первой мировой войны.......................................................................

1.2 Русская армия пред войной.....................................................................................

1.3 Сараевский выстрел. Российская мобилизация......................................................

2. Ход боевых действий......................................................................................................

2.1 1914 год......................................................................................................................

2.2 1915 год. Великое отступление................................................................................

2.3 1916 год.........................................................................................................................

3. От революции до Брестского мира.................................................................................

3.1 Февраль - октябрь 1917 года. Великие потрясения..................................................

3.2 Октябрь 1917 года - март 1918 года. Брестский мир...............................................

4. Итоги и значение Первой мировой войны....................................................................

Заключение............................................................................................................................

Список использовавшейся литературы.............................................................................

 

 

Введение

Актуальность данной темы состоит в том, что решением одной из самых жгучих проблем современности – проблемы войны и мира. Поколение людей, живущее в век ядерного оружия, обращается к прошлому, чтобы лучше понять настоящее. И ему небезынтересно знать, как во втором десятилетии ХХ в. правящим кругам ведущих европейских государств удалось ввергнуть народы в одну из величайших трагедий человеческой истории.

Степень научной разработанности проблемы. По вопросу об участии России в Первой мировой войне в историографии к настоящему времени сложились три достаточно устойчивых точки зрения.

Согласно первой (западной) точке зрения, крупных боевых действий на Востоке практически не было. Германцы якобы легко продвигались вперед, а темпы их движения определялись исключительно физическими возможностями людей и качеством боевой техники. В то же время слабая царская армия постоянно отступала, а если русскими и велись какие-то заметные операции, то исключительно в узкоэгоистических интересах, без увязки с общими интересами союзников. Вообще, войну на Востоке иногда представляли лишь бледной тенью операций на Западе.

Вторая точка зрения по вопросу о роли России в Первой мировой войне – большевистская. Ее апологеты (например, М. Д. Бонч-Бруевич) рассматривали это грандиозное вооруженное противоборство исключительно как одну из предпосылок (в самом широком понимании) социалистической революции и Гражданской войны. Драматические события 1914—1917 гг., по сути, оказались в тени того, что произошло вслед за ними. Катастрофа российской государственности заслонила произошедшее до 1917 г., а потери Гражданской войны превысили потери русской армии в ходе боевых действий в составе Антанты. Да и вспоминать Первую мировую войну в Советской России поначалу было не принято, поскольку многие герои войны связали свои судьбы с белым движением, а военспецы – бывшие офицеры в составе РККА – были «вычищены» из рядов Красной Армии в 1920 -е - 1930-е гг. в ходе политических репрессий. Наиболее устойчивые штампы, присущие приверженцам данной точки зрения, это: военно-техническая отсталость России; бездарность царских генералов; их полное раболепие перед англо-французскими союзниками. Якобы, привязывая свои боевые операции к требованиям Антанты, русские «расплачивались кровью» за оказанную материальную помощь.

Наконец, приверженцы третьей, современной российской точки зрения признают определенную роль Русского фронта и заслуги России в годы Первой мировой войны. Они утверждают также, что русские могли побеждать лишь турок и австрийцев, которые были слабее их. Германцы же якобы оказались «не по зубам» русским. Возникло даже мнение, что немцы показали себя сильнее, искуснее русских, а действия германской армии – череда сплошных побед над ними.

Некоторые западные историки пытались умалить роль России в разгроме Германии и ее союзников. Одни заявляли, что победа была до­стигнута в результате операций 1918 г., когда Россия уже не участвовала в войне. Другие утверждали, что разгром Гер­мании был вызван экономической блокадой и материаль­ным перевесом Антанты, мобилизовавшей огромные сырьевые и промышленные ресурсы. Однако и те, и другие порой умышленно умалчивали о том, что русская армия в тече­ние трех лет неоднократно спасала своих союзников от военного разгрома, оттягивая на себя большие силы противника, перемалывая в ожесточенных боях его от­борные войска, создавая тем самым условия для накап­ливания сил Англии и Франции и совершенствования их боевой эффективности.

Цель исследования – в сравнительно-историческом аспекте выявить роль России и русской армии в Первой мировой войне 1914 - 1918 гг., создать комплексную, целостную и реальную картину вклада Русского фронта в победу Антанты.

Цель исследования – в сравнительно-историческом аспекте выявить роль России и русской армии в Первой мировой войне 1914 - 1918 гг., создать комплексную, целостную и реальную картину вклада Русского фронта в победу Антанты. Необходимо оговориться, что исследовался главным образом военный аспект вклада России в победу Антанты.

Для достижения поставленной в цели необходимо было решить следующие основные задачи:

– сосредоточить внимание на боевых операциях на Русском фронте в соответствии с коалиционным характером войны, определить тенденции стратегического характера посредством анализа крупнейших операций, оказавших существенное влияние на ход и исход вооруженного противоборства на Русском фронте и на всю войну;

– раскрыть стратегический результат этих операций и кампаний в контексте общего хода боевых действий и в соответствии с интересами союзников;

– выявить роль русской армии в захвате стратегической инициативы;

– определить количество переброшенных на Русский фронт пехотных дивизий противника (как основы боевой мощи воюющих армий Первой мировой войны), динамику перебросок в связи с проводимыми операциями и показать влияние этих фактов на положение союзников России;

– определить военно-оперативные (общие) потери русской армии и ее противников в операциях, кампаниях и в целом за войну, провести их сравнительный анализ в отношении потерь противников России на других фронтах за период 1914 - 1917 гг.;

– выделить основные этапы взаимодействия с союзниками по Антанте в различных аспектах;

– выявить роль и место российской армии в рассматриваемых событиях;

– показать героизм солдат и офицеров, подвиги русской армии, что также является одним из важных аспектов вклада России в общую победу Антанты.

Объектом диссертационного исследования являются военные события Первой мировой войны на Русском фронте. Применительно к проблематике ключевым является анализ кампаний и операций с анализом взаимодействия с союзниками по Антанте, а также общее влияние боевых действий на Восточном (Русском) фронте на стратегическую обстановку в целом.

Русская армия пред войной

Русская армия была преимущественно крестьянской. Ее состав был таким: 80% крестьян, 10% рабочих, 10% других классов. Это вполне понятно, потому что Россия была аграрным государством, и класс, преобладавший в населении страны, должен был преобладать и в ее вооруженных силах.

Российская армия была многонациональной, основную ее часть составляли русские. Проблем с национальной нетерпимостью не было. Это состояние не идет даже в сравнение с Астро-Венгрией, где господствовавшие швабо-модьяры смотрели на солдат-славян, как на представителей низшей расы; или с Германией, где, не говоря уже об издевательствах над поляками, прусские офицеры, командированные на юг, с нескрываемым презрением относились к солдатам - выходцам из южных немцев.

Русский солдат жил в обстановке бедной и суровой. Спали на соломенных тюфяках и таких же подушках без наволочек. Накрывались шинелью, грязной после учений, мокрой после дождя. Только в 1905 г. было введено снабжение войск постельным бельем и одеялами.

Обмундирование русской армии обладало одним крупным недостатком: оно было одинаковым для всех широт - для Архангельска и для Крыма.

Пища солдата отличалась скромностью. Типичное суточное меню рядового: утром - чай с ржаным хлебом (в день около 1200 грамм хлеба), в обед - борщ или суп с 200 граммами мяса или рыбы (после 1905 года - 300 грамм) и каша, на ужин - жидкая кашица, заправленная салом. Но по числу калорий и по вкусу пища была вполне удовлетворительна. Солдатский желудок был предметом особой заботливости командиров и начальников всех уровней. "Проба" солдатской пищи была традиционным обрядом, выполнявшимся самыми высокими начальниками, даже царем, при посещении казарм.

Нужно заметить, что русское законодательство раньше других покончило с телесными наказаниями (1860-е годы), хотя даже в английской армии они были отменены в 1880 г., а в английском флоте - в 1906 г.

Вообще русское законодательство, карательная система и отношение к солдату были много гуманнее, нежели в иностранных первоклассных армиях. В германской, например, армии царила исключительная жестокость и грубость. Об этом говорила возмущенно не только пресса, но и официальные приказы. В течение одного 1909 г. было вынесено 583 приговора военными судами за жестокое обращение командиров с солдатами.

У нас в армии были установлены наказания: арест, назначение не в очередь на работы, воспрещение отпуска, смещение на низшие должности и т. д. Бывала и грубость, но только как изнанка казарменного быта - скрываемая, осуждаемая и преследуемая. Но это опять же не шло ни в какое сравнение с бытом немецкой армии. Розни между рядовыми и офицерами не было. Это подтверждают случаи, когда из-под пуль и вражеских проволочных заграждений, рискуя жизнью вытаскивали своих раненых - солдат офицера, офицер солдата.

Военная наука трудно давалась солдату-крестьянину, благодаря безграмотности, отсутствию допризывной подготовки и спорта. Перед Первой мировой войной призывы в войска давали до 40% неграмотных. И армия, в которой с 1902 г. было введено обязательное обучение грамоте сама восполняла этот пробел, выпуская ежегодно до 200 тысяч запасных, научившихся чтению и письму на службе.

Солдат русской армии был храбр, вынослив, неприхотлив и вполне дисциплинирован.

Ход боевых действий.

Год

Итак, Первая мировая война началась. Необходимо описать соотношение численности вооруженных сил противоборствующих сторон. Оно было таково: после окончания мобилизации и сосредоточения войск Антанты, по сравнению с Тройственным союзом, было 10 к 6. Таким образом численность армий Антанты была больше. Но нужно принять во внимание слабость бельгийской армии (Бельгия невольно оказалась втянутой в войну несмотря на объявленный нейтралитет); неорганизованность и полное несоответствие стандартам того времени вооружения и снаряжения сербской армии - армии храброй, но носившей характер милиции, и плохое вооружение русской армии. С другой стороны превосходство центральных держав в количестве артиллерии, особенно тяжелой (количество орудий на корпус: Германия - 160, Австрия - 123, Франция - 120, Россия - 108), а немецкой армии - в технике и организации уравновешивало, если не перевешивало эту разницу. Из этого сравнения видно, что уровень технического и артиллерийского оснащения Тройственного союза был намного выше, чем у Антанты.

Особенно тяжелым было положение России, с ее огромными расстояниями и недостаточной сетью железных дорог, что затрудняло сосредоточение и переброску войск и подвоз боеприпасов; с ее отсталой промышленностью, которая не справлялась и не могла справиться с все возрастающими потребностями военного времени.

Можно сказать, что если на Западноевропейском фронте противники состязались в мужестве и технике, то на Восточном Россия могла противопоставить агрессорам только мужество и кровь.

Что касается радикально-либеральной общественности, то она пришла к "приятию войны" не сразу и не без колебаний. Для примера можно рассмотреть, как менялась позиция газеты " Речь " (либеральная политическая партия). Она ярко характеризует метания и противоречия заблудившейся либеральной мысли.

В начале июля газета протестовала против "русских и французских вооружений", как "тяжелых жертв, приносимых на алтарь международного воинствующего национализма". 25 июля требовала "локализации сербского вопроса и воздержания от какого бы то ни было поощрения по адресу Сербии". Но после австро-венгерского ультиматума газета признала его "традиционной политикой уничтожения Сербии", а сербский ответ - "пределом уступок". В день объявления войны "Речь" была закрыта властью Верховного главнокомандующего, а 4-го августа появилась вновь, определив в первой же статье свое новое направление следующими словами:

"В грозный час испытания да будут закрыты внутренние распри, да укрепится еще сильнее единение царя с народом". "Эти знаменательные слова высочайшего манифеста точно указывают задачу текущего момента"...

Вопрос о приятии войны вызвал раскол в социалистическом лагере. Часть социалистов считала, что " путь, ведущий к победе, ведет к свободе ". Большевики твердо заняли " пораженческую " позицию, желая превратить мировую войну в мировую революцию.

Однако эти колебания и пестрота позиций были лишь отдельными пятнами на фоне общего патриотического подъема России. В противоположность тем настроениям, которые существовали в стране в начале русско-японской компании, Первая мировая война была принята всем народом, как отечественная.

Немецкий план ведения войны заключался в том, чтобы первоначально быстро расправиться с Францией, нанеся главный удар через нейтральные Люксембург и Бельгию, армии которых были слабы и не могли представлять серьезной силы, которая могла бы сдержать немецкий натиск. А на Восточном фронте предполагалось оставить только заграждение против русских войск (в данном случае Германия рассчитывала на внезапность удара и долгую мобилизацию в России). Для этого первоначально планировалось сосредоточить на западе в 7 раз больше сил, чем на востоке, но позже из ударной группировки были выведены 5 корпусов, 3 из которых были направлены для охраны Эльзаса и Лотарингии, а 2 - позже в Восточную Пруссию для остановки наступления Самсонова и Ренненкампфа. Таким образом Германия планировала исключить войну на два фронта и, разбив Францию, бросить все силы на только что отмобилизовавшуюся Россию.

Немцы нанесли удар по Бельгии. Маленькая и слабая бельгийская армия отчаянно сопротивлялась, и вместо 3 дней, за которые Германия рассчитывала выйти к границам Франции, немецкие войска сделали это только за 15. Несмотря на такой срок французы совершенно не подготовились к удару со стороны Бельгии и развернули почти все свои армии вдоль восточной границы. 16 августа немцы взяли Льеж и легко отбросили бельгийскую армию к морю (Антверпен). Слабые атаки французских войск в Эльзасе и Арденнах успеха не имели. 4 английские дивизии потерпели серьезное поражение, и генерал Клук, главнокомандующий германской ударной группировкой, стал приближаться к Парижу.

Французское правительство эвакуировалось в Бордо и обратилось к русскому со странной и неисполнимой просьбой перебросить во Францию 4 русских корпуса морем, через Архангельск. Вместе с тем французский президент Пуанкаре, генерал Жофр и Палеолог (французский посол в России) требовали скорейшего перехода в наступление наших войск.

Согласно русско-французской договоренности, в случае нанесения немцами главного удара по Франции, русский Северо-Западный фронт должен был начать наступление на 14-й день мобилизации, а Юго-Западный - на 19 день. Это легкомысленно данное обещание ставило наши войска в очень тяжелое положение. Мобилизационная готовность Северо-Западного фронта была на 28-й день, когда мы имели бы 30 пехотных и 9,5 кавалерийских дивизий, к началу же наступления (17 августа) у нас оказалась только 21 пехотная дивизия и 8 кавалерийских. Причем к войскам не успело подойти достаточное количество транспортов и хлебопекарен, а некоторые дивизии во 2-й армии не имели даже дивизионных обозов.

Во главе фронта стоял генерал Жилинский, карьера которого в военных кругах вызывала недоумение. Поэтому его провал, как главнокомандующего фронтом, выпустившего совершенно из рук управление войсками и направлявшего их не туда, куда следовало, не был неожиданным. Но армиями фронта командовали опытные генералы (1-й - Ренненкампф, 2-й - Самсонов), вынесшие блестящую боевую репутацию из русско-японской войны.

Вот как описывает Ренненкампфа генерал Деникин: "Генерал Ренненкампф был природным солдатом. Лично храбрый, не боявшийся ответственности, хорошо разбиравшийся в боевой обстановке, не поддававшийся переменчивым впечатлениям от тревожных донесений подчиненных во время боя, умевший приказывать, всегда устремленный вперед и зря не отступавший...".

Армии Северо-Западного фронта вторглись в Германию с целью отрезать немецкие корпуса от Вислы и овладеть Восточной Пруссией. Они наступали по обе стороны Мазурских озер, имея между собой большой интервал.

Командующий 8-й германской армией генерал Притвиц развернул один корпус заслоном против Самсонова, а двумя ударил по Ренненкампфу. Произошел бой у Гумбинена (20-го августа), у противников оказались почти равные силы, но у немцев большое превосходство в артиллерии: 500 германских орудий против 380 русских. В бою у Гумбинена Ренненкампф нанес немцам тяжелое поражение, корпуса их, понеся большие потери, отступали на юг. Ввиду неожиданности столь раннего русского наступления и поражения под Гумбиненом, генерал Притвиц отдал приказ своей армии отойти к нижней Висле, чем вызвал гнев Вильгельма, и был сменен Гинденбургом с начальником штаба Людендорфом, который и стал фактическим руководителем намечавшейся операции. Новое командование немедленно отменило приказ об отходе, применив контрманевр, который имел большие шансы на успех уже потому, что все наши карты оказались открыты: по непонятному и преступному недомыслию русских штабов, директивы фронта и армии передавались войскам радиотелеграммами в незашифрованном виде.

На усиление 8-й армии немцы спешно двинули с французского фронта 2 корпуса, 1 кавалерийскую дивизию и новые формирования, созданные внутри страны. Тем временем, вместо согласованных действий наших 1-й и 2-й армий, не управляемых надлежаще свыше, армии продолжали расходиться и интервал между ними увеличился.

Ренненкампф, у которого было всего 6,5 дивизий, обнаружив отступление немцев, стал продвигаться вперед, но медленно, ввиду утомления войск и расстройства тыла. Придерживаясь полученной от Жилинского задачи, он шел на запад, чтобы отбросить немцев к морю и блокировать Кенигсберг. Самсонов, вместо движения на север, для совместных действий с 1-й армией, уклонялся все более к западу, растянув свою армию в одну линию на 210 километров, без резервов.

Гинденбург, оставив небольшой заслон против Ренненкамфа, всеми силами ударил на Самсонова, и тот был жестоко разбит. Два русских корпуса погибли полностью, а остатки армии отступили к Нареву. Самсонов в критический момент боев отправился со своим штабом на передовую; там, в дремучем лесу, запутавшись в немецком окружении, он потерял связь со штабом фронта и своими корпусами. Считая для себя позором неминуемый плен, он в ночь на 30 августа застрелился.

Ренненкампф получил приказ Жилинского идти своим левым флангом на помощь Самсонову лишь 27 августа. В это время расстояние между армиями было 95 километров. 1-я армия выступила 28-го, а в ночь на 30-е получила приказ остановиться, т. к. 2-я армия была уже разбита и отступала.

Между тем Гиндербург, сильно подкрепленный новыми корпусами, частью сил преследовал 2-ю армию, а главный удар направил против Ренненкампфа. Его армию, ввиду создавшегося положения, следовало бы отвести к русской границе, но Ставка приказала: "Ни шагу назад". Последовал ряд тяжелых боев, в которых Ренненкампф, постепенно отступая и не имея поддержки 2-й армии, нес очень тяжелые потери и к середине сентября отошел к среднему Неману.

Итак, захватить Восточную Пруссию нашим войскам не удалось. Но русское командование выполнило свои обязательства перед союзниками, выполнило их дорогой ценой и отвлекло силы, средства и внимание противника от англо-французского фронта. Немцы перебросили два корпуса на русский фронт и тем самым дали французам возможность выиграть сражение на Марне. И не раз за эту войну наши действия руководствовались соображениями помощи союзникам, наши войска гибли, выигрывая сражения для них. Союзники же никогда не предпринимали "срочных" наступлений, а если и устраивали операции в помощь России, то они были либо безуспешны (Галлиполийская операция) и не приносили ощутимой пользы, либо начинались слишком поздно. Таким образом союзники никогда не приносили таких жертв для России, как наши войска во имя Франции и Великобритании. Однако французский маршал Фош имел благородство сказать впоследствии: " Если Франция не была стерта с лица Европы, то этим прежде всего мы обязаны России ".

После окончания операции Жилинский обвинил в провале Ренненкампфа, заявив, что тот "совсем потерял голову". Великий князь Николай Николаевич, назначенный верховным главнокомандующим, послал своего начальника штаба генерала Янушкевича проверить "состояние Ренненкампфа". Ответ его был короток: "Ренненкампф остался тем, кем был". Жилинский был заменен генералом Рузским.

Общественное мнение обвинило Ренненкампфа в предательстве. Многих на эту мысль наводило немецкое происхождение его фамилии. Оправдания для него были невозможны, т. к. все военные операции были облечены строгой тайной. Погиб он в Таганроге, где разнузданная толпа солдат-дезертиров убила его, подвергнув предварительно жестоким пыткам.

По стране понеслась волна злобы против немцев, большей частью давно обрусевших, но только сохранивших свои фамилии. Кое-где это вылилось в погромы. Вероятно, под напором общественного мнения, в начале 1915г. состоялось массовое увольнение немцев с гражданских постов, а в армии был получен секретный приказ немцев в штабы не определять, а отчислять в строй.

Несомненно, во всей этой истории пострадало много вполне патриотичных людей, но нельзя не признать, что в Прибалтийских губерниях германофильские симпатии, совершенно чуждые коренному населению (эстонцам, латышам), проявлялись в немецком населении городов и прибалтийском дворянстве. И это не взирая на то, что последние в течение нескольких веков пользовались в России привилегированным положением и благосклонностью династии. Эти симпатии обнаружились впоследствии, после занятия германской армией прибалтийского края, когда в местной немецкой печати и в воззваниях предводителей дворянства позвучали неожиданные мотивы:

1. Признание, что "с горячей симпатией и пламенным восторгом (дворянство) следило за успехами германского оружия и болело душой, что не имело возможности на деле доказать свой германизм" (Ф. Деллингсраузен - Этсляндское дворянство).

2. Радость, что "столь долго желанное отделение от России стало, наконец, действительностью" (Ф. Эттинген - Лифляндское дворянство).

3. Призыв "пожертвовать самым дорогим - послать своих сыновей в германскую армию, чтобы они сражались вместе со своими освободителями" (Барон фон Раден - Курляндское дворянство).

Хотя эти призывы практического значения не имели и в армии, где служило много прибалтийских дворян, отклика не получили, но появление их не могло не отразиться на усилении неприязненного отношения к немцам русского общества и народа.

В то время, когда происходили описанные события в Восточной Пруссии, Россия получила большую моральную компенсацию от разгрома австро-германской армии на полях Галиции.

Юго-Западный фронт, в составе 4-х армий, имел задачей охват с обоих флангов австро-германцев, с целью отрезать их от Днестра и Кракова. Западная группа, более слабая (4-я и 5-я армии), должна была наступать между Вислой и Бугом в общем направлении на Перемышль, а восточная группа (3-я и 8-я армии), развернувшаяся в районе Ровно и Проскурова, - в направлении на Львов. Группы были не полностью укомплектованы, но вновь во исполнение франко-русского договора перешли в наступление.

Австро-венгерское командование, выставив заслоном против восточной группы 1,5 армии (3-я армия и группа Кавеша), главные силы направило против слабейшей западной группы. Между Вислой и Бугом разыгрались кровопролитные встречные бои, неудачные для русских частей. Войска вынуждены были отступить к Люблину и Замостье. Но к 1 сентября произошел перелом. Подвезены были подкрепления и сказались победы восточной группы.

Весь фронт перешел в наступление. Четыре австро-венгерские армии были разбиты и в беспорядке отступали. Наши армии заняли Львов, Галич и почти всю восточную Галицию, захватили огромное количество боеприпасов, орудий и сотни тысяч пленных.

Русским не удалось обхватить и полностью уничтожить австрийскую армию, но последняя уже не смогла оправиться от нанесенного ей удара. Все дальнейшие активные боевые операции ее могли осуществляться только при поддержке германской дивизий.

Усталость войск, расстройство тыла и активность немцев, которые, оставив одну армию для прикрытия Восточной Пруссии, начали подводить корпуса для выручки австрийцев, побудили генерала Иванова (главнокомандующего Юго-Западным фронтом) придержать наступление Юго-Западных армий, дав им отдых, длившийся около трех недель.

К концу сентября вражеская группа генерала под руководством генерала Макензена и менее пострадавшая 1-я австрийская армия (всего 52 авсро-германские дивизии) перешли в наступление с линии Краков - Честнохов, к северу от верхней Вислы. Искусным маневром русское командование, успевшее сосредоточить у Варшавы и Ивангорода 4 армии, встретило удар. Целый месяц шло сражение, закончившееся поражением для австро-германцев, и 27 октября противник начал поспешное отступление на всем фронте, преследуемый русскими войсками.

В то же время севернее две наших армии вновь вторглись в Восточную Пруссию. " Положение опять стало крайне напряженным на Восточном фронте, - писал впоследствии про этот момент генерал Людендорф, - исход войны висел опять на волоске ".

Почти вся русская Польша была освобождена, почти вся Восточная Галиция - искони русские земли - воссоединена с Россией. Наступала русская зима. Необходимо было дать нашим армиям возможность пополниться, привести себя в порядок и наладить всегда хромавшую материальную и техническую часть. Но этого не удалось сделать опять-таки благодаря требованиям союзников.

Битва на Марне окончилась в середине сентября победой французов и отступлением немцев на реке Эн. Противники в октябре и ноябре протянули свой фронт к морю после кровопролитных сражений на Изере и Ипре, где погибли вновь сформированные внутри Германии корпуса, почти полностью укомплектованные молодежью. После этого и французы и немцы, исчерпав свой порыв, зарылись в землю, создав сплошную линию окопов от Ла-Манша до швейцарской границы, и перешли к позиционной войне.

Ввиду неудачи "блицкрига" против Франции и разгрома австрийской армии, немцы, перейдя на Западном фронте к активной обороне, начали переброску своих корпусов на восток.

Под влиянием тяжелых боев во Фландрии, представители союзников в России обратились к русской Ставке с горячими просьбами и даже настойчивыми требованиями - продолжать наступление в глубь германии с целью отвлечения немецких сил. Ставка уступила этим настояниям. Четырем армиям Северо-Западного фронта была поставлена задача вторгнуться в Силезию и Познань, тогда как одна армия (10-я) должна была теснить немецкий заслон в Восточной Пруссии. Эта операция, получившая имя Лодзинской, была для России явно непосильна и несвоевременна.

Выполняя директиву, наши армии, оторвавшись от своих баз, и не успели еще наладить снабжение, как немцы быстрым контрманевром перебросили свои главные силы севернее Калиша и охватили две армии. В произошедшем сражении оба противника проявили необыкновенную активность, и бывали моменты, когда судьба битвы висела на волоске. Обе стороны дрались с большим ожесточением: под Лодзью наша вторая армия, окруженная со всех сторон, благодаря отчаянным атакам успела пробиться к своим. У Брезин германская дивизия генерала Шеффера попала в кольцо русских войск и только после тяжелых боев ей удалось прорваться. Эта битва окончилась вничью.

В конце ноября и начале декабря немцы перебросили с французского фронта на наш еще семь корпусов. Ввиду такого значительного (вдвое) усиления противника, ставка отказалась от наступления, и командующий Северо-Западным фронтом генерал Рузский отвел свои армии без давления со стороны противника, несколько назад, на позиции по рекам Бзуре, Равке и Ниде, где они в течение зимы успешно отбивались от немцев.

Остальные три австрийские армии, приведенные несколько в порядок, также перешли в наступление против сильно растянутого фронта 3-й и 8-й армий. Последняя с 4-го октября вела тяжелые позиционные бои против вдвое сильнейшего противника. В начале ноября, под влиянием неудач германцев в районе Ивангорода и Варшавы, австрийцы начали отступление, преследуемые 3-й армией, наступавшей на Краков и 8-й армией, направлявшейся к Карпатам.

С конца 1914 года у главнокомандующего Юго-Западным фронтом Иванова возник план большого наступления через Карпаты на Будапешт, с целью добить австрийцев. Но Ставка не соглашалась, считаю по-прежнему главным направление на Берлин. Генерал Иванов самостоятельно приступил к подготовке планируемой им операции, поэтому в течение ноября и декабря на фронте 8-й армии, стоявшей в предгорьях Карпат, шли непрерывные и тяжелые бои. С нашей стороны они имели целью захват горных перевалов, а с австрийской - деблокаду Перемышля. Во второй половине ноября 8-я армия, отразив очередное наступление австрийцев, сама двинулась вперед к перевалам.

20 ноября дивизии, согласно приказу, перешли в наступление. Сперва войска вели его довольно активно, но с тяжелыми боями. Отдельные части спустились по обледенелым спускам с гор в Венгрию (при очень плохих погодных условиях - сильном морозе, метели), но из-за несогласованности действий были окружены и с огромным трудом смогли прорваться к своим. Операция, столь блестяще начатая, окончилась неудачей для русских войск.

После того, как 8-я армия растянулась тонкой завесой на 250 километров, австрийцы вновь попытались перейти в наступление, которое было остановлено, и к концу года наши войска снова заняли линию Карпат.

Год. Великое отступление.

Несогласие на верхах русского командования по поводу направления главного удара продолжалось. Ставка оставалась при прежнем решении - удержания Карпат и наступления на Берлин. Генерал Иванов настаивал на сосредоточении главных сил для форсирования Карпат и направления на Будапешт.

Германское главное командование, продолжавшее переброску войск с англо-французского фронта на русский (к лету 1915 года немцы имели на нашем фронте 67 дивизий), в свою очередь намечало три удара: немецкими силами - на Наревский фронт и Гродно и австро-германскими - от Кракова на все еще державшийся Перемышль и с Карпат на Львов.

В конце января 8-я армия произвела неудачную попытку перейти в наступление, которое сменилось австрийским контрнаступлением. В Буковине, наш слабый заслон был атакован 13,5 австрийскими дивизиями и отброшен к Днестру и Пруту. В феврале, марте и апреле в предгорьях Карпат шли тяжелые кровопролитные бои с переменным успехом. В конце концов, австро-германцы были отброшены и своей цели - деблокады Перемышля - не достигли. Русские силы вновь овладели главными карпатскими перевалами, но усилия форсировать Карпаты не увенчались успехом.

22 марта пал Перемышль. В руки наших войск попали 9 генералов, 2500 офицеров, 120 тысяч солдат, 900 орудий, огромное количество всякого оружия и боеприпасов. Также освободилась осаждавшая 11-я армия, которая была направлена Ивановым на Карпаты.

Между тем немцы и на Восточно-прусском театре стали двигаться вперед. В феврале разыгрались бои под Августовом, где обе стороны понесли большие потери, а в марте русские войска, в свою очередь, перешли в наступление с целью отбросить немцев с линии Варты и Нарева. Весь март шли бои с переменным успехом, дважды, под Праснышем, наши войска наносили сильные удары противнику, но операция кончилась вничью: немцы отошли к границе, и на всем Восточнопрусском фронте перешли к обороне.

26 марта, вследствие болезни генерала Рузского, во главе армий Северо-Западного фронта встал генерал Алексеев. 19 марта великий князь Николай Николаевич, Верховный главнокомандующий, отдал приказ: Северо-Западному фронту перейти к обороне, а Юго-Западному - наступать через Карпаты на Будапешт. Новая директива по существу фиксировала только создавшееся положение.

С декабря месяца армии Юго-Западного фронта употребляли нечеловеческие усилия, чтобы форсировать Карпаты. В жестокие морозы, в снежны вьюги, о крутые, обледенелые скаты гор буквально разбивались русские силы.

В начале войны до 50% унтер-офицеров находилось на солдатских должностях. Поэтому они почти в полном составе погибли в первых боях. Кадры таяли на глазах, а пополнения приходили недоученными и безоружными.

Собственно, уже в конце 1914 года обнаружился острый недостаток снарядов и патронов, но военный министр Сухомлинов умел убеждать царя, Думу и общество, что "все обстоит благополучно". И к весне 1915 года окончательно назрел страшный кризис вооружений и особенно боеприпасов. Расход снарядов и патронов, напряжение огненного боя в эту войну достигли таких масштабов, которых не предполагали ни русские, ни западные теоретики. Но если промышленность западных стран путем чрезвычайных усилий справилась с этой сложной задачей, создав огромные запасы и арсеналы, - то Россия этого не смогла.

И только к весне 1916 года путем крайнего напряжения, привлечения к заготовкам общественных сил и иностранных заказов, наши войска получили большое пополнение своей тяжелой артиллерии и пополнили свои запасы снарядов и патронов. Конечно, далеко не в таких размерах, как наши союзники, но в достаточных для продолжения войны с надеждой на победу.

С какими затруднениями, однако, был сопряжен наш заграничный путь снабжения, хорошо описывает в своих воспоминаниях премьер-министр Ллойд Джордж:

" Когда летом 1915 года русские армии были потрясены и сокрушены артиллерийским превосходством Германии...военные руководители обеих стран (Англия и Франция) так и не восприняли руководящей идеи, что они участвуют в этом предприятии вместе с Россией и что для успеха этого предприятия нужно объединить все ресурсы так, чтобы каждый из участников был поставлен в наиболее благоприятные условия для достижения общей цели. На каждое предложение относительно вооружения Росс<