Славянофильство. А. Хомяков и И. Киреевский

Славянофильство стало первым чисто русским философским движением; хотя его представители и использовали идеи западных мыслителей (в первую очередь, Шеллинга), при этом они сознательно дистанцировались от некоторых ключевых "парадигм" западной философии. Прежде всего славянофилы отвергли представление о всемогуществе человеческого разума, характерное для главной, рационалистической линии развития европейской мысли, а также тенденцию к секуляризации культуры и к упрощенному пониманию человека в духе идей Просвещения. Наиболее известной составляющей славянофильства стало последовательное обоснование абсолютной самобытности русской культуры и уникальности исторического развития России в отношении тех законов, по которым развивается Запад. Они делали особый акцент на идее "гибели Запада" и превосходства России над Западом, которую высказал Одоевский. Акция! Перила у нас. Акции, скидки.

Наиболее глубоким мыслителем и главой всей этой школы был Алексей Степанович Хомяков (1804-1860). Жизнь Хомякова, за исключением его недолгого пребывания на военной службе в ранней молодости, протекала удивительно тихо и спокойно. Получая достаточно средств от своего имения, он никогда не служил и все свое время посвящал научным занятиям. Будучи с детства глубоко религиозным человеком, Хомяков, по воспоминаниям знавших его людей, всю жизнь строго соблюдал церковные обряды и был беспрекословно привержен церковной традиции. В связи с этим особенно выразительную характеристику эпохи дает тот факт, что богословские сочинения Хомякова, в которых он яростно обличал католицизм и протестантизм и доказывал преимущества православия, при его жизни могли быть опубликованы только за границей и лишь в 1879г. были допущены цензурой для публикации в России.

Все свои главные сочинения (объединяемые под общим названием "Работы по богословию") Хомяков посвящает попыткам выразить "правильное" понимание христианства и христианской церкви. Согласно Хомякову, их истинное содержание сохранилось только в русском православии, в то время как католицизм и протестантизм радикально отклонились от пути, предначертанного основателем христианства и его учениками. Безусловно, резкая критика католической церкви и католического догмата в трудах Хомякова не подкрепляется почти никакими реальными аргументами и выражает только внутреннюю религиозную страстность и бескомпромиссность автора. Однако по-настоящему глубокой и оригинальной оказывается хомяковская интерпретация Церкви; за ней, по сути, стоит оригинальное понимание человека - очень близкое к тому, которое задал в своих "Философических письмах" Чаадаев.

Для Хомякова Церковь - это всеобъемлющее и абсолютное единство людей друг с другом и с Богом, причем раскрывается это единство не в грядущей жизни, а в земном бытии человека. По убеждению Хомякова, Церковь есть мистическое явление божественной духовности непосредственно в нашем земном мире. Поэтому он отвергает традиционное, идущее от Августина, разделение церкви на "видимую" и "невидимую". Это разделение предполагает невозможность воплощения полноты божественной благодати и божественного единства в земной жизни и в земной церкви. Хомяков же утверждает прямо противоположное: "Церковь живет даже на земле не земною, человеческой жизнию, но жизнию божественной и благодатною. Посему не только каждый из членов ее, но и вся она торжественно называет себя святою. Видимое ее проявление содержится в таинствах; внутренняя же жизнь ее в дарах Духа Святого, в вере, надежде и любви". Здесь речь идет не о "натурализации" божественной благодати (сведении ее к материальным процессам и явлениям), как это происходит в некоторых протестантских деноминациях, а, наоборот, о мистическом дополнении материального и земного духовным и божественным. Через Церковь мы уже в нашем временном, эмпирическом состоянии непосредственно причастны божественному единству.

В центре всей философско-богословской концепции Хомякова находится оригинальное определение Церкви: "Церковь не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божьей благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати. Единство же Церкви не мнимое; не иносказательное, но истинное и существенное, как единство многочисленных членов в теле живом". Фактически здесь содержится идея, полностью аналогичная идее Чаадаева о мировом, всеобщем сознании, объединяющем всех людей. При этом Хомяков полагает, что указанное единство охватывает не только мышление человека (как полагал Чаадаев), но и все его духовные проявления, всю целостность человеческого духа. Именно поэтому Церковь нельзя представлять чем-то внешним человеку, как охватывающее его единство, она есть, скорее, пронизывающая его жизнь. "Церковь не авторитет, говорю я, а истина и в то же время жизнь христианина, внутренняя жизнь его; ибо Бог, Христос, Церковь живут в нем жизнью более действительною, чем сердце, бьющееся в груди его, или кровь, текущая в его жилах.".Более того, Хомяков подчеркивает, что Церковь есть не только духовное единство, но также единство материальное, единство через тело и кровь Христа. "Не без тела воскреснем, - пишет он, - и никакой дух кроме Бога не может вполне назваться бестелесным. Презирающий тело грешит гордостью духа".