Философия как способ упорядочивания мира

Теперь, когда имеется некоторое представление о философии, постараемся очертить ее границы более определенно. Философия – это страстное влечение к началам, состояние искания начал, начал, на которых выстраивается мир как космос, то есть как гармонично упорядоченное целое, без которых был бы хаос. Но является ли искание начал целью одной лишь философии? Конечно, нет. Не только философия, но и наука, и религия, и искусство стараются понять и объяснить начала мира. Человек разными способами старается проникнуть в тайну начал всего существующего: философия и наука с помощью знаний (здесь человек реализует рациональную стратегию), искусство – образными представлениями (эмоциональная стратегия понимания мира), религия – верой (мистическая стратегия). В достижении этой цели человеческий разум действует во всех направлениях. В истории человечества миф был самым первым способом упорядочивания мира. Рассмотрим кратко различные способы внесения порядка в мир.

Философия и миф. Миф – это самый архаичный способ, каким человек упорядочивал свое бытие, наиболее древняя способность человека к осмысленному восприятию окружающего мира и самого себя в этом мире. Именно в недрах мифа, как в некой первобытной способности мышления, зародились и выкристаллизовались остальные способности человека к пониманию. Философия была одной из первых специфических способностей упорядочивания существования человека в мире. В соответствии с поставленной задачей попытаемся получить ответ на два вопроса. Чем было вызвано появление философии на фоне мифа? Чем отличается упорядочивание мир философское от мифологического?

Существует много точек зрения по поводу того, что вызвало появление философии. Одни связывают появление философии с развитием и усложнением общественной жизни, другие с прогрессом культуры, третьи с накоплением фактов наблюдения и потребностями в теории, четвертые с усложнением человеческой психики в условиях развития культуры, пятые с гениальностью отдельных индивидов, шестые с божественной благодатью и т. д. Каждая из этих позиций, несомненно, освещает определенный момент в становлении философии. Однако для верной ориентации в этом вопросе необходимо все время удерживать в рассуждениях то обстоятельство, что философия и миф - это разные способы рационализации мира. Чтобы удовлетворительно объяснить переход от одного способа, мифологического, к другому, философскому, надо хорошо себе представить суть совершившегося поворота. Одна из самых интересных точек зрения по этому вопросу принадлежит замечательному философу XX столетия Мерабу Мамардашвили.

В своих лекциях Введение в философию, разбирая вопрос о появлении философии на фоне мифа, Мамардашвили формулирует этот вопрос следующим образом: каким должен предстать перед нами мир, чтобы о нем надо было философствовать? И отвечает: Чтобы начать философствовать о мире необходимо, чтобы мир стал проблемой. Мир мифа, в отличие от мира философии и науки, есть такой мир, в котором нет непонятного, нет проблем. В мифе работают такие структуры сознания, которые порождая воображаемые события, предметы и существа, в том числе богов и героев, вносят в мир смысл, порядок. Какую роль выполняют мифологические герои? Геракл, например? О чем нам говорит миф о его подвигах? о его сражениях с Немейским львом или Лернейской гидрой? Эти мифы раскрывают нам нашу же собственную, человеческую жизнь как сражение с природным хаосом. Ведь человек как разумное существо не имеет природных оснований быть человеком. В природе не определено быть ему благородным, совестливым, добрым, справедливым. Он должен сам, собственным усилием, сражаясь со своими природными рефлексами, инстинктами, влечениями внести порядок в свою собственную жизнь. Имея перед глазами подвиги Геракла, Персея и других мифологических героев человеку становиться понятно, что осмысленная, разумная человеческая жизнь – это дело его собственных рук. Миф осваивает мир таким образом, что любое событие происходящее в реальном мире уже вписано в рассказываемый миф и этим рассказом осмыслено.

Миф есть рассказ, в который умещаются человеком любые конкретные события; тогда они понятны и не представляют собой проблемы. Миф есть организация такого мира, в котором, что бы ни случилось, как раз все понятно и имело смысл... Смысл, который делает для меня предметы понятными и близкими. Он вписывает их в систему моей жизни или в систему культуры. Миф ритуально близок человеку, потому что в ритуале он общается с незнакомыми, далекими и таинственными существами как близкими и родными, настолько близкими, что на их волю, на проявление их желаний можно подействовать актами ритуала, заклинания, магии. Магический мир, как и мифический мир, есть мир освоенный, осмысленный, понятный [55].

Что мы можем уяснить из этой точки зрения Мамардашвили для понимания различия философии и мифа? Мир мифа – это мой мир. Из этого следует, во-первых, что мир мифа есть мой родной мир, то есть у меня и мира мифа одно основание. Это основание позволяет мне быть включенным во взаимосвязь и взаимодействие со всеми остальными обитателями этого мира как естественными, так и сверхъестественными, на поддержку которых я могу опереться в случае необходимости. Во-вторых, мир мифа понятен, потому что я родился и живу в этом мире, впитывая представления о нем, как говорится, «с молоком матери». В этом мире мне все известно, как, например, мне все известно в собственной комнате. И поскольку он мне понятен изначально, то такое его существование не требует доказательств и обоснований. Точнее, у мифа есть основания – это традиция. Но традиция снимает необходимость моего личного усилия доказательства и обоснования мира мифа, почему он такой, а не иной. «Миф – это упакованная в образах и метафорах и мифических существах многотысячелетняя коллективная и безымянная традиция» (М.К.Мамардашвили).

Не так обстоит дело в философии. Мир философии неочевиден. Утверждения о том, что «начало всех вещей вода» (Фалес), «начало всего число» (Пифагор) или «есть только атомы и пустота» (Демокрит) и так далее неочевидны. А поскольку они неочевидны и являются результатом личного усилия мысли (а не опираются на авторитет традиции), то требуют, в отличие от мифа, логических обоснований и доказательств. Таким образом, если проводить различие мифа и философии по способам упорядочивания мира, то способами упорядочивания в мифе будут выступать образы, метафоры, сверхъестественные существа, тогда как философия упорядочивает мир с помощью логических средств, в частности, с помощью обоснований и доказательств.

Философия и наука. Наука, также как и философия, выступает способом упорядочивания мира, в котором главную роль играют эмпирические и логические средства обоснования и доказательства. Философия, как и наука, является систематическим знанием. По этой причине очень часто в обыденном сознании философию отождествляют с наукой, считая ее наукой об умозрительных и абстрактных предметах. В этом есть свой резон. Древние греки способность знания как научного, так и философского, возводили к богам. Первых мудрецов в античной Греции не различали на философов и ученых.

Однако между философией и наукой имеется принципиальное различие. И дело здесь не в том, что наука так или иначе связана с эмпирией, практикой, а философия больше тяготеет к умозрительным предметам. Различие затрагивает само основание философского и научного знания. Именно с этим различием связано чувство неудовлетворенности философией, возникающее в обыденном сознании, когда оно сталкивается с тем, что каждый философ отстаивает свою философию. Возникает иронически-недоуменный вопрос: «Что же это за мудрость такая, в которой нет одной истины, одного ответа на в общем-то простые вещи? Собрались бы вместе и договорились, как это делают настоящие ученые». Но не все так просто даже в науке. Дело в том, что такое состояние разнообразия, многомыслия является совершенно обычным, нормальным для философии. Это состояние философии своим основанием имеет особенность устройства философского знания.

Впервые эта особенность философии и ее отличие от науки была показана Платоном из Афин в сочинении Государство. В шестой книге этого сочинения Сократ рассказывает Главкону о различных способах, которыми душа пользуется для получения знания о мире умопостигаемых вещей.

[Сократ]: Один раздел умопостигаемого душа вынуждена искать на основании предпосылок, пользуясь образами... и устремляясь... не к началу, а к завершению. Между тем другой раздел душа отыскивает, восходя от предпосылки к началу, такой предпосылки не имеющему. Без образов, какие были в первом случае, но при помощи самих идей пролагает она себе путь.

[Главкон]: То, что ты говоришь, я недостаточно понял.

[Сократ]: Тебе легче будет понять, если сперва я скажу вот что: я думаю, ты знаешь, что те, кто занимается геометрией, счетом и тому подобным, предполагают в любом своем исследовании, будто им известно, что такое чет и нечет, фигуры, три вида углов и прочее в том же роде, это они принимают за исходные положения и не считают нужным отдавать в них отчет ни себе, ни другим, словно это всякому и без того ясно. Исходя из этих положений, они разбирают уже все остальное и последовательно доводят до конца то, что было предметом их рассмотрения... Вот об этом виде умопостигаемого я тогда и говорил: душа в своем стремлении к нему бывает вынуждена пользоваться предпосылками и потому не восходит к его началу, так как она не в состоянии выйти за пределы предполагаемого и пользуется лишь образными подобиями, выраженными в низших вещах, особенно в тех, в которых она находит и почитает отчетливое их выражение.

[Главкон]: Я понимаю: ты говоришь о том, что изучают при помощи геометрии и родственных ей приемов.

[Сократ]: Пойми также, что вторым разделом умопостигаемого я называю то, чего наш разум достигает с помощью диалектической способности. Свои предположения он не выдает за нечто изначальное, напротив, они для него предположения как таковые, то есть некие подступы и устремления к началу всего, которое уже не предположительно. Достигнув его и придерживаясь всего, с чем оно связано, он приходит затем к заключению, вовсе не пользуясь ничем чувственным, но лишь самими идеями в их взаимном отношении, и его выводы относятся только к ним [56].

В этом тексте сочинения устами Сократа вводится методически строгое различие между философией и наукой. Оно касается трактовки оснований и направленности знания в философии и науке. Научное знание (наука) исходит из предпосылок, которые принимаются за исходные и не обосновываются (к такого рода предпосылкам относятся аксиомы, постулаты, принципы, основоположения). Исходя из таких предположений, наука «устремляется к завершению», то есть стремится построить систематическое представление (теорию) о чем-либо, о каком-либо предмете. Философия также исходит из определенных предпосылок, но, в отличие от науки, она «не выдает свои предположения за нечто изначальное». Напротив, философское знание как раз направлено на выявление того начала, которое выступает основанием предпосылок самого знания. Таким образом, наука исходит из предпосылок, которые принимаются за интуитивно ясные, и стремится на их основе построить теорию какого-либо предмета. В отличие от науки философия исходит из предпосылок, которые она не считает ясными, и стремится найти то начало, на основании которого возникают исходныепредпосылки.

Философия и религия. Философия и религия очень близки по своему существу, и очень часто философию отождествляют с религией. Этому способствует и то обстоятельство, что многие философы были глубоко верующими людьми. В эпоху средневековья философию пытались растворить в религии, сделать ее служанкой богословия. На Востоке есть ряд учений, в которых невозможно разделить философские и религиозные основания. Это – брахманизм, индуизм, буддизм, ламаизм, даосизм и др. Стоит отметить, что даже атеистически настроенные философы часто употребляют имя бога, пользуются священными текстами для обоснования и иллюстрации своих тезисов. Но все это не повод отождествлять философию с религией.

Это разные способы постижения и упорядочивания мира. Философия – это рациональный способ упорядочивания, который опирается на рациональные способы обоснования, доказательства, используя логические методы в своих теоретических построениях. Религия в своей основе это мистическое отношение к миру. Протоиерей Сергей Булгаков так определяет мистику, мистический опыт человека, который открывает основания бытия:

Мистикой называется внутренний (мистический) опыт, который дает нам соприкосновение с духовным, Божественным миром, а также внутреннее (а не внешнее только) постижение нашего природного мира. Возможность мистики предполагает для себя наличие у человека особой способности непосредственного, сверхразумного и сверхчувственного, интуитивного постижения… [57]

Как и философия, религия большое внимание уделяет вопросу начал мира, но в отличие от философии для религии начало мира есть непостижимая тайна. И если философия пытается рационально постичь мировое начало, то религия, объявляя это начало в виде бога или богов непостижимым отказывается от рационального постижения. Объявляя человеческий разум слабым и неспособным для такой работы она считает, что проникнуть в тайну мирового начала можно только через веру, не имеющую никаких рациональных оснований, только через мистическое чувство, которое верой открывается.

Философия и искусство. Как и философия, искусство пытается своими средствами раскрыть самые глубокие тайны, найти ответы на «вечные вопросы». Цель и у того и у другого едина. Различны лишь пути и средства достижения этой цели. В отличии от философии искусство пытается предметно – в слове, звуке, цвете, движении – выразить Невыразимое, то Начало, которое есть исток, есть основа всему. Предметность способов выражения у художника опирается на «непосредственное движение души» (Мамардашвили), которое является одновременно и началом рациональной мысли и эмоционального переживания, которое всегда сопровождает эту мысль. Язык художника образен, метафоричен, но не менее точен, нежели язык ученого и философа.