Перед любовью бессильны ужас и мрак смерти.

 

Знать вздохнула с облегчением. Аттано мертв и нет больше иноземца, который находится подле Императрицы.

Само небо разверзлось и темные улицы столицы стали на несколько часов белыми и чистыми от снега. Когда снег растаял, то они начали казаться еще более грязными и омерзительными.

Аристократы могут сколь угодно долго обсуждать кончину Корво Аттано, они еще не знали, что моим указом, за заслуги перед целой Империей, Корво удостоился чести быть похороненным на мемориале Колдуинов. Он не будет забыт.

 

Я не боялась новых упреков от аристократов. Больше всего я боялась за дочь. Смерть ее отца шокировала Эмили, больше чем неудавшееся покушение. Она перестала улыбаться, стала непривычно тихой и замкнутой. Она часами сидела в своей комнате, отказывалась куда либо выходить и была немногословной даже с Пьеро Джоплином, которого она так ждала.

 

Она порвала все свои старые и новые рисунки. Каждый день служанка выносила из ее комнаты вороха порванных листов. Я извлекла несколько порванных фрагментов и течении часа собирала мозаику из разорванных кусочков. Рисунок был довольно мрачным. На синем фоне по краям застыли огромные темные киты, в центре был нарисован черноглазый и темноволосый мужчина. Он кривил губы в усмешке.

Я сожгла эти кусочки и впервые этой ночью меня согрел и утешил новый лорд-защитник Ламберт Ричсон. Когда-нибудь моя девочка меня поймет и простит. Когда-нибудь и она захочет того же. Я Императрица. Мое сердце принадлежит моим людям. Оно не может принадлежать одному единственному мужчине.

 

***

Чужой приходит во сне. Он любит мешать телу и разуму расслабиться. Загадав загадку, Чужой исчезает, а ты просыпаешься, словно с похмелья. В таком состоянии ни думать над разгадкой, ни действовать не получается.

Транс в его святилище проходит более-менее без вреда, но и после транса на душе кошки скребут, а в голове отдается легкое эхо его голоса.

Я не был верным адептом черноглазого ублюдка и у меня не было алтаря, но всякий раз, когда я рыскал по городу, я натыкался на его святилища. Вне всякого сомнения, их создала Вера. Только она была преданна ему до конца.

Он сказал, что заберет свою Метку, но она по-прежнему нанесена на мою руку. Разве что стала бледнее, чем обычно и, если бы убрали проклятые шарманки, наверняка я смог бы использовать магию Чужого.

 

Что-то не так.

Я это явственно ощущаю.

Почти не слышно звуков, издаваемой шарманкой. Не слышно шагов надзирателей, попискивания и шуршания крыс, сухого кашля моих соседей-заключенных сидящих в других камерах, и других привычных звуков.

Само время застыло. Я не мог понять, стою ли я или сижу, просто ощущал себя объектом в пространстве, которое мог лишь видеть. Видел, как дрожит само пространство, как его окутывает темный сумрак. Нечто темное, холодное и липкое появилось предо мной. Его рука, состоящая из сумрака, коснулось моего плеча.

- Дауд. Ты застрял на грани, в стране своих фантазий и грез, - его голос был вязким и глухим.

- Кто ты?

- Подумай сам.

Еще одна рука легла мне на второе плечо. Я бы не в состоянии думать и гадать кто был моим незваным гостем. К кому я попал в не очень теплые и ласковые руки.

- Я тот, к кому ты попадешь однажды. Твое время пока не пришло, но я каждый раз иду с тобой рука об руку. Сегодня я пришел к тебе по просьбе моего брата…

Чужой.

- …Предупредить тебя. Еще не поздно перестать надеяться на искупление. Пока ты в это веришь. Пока живы те, кто должен быть мертв, - он резко замолчал. Еще две пары рук обняли меня за грудь и пояс. Холодная, сотканная из сумрака ладонь, коснулась моего сердца. – О, это чувство! Так тому и быть…

Хватаю ртом воздух, словно меня душили, и дотрагиваюсь до груди, где явственно ощущал прикосновения иного существа. Сон, очередной дурной сон. Единственно верное средство чтобы пережить еще один день в мрачных и холодных стенах тюрьмы. Смахиваю тыльной стороны ладони пот со лба и откидываюсь вновь на нары. Перевожу взгляд с серого покрытого влагой потолка на правую стену. Там выцарапано число дней моего заключения. Как только раздастся из громкоговорителя по тюремным казематам голос диктора, вещающего со станции оповещения, я нанесу на стену еще одну чёрточку. С учетом этого нового дня, в тюрьме Колдридж я уже три недели.

 

Возле моей головы явственно чувствую движение маленького тела. Мой новый и единственный друг - крыса, та самая, что укусила здоровяка надзирателя. Она не желала уходить после случившегося, а я не стал прогонять

 

Я дал крысе имя - Чужой. Порой крысы отличаются умом и сообразительностью, но эта особь просто уникальная. В ее черных глазках-бусинках таится огромный разум. Я не исключаю, что она чумная и в скором времени я могу почувствовать все симптомы крысиной чумы. Меня это не пугало. Наверное - это апатия в которую со временем погружаются все заключенные тюрьмы Колдридж.

 

Взяв черного грызуна, я переместил его на свою грудь. Он не возражал, лишь когда оказался на груди, немного повертелся, устраиваясь и улегся именно там где мне больше всего было больно и холодно – на сердце.

 

- Внимание, жители Дануолла, - раздалась на всю тюрьму утренняя передача новостей станции оповещения. – Передаем экстренное сообщение. Вчера в доме Бойлов, был убит в ходе дуэли лорд-защитник Императрицы – Корво Аттано. По указу ее величества Императрицы Джессамины Колдуин дуэли находятся под запретом. Нарушивших закон будут выдворять из страны с полной конфискации имущества и лишением всех титулов и званий.

 

Мой черный приятель повел ухом. Он, так же, как и я, с жадностью вслушивался в каждое слово, сказанное диктором.

 

Сначала Антон Соколов, теперь Корво Аттано. Погиб на дуэли. Мститель в маске погиб на дуэли. Немыслимо! Это было смешно и нелепо. Аттано, тот, кто перехитрил меня и украл связку моих ключей, кто победил меня в бою.

О чем думать в тюрьме? О прошлом. О содеянном. О нашем поединке с Корво. Я размышлял над этим и понял, что мог победить Аттано в том случае если бы хотел этого. Мой возраст никак бы не сказался на исходе поединка, ведь мой опыт был богаче, чем у почившего лорда-защитника.

Впрочем, это не тот Аттано. Его не подставили слуги империи и его не бросили в ту тюрьму, в которой сейчас нахожусь я.

 

Что ж Аттано, прощай.

 

За стенами тюрьмы наступают самые холодные месяцы Гристоля. Месяц Холода сменяется месяцем Льда. Только в этом месяце можно увидеть, как Ренхевен сковывает лед. Все судоходство останавливается. Простые жители могут спокойно перейти по льду на другой берег без опасений, что под их весом лед растрескается.

Этот месяц Китобои не берут заказов. Традиция такая. Исключения только для постоянных клиентов. Убийцы тратят звонкую монету и отсиживаются перед теплым камином. Старое здание Торговой палаты, как и тюрьма Колдридж, - не лучшие места, в которых можно переждать два самых холодных месяца в году.

Меня бил кашель. Обычный кашель как при простуде. Я так надеялся на симптомы чумы, а у меня всего лишь простуда. Ни высыпаний на коже, ни черных слез. Мой маленький друг тоже мерз, грелся у меня за пазухой. Временами куда-то убегал, а возвращаясь, что-нибудь мне приносил. В одно из его возвращений он принес носки. Сначала один, затем другой. В другой раз принес головку тивианского чеснока. Верное средство против простуды. Когда принесли еду, я съел чеснок с похлебкой и горло, которое жутко болело, перестало болеть, кашель стал более мягким, а не давящим и удушающим.

 

На исходе месяца Холода я проснулся от очередного кошмара. Долго лежал неподвижно, вслушиваясь в то, что говорят надзиратели. Они были обеспокоены тем, что ежедневное утреннее оповещение задерживается уже минут на десять. Все привыкли к точным сводкам новостей, по которым можно было сверять часы.

 

- Жители Дануолла, - раздалось из громкоговорителя. Все навострили уши, готовые внимать каждому слову диктора. Не сразу до всех дошло, что диктор вовсе не диктор. – Внимание! Жители Дануолла. С вами говорят Китобои, - говорила от лица Китобоев Билли Лерк. - Мы захватили станцию вещания, чтобы сообщить всем вам новость, которая повергнет в шок все слои столицы и страны. Мы сообщаем вам, что мы похитили нового императорского натурфилософа Пьеро Джоплина. Мы обещаем убить его, если в течение двадцати четырех часов Императрица не освободит из заключения нашего главаря Дауда. Джессамина Колдуин, мы обращаемся к вам. Вам дорога жизнь человека, от которого зависит создание лекарства от чумы? Да? Нет? У вас есть время подумать. Все что вам нужно сделать - отпустить Дауда из тюрьмы, и тогда мы отпустим господина Джоплина и он продолжит работу над созданием лекарства. Месяцы Холода и Льда дали кратковременную передышку. Подумайте, что будет, когда крысы, забившиеся в теплые норы, с наступления тепла снова выйдут на улицы города. Свобода или Смерть. Свобода или смерть.

 

Свобода или смерть – это слово прокатилось эхом по казематам Колдриджа. Слова Билли достигли ушей каждого, от мала до велика. Вселили страх в сердца.

После смерти Антона Соколова, Пьеро Джоплин стал последней надеждой на спасение всех. Билли рискнула собой, своими людьми. Я даже боюсь представить, сколько стражников охраняло Джоплина. И все же Билли это удалось... Оставалось только подождать каково будет решение Императрицы.

Надзиратели нервно косились в мою сторону и на вопросы друг другу только пожимали плечами. Заключенные, которые сидели со мной в соседних камерах и знали о моем пребывании здесь, все как один начали скандировать: «Свободу Дауду». Наверное, будь я на их месте, так же бы поступил. Каждый из них боялся чумы и каждый рассчитывал на свою порцию лекарства.

 

Через несколько часов в тюрьму Колдридж прибыл верховный смотритель Тиг Мартин. Он подошел к моей камере и тяжело вздохнул.

- Твоя банда…

- Она уже не моя банда, - возразил я верховному смотрителю. - Просто мои друзья. Отломав кусочек сыра, я протянул его крысе, которая вольготно устроилась у меня на плече. Сыр, свежий хлеб, рыбный паштет, виноград и немного вина мне принесли совсем недавно. Хорошая еда мне досталась все по тем же причинам. Никто не хотел смерти Джоплина и, пока я все еще в Колдридже, надзиратели решили смягчить часы пребывания в тюрьме.

Я ел не спеша, вспоминал вкус свежего хлеба. Не черствого, не заплесневелого, а именно свежего.

- Твои друзья подняли народ. За этими стенами стоят сотни, нет тысячи людей, которые, в случае отказа Императрицы, готовы будут разнести стены и освободить тебя.

- А ты?

- Ты убийца, которому тут самое место. За все твои преступления тебя нужно казнить, но Императрица…

- Я знаю, - оборвал я верховного смотрителя. - Можешь не продолжать.

- Знай, - Тиг Мартин достал ключ и стал открывать камеру, в которой я пробыл два месяца. – Я жизнь положу, чтобы найти тебя, еретик.

- А что потом? – задал я вполне резонный вопрос. Даже мой черный друг оторвался от своей трапезы и посмотрел внимательно на мужчину, который открыл мне камеру, чтобы я покинул ее навсегда. Мартин понимал это.

- Это будет зависеть от тебя. От твоих поступков и действий. Да, можешь не искать убежища в Затопленном квартале. Как только снег сойдет, будут проводиться работы по укреплению дамбы и разбору завалов. Через год, самое большее - через два, квартал будет восстановлен.

 

Серконос. Нужно возвращаться на Серконос. Прочь с холодного и негостеприимного Гристоля. Это так очевидно. Уехать и забыть. Второй раз уж точно уеду. Я все исправил, императрица жива, а все остальные смерти - просто новый виток жизни. С течением времени все разрешится. Пока же я все еще в стенах тюрьмы.

Мартин холоден и резок. Ведет меня в караульную, где мне выдают мою старую одежду и экипировку. Затем отводит меня в свои покои, где разрешает привести себя в порядок.

- Императрица еще не прибыла. Можешь бежать хоть сейчас. Могу окно открыть или даже дверь, но лучше дождись Джессамину. Ты получишь ее официальное помилование и недельную фору.

От желчи в голосе Мартина я закатил глаза. Нет, я не сбегу. Пока ванну не приму и не надену чистую рубаху, этого не произойдет.

Верховный надзиратель прикрыл дверь, оставив меня одного. Но один я все равно не остался, со мной же был Чужой, и как только Тиг Мартин ушел, он высунул мордочку из-за пазухи. Я аккуратно положил своего маленького друга на пол, свои вещи на стул и стал стягивать с себя тюремную робу. Попискивая, крыса начала исследовать помещение, а я подошел к умывальнику. Там меня ожидали чистое полотенце, ножницы, раскладная бритва и другие приспособления для того чтобы полностью привести себя в порядок.

В заключении, меня, как особо опасного преступника, водили в душевые раз в неделю. Встреча с цирюльником, возможно, состоялась бы через полгода пребыванию в тюрьме.

Пока набиралась ванна, я остриг отросшие волосы, в которых уже заметно поблескивала седина и сбрил бороду, которая еще больше меня старила. Когда я закончил цирюльнические манипуляции, помещение заволок теплый и ароматный туман от ванны.

 

От горячей воды начали щипать старые раны. Потребовалось несколько минут чтобы к этому привыкнуть. Ополоснув лицо, я взглянул на свою Метку.

Как описать то чувство, когда в тебе таится скрытая сил? Тем, у кого ее нет, не понять этого. Если бы я не чувствовал ее, то понял бы, что та сила которой наделил меня Чужой, исчезла. Она была. Это было странно, очень странно потому, что Чужой сказал, что заберет Метку, а значит - и силу.

Я активировал Взгляд Бездны. Это позволило мне увидеть, что перед дверьми личных покоев верховного смотрителя топчется как, минимум, шестеро стражников. На большее дальности моего Взгляда не хватило. Перед тем, как понежиться в теплой ванне, я сделал то, что нужно было сделать еще тогда, когда отключили шарманку, глушащую магические способности.

«Тайные узы» позволяют мне поделиться «подарком» Чужого с моими ассасинами. Билли и Томас поймут, что со мной все в порядке и их предприятие вот-вот увенчается успехом.

Прикрыв глаза, я позволил себе расслабиться. Наступила кратковременная тишина и в ней я услышал отдаленные звуки, издаваемые многотысячной толпой, которая пришла к стенам тюрьмы, чтобы вызволить оттуда наемного убийцу.

В трубах стучало, из крана по капле капала вода, но я был полностью расслаблен и не замечал всех этих звуков, пока в ванну не угодил Чужой и не заверещал привлекая мое внимание. Я быстро вытащил его из воды, которая успела остыть, так что вряд ли крыса пострадала бы. Он обсыхал, а я принялся отмывать тело от двухмесячного пребывания в камере.

 

Императрица вошла без стука и всякого предупреждения. В строгом черном костюме на котором выделялся резко белый поднятый воротник и красный рубин, который женщина надела в качестве украшения. Кожа белая и чистая, строгие глаза чуть подведены тушью и тенями. На мне не было ни рубашки, ни ботинок, но я успел надеть брюки.

- Ваше величество! – я склонил голову в знак почтения. Раньше я бы такого не сделал, раньше я не склонял головы ни перед лордом, ни перед герцогом, ни перед императором. С течением времени все меняется. – Простите, я в неподобающем виде.

- Приказываю вам одеться и следовать за мной, - Джессамина явно сожалела, что так стремительно ворвалась. Она не смутилась, но оценивающе посмотрела на меня, задержав взгляд на паре шрамов на груди и животе.

- Как прикажите, - ответил я и стал беззаботно натягивать на себя чистую рубашку. – Я сожалею.

Мои слова остановили Джессамину в дверях. Она непонимающе на меня взглянула, императрица не ждала от меня раскаянья из-за действий моих бывших учеников.

- Смерть Соколова и Аттано. Этого не должно было случиться. Я сожалею.

- Но это случилось. И… вот-вот случится что-то ужасное, и это случится из-за ваших приятелей-бандитов.

Колено после принятия ванны начало ныть, и я сел на стул, чтобы надеть сапоги.

- Я не допущу смерти Пьеро Джоплина, ваше величество.

- Тогда поторопитесь.

Не знаю поверила Императрица мне или нет, но я надеялся на это. С того момента как я тайно спас Эмили, я надеялся, что кто-то узнает о моем благом деле для Империи. Узнает и… Мне не нужна устная или письменная благодарность. Осознание того что кто-то знает, уже грело бы мою душу. Повернув время вспять… Я не раз думал, где могла быть Далила Копперспун. Обладает ли она меткой Чужого, создала ли она свой ковен и хочет ли она вновь вселиться в юную принцессу?

- Как ваша дочь? – спросил я Джессамину, когда я полностью оделся и вышел в коридор, где было полным-полным стражников. Подле Джессамины стоял, держась за меч, тип в сером мундире. Бьюсь об заклад - это новый лорд-защитник Императрицы и он, словно коршун, смотрел на меня и готов был обнажить меч, если я вдруг сделаю несколько резких движений.

- Юная Эмили пребывает в добром здравии и желает только одного, - чтобы твои бандиты отпустили Джоплина, - сказал новый лорд-защитник. Он сразу перешел на «ты», хоть мы с ним и не были знакомы, и никто нас друг другу не представил. В это плане Аттано нравился мне куда больше. Он просто молчал и делал свое дело.

- Не будет терять времени и вернем Пьеро Джоплина к вечерней трапезе, - не удержался я от сарказма.

 

Наша процессия спустилась во внутренний двор тюрьмы. Там я услышал гвалт, который исходил от толпы, которая собралась за стенами тюрьмы – их было немало. Люди кидали на стену все, что в руки попадалось, и часть этого перелетала за нее и оказывалась на брусчатки внутреннего двора. Стражники защищались, от камней и овощей разной степени свежести щитами.

На несколько секунд стало тихо, возможно кто-то подал сигнал, что Императрица и особый заключенный Колдриджа скоро поднимутся на стену, затем поднялся такой гвалт от которого сразу заложило уши.

 

Их было действительно немало. Думаю, весь Гристоль волновала судьба Джоплина. Отдаю должное императрице, она не разогнала митингующих в первые часы массового скопления людей. Будь на ее месте Берроуз, он бы давно выпустил толлбоев, чтобы те, разогнали людей и неважно, что могли быть жертвы.

- Мои подданные, - чтобы перекричать толпу Императрица взяла переносной громкоговоритель. – Меня, как и вас, беспокоит судьба Пьеро. Этот человек свободен. Он волен уходить и его никто не будет преследовать.

- Свободу, свободу, свободу…

 

- Уходите. Чего вы ждете? Воспользуйтесь вашей магией и уходите, - сказала Джессамина. Я обвел взглядом толпу, останавливая взгляд в темных укромных местах и крышах, чувство, что Китобои где-то рядом, не покидало меня.

- Берегитесь Далилы Копперспун, ваше Величество, - предупредив Джессамину о женщине, которую не стоит недооценивать, я телепортировался на крышу караульной вышки. Махнув толпе рукой, я сделал еще несколько переносов, которые привели меня под мост. Кое-где все еще лежал снег, а кромка озера все еще была покрыта тонким льдом. Месяц Тепла только вступал в свои права, еще пару недель ночи будут холодными и снег то и дело будет неожиданно припорашивать землю.

Из-за пазухи высунул свою мордочку Чужой и с любопытством оглядел место, в котором очутился. Крыса вела себя тихо и никто не заподозрил, что у меня под камзолом прячется маленький зверек. Я надел перчатки, а крыса пересела мне на плечо.

- Ну, вот мы и на свободе.

Дыхание свободы кружило голову, но мне необходимо было трезво оценить обстановку, чтобы действовать. Первым делом нужно найти Китобоев и Билли Лерк. Узнать, отпустили ли они Пьеро Джоплина, и их дальнейшие планы. В мои собственные планы входит повторно найти Далилу и пресечь все ее коварные замыслы, какими бы у нее они ни были.

- Мастер, - позвал меня глухой голос. Обладатель этого голоса сидел на балке и как только я на него обратил внимания, он использовал «перенос» чтобы оказаться ближе ко мне. – Рад вас снова видеть.

- Ты тут один?

- Нас было трое. Двое смешались с толпой, а я последовал за вами, как только увидел, - глухо отозвался ассасин из-под маски. - Следуйте за мной. Тут недалеко лодка, она отвезет нас на корабль Лиззи Страйд.

- Вы отпустили Пьеро? Где Билли Лерк? – задал я самые важные вопросы на данный момент.

- Да, отпустили. Билли…, - запнулся Китобой. - Она на корабле. Ждет вас, мастер.

Я кивнул и последовал за китобоем. Мы прошли через канализационный туннель, разделяющий тюрьмы и город, и вышли в другой части моста Колдуин, где нас ждала лодка с лодочником.

- Самуэль, можем отплывать. Накиньте на себя, мастер, - протянул мне убийца плащ с капюшоном, в каких обычно ходили рыбаки в ненастную погоду. Китобой снял дыхательную маску и я рассмотрел его молодое лицо. Рыжие волосы, россыпь веснушек – это был Патрик. Ему нет и тридцати.

Лодочник Самуэль, чуть старше меня, правил лодкой и старался не встречаться с нами глазами.

- Мастер, у вас крыса на плече, – заметил молодой убийца моего маленького черного друга.

 

Корабль Лиззи Страйд, лидера банды «Мертвые угри», стоял в нескольких километрах от берега. Она, ее команда и несколько Китобоев встречали меня на палубе.

- Самуэль, - кинула Страйд небольшой мешочек с монетами лодочнику. – За труды. Держи старик язык за зубами.

Лодочник промолчал и повернул свою лодку назад.

- Хм…я много слышала о тебе, но впервые вижу, - вместо приветствия, сказала Лиззи. Она все такая же. Колючая и дерзкая внешне, а внутри - ранимая и нежная. - Почему ты просил своих людей освободить меня и помочь?

- Просчитал, что неплохо бы иметь в партнерах контрабандиста. Где Билли Лерк? – перевел я тему в нужное мне русло. Страйд была явно довольна таким ответом.

- В моей каюте. При отходе от станции оповещения схватила пулю. Рана слишком серьезная. Она ждет тебя. Ммм… это у тебя крыса? – тыкнула девушка пальцем в крысу которая сидела у меня на плече. - Ты не боишься заразиться?

- Нет, она особенная. Мы с ней отлично поладили. Вот, - сняв Чужого с плеча, я посадил его на плечо Элизабет.

- Как мило!

 

Билли сильно ранена, возможно, даже умирает, только поэтому я оставил крысу у Страйд. Лерк была лучшей моей ученицей. Я мог поверить в ее предательство, но не в то, что она смертельно ранена. Она же лучшая, и по мастерству уступает только мне. Однако, когда я вошел в каюту Лиззи Страйд, все сомнения отпали. Характерный запах, стоявший в каюте, сам за себя говорил, что рана скверная. Пуля угодила в живот и застряла в кишках. С такой раной можно промаяться несколько дней или недель. Билли лежала на кровати, укрытая пледом. Глаза закрыты, дыхание глубокое и неровное. Я старался быть тише, старался не потревожить ее. Присел на край постели, положил руку ей на лоб и стер холодную испарину. От этого она открыла глаза и тяжело вздохнула.

- Никудышный из меня лидер банды убийц.

- Ты подняла весь Гристоль. Никому такое не удавалось простым похищением, - похвалил я свою лучшую ученицу.

- Я бы хотела на это взглянуть. Людей действительно так много как говорят?

- Да.

Билли всегда серьеза и собрана, вред ли можно было увидеть на ее суровом лице в те дни, когда она не носила маску, улыбку. Сейчас она улыбнулась, чуть-чуть, но это было достаточно, чтобы понять, что она счастлива. Счастлива от того, что разворошила спящий и умирающий город.

- Ты на свободе. Оставить тебя там было бы сродни предательству. Я бы никогда… - она заскрипела зубами от боли и откинулась на подушку.

Я не знал, что сказать. Соблазненная сладкими речами Далилы, Билли Лерк предала меня и бросила мне вызов. Я убил ее, а теперь, когда я повернул время назад, сижу и смотрю как девушка мучается из-за пули в животе и все потому, что хотела вытащить меня из Колдриджа.

- Сделай для меня кое-что, - просит она.

- Все, что угодно.

- Поцелуй меня, отнеси на палубу и убей. Хочу перед смертью увидеть небо и твои глаза, Клинок Дануолла.

Я нагнулся и поцеловал девушку в губы. Поцелуй получился смазанным и возможно не таким, каким она ждала. Это все, что я сейчас мог.

Ей было больно. Неважно, как аккуратно я ее нес. Билли терпела, лишь в уголках ее глаз застыли слезы боли.

- Он сказал мне, он сказал мне… сказал, чтобы ты … - бормотала она мне в ухо. Я вынес ее на палубу. Солнце садилось, окрашивая небо в розовый и фиолетовый цвет. Легкий холодный бриз шевелил короткие темные пряди волос Лерк. Где-то сбоку пронзительно закричала чайка, кто-то из команды Страйд кашлянул.

Билли оглядела присутствующих на палубе, перевела взгляд на солнце и темные облака, которые обещали дождь или новую порцию снега. Я аккуратно опустил ее на палубу, достал стилет и приставил его острие к ее сердцу.

- Кто, Билли?

Она помотала головой. Может быть, она просто бредила.

- Пока не поздно, Дауд. Ты должен … иначе последуешь за мной.

Когда-нибудь мы все последуем за Билли Лерк и всеми теми, кого пронзили наши клинки…