Я царь - я раб, я червь - я Бог.

 

Первый письменный доклад о допросах Берроуза и Кэмпбелла мне доставили через два дня. Корво лично мне доставил это послание, так как присутствовал на допросе.

- Мама, с тобой все хорошо? – спрашивает меня дочка, когда я, дочитав до конца, тяжело опускаюсь в кресло. Она прервала свои занятия музыкой и смотрела на меня обеспокоенно и тревожно. Почти так же, как и Корво.

- Люди, которым я верила, виновны в чуме, которая поразила Дануолл.

- Теперь мы хотя бы знаем источник инфекции, - мрачно сказал лорд-защитник. План заговорщиков был очень коварен. Банда «Китобоев» убивает меня и похищает Эмили. Корво обвиняет в убийстве. Мою дочь держали в заложниках, пока Берроуз наводил свои порядки на улицах города. Мечта главы тайной канцелярии – избавиться от бедных слоев населения провалилась. Чума не щадит ни бедных, ни богатых. – Соколов трудится над лекарством. Нужно дать ему немного времени и болезнь отступит.

- Мама, я слышала разговор служанок, они говорили о неком Пьеро. Он помогает больным в бедных кварталах…

- Хорошо, Эмили. Продолжай играть, - попросила я дочь вернуться к занятиям музыкой. Сейчас мне нужно было решить несколько важных государственных вопросов. Подписывать ли смертный приговор Берроузу, Кэмпбеллу и двум членам парламента - Моргану и Кастису Пэндлтонам. Принимать ли на должность верховного смотрителя - Тига Мартина, а на должность главы тайной канцелярии адмирала Хэвлока.

 

Меня терзали сомнения и паранойя. Что, если и они предадут меня? Что если готовится новый заговор?

Да, я многих не устраиваю. Говорят, что я препятствую прогрессу. Ничуть. Я просто не могу допустить разработки особо смертельных механизмов, которые могут нанести больше вреда, чем пользы, моим подданным.

 

Как не допустить повторного покушения? Я не могу быть ко всем милосердной. Заговорщики, несомненно, виновны. Они заслужили самого строгого наказания. Я всегда старалась смягчить приговор за мелкие преступления, но сейчас не могу.

 

Преподаватель музыки Эмили мне поклонилась, когда я уходила из музыкальной комнаты. Корво погладил дочь по голове и последовал за мной в королевский кабинет где на столе лежали указы на помилования и на казнь, а также несколько писем от семейств Бойлов и Пэндлтонов. В ходе допросов Берроуз сознался, что деньги на покушения дала ему одна из сестер Бойл. В ходе допросов леди Бойл полностью созналась в содеянном, но винит в этом Берроуза и ее к нему безответную любовь. Бойлы клялись, что их родственница ни в чем не виновата, и в случае помилования незамедлительно выдадут её замуж, после чего они с мужем покинут город. Я подписала помилования еще утром, теперь оставалось самое трудное решение.

 

Отщипнув от виноградной веточки желтую ягоду, я отправила ее в рот. Корво прикрыл дверь и ждал, пока я сяду, или других моих действий.

- Почему в твоем докладе нет ни слова о Дауде? – спросила я лорда-защитника.

- Он отказался со мной вести диалог.

- Смотрители?

- Их была два. Ни один не преуспел.

- Корво! – охнула я. Два смотрителя! Да каждый из заключенного душу вынет. Я не хочу, точно не хочу сейчас его смерти.

- Он жив. Оба смотрителя и даже охрана Колдриджа обходятся с ним достаточно мягко.

- Он хоть что-то сказал?

Корво отрицательно покачал головой.

 

Все это очень странно. С чего бы ему опускать свою руку, с чего бы ему складывать свое оружие у моих ног?! Аванс получен, все детали оговорены. Может быть… мне стоит лично с ним поговорить.

 

Я взяла из блюда с фруктами грушу и подошла к окну. Из окна открывался чудесный вид на Ренхевен. Баржи и корабли, дымя трубами и двигая свои тяжелые механизмы, медленно и плавно скользили по водной глади.

- Я подпишу приговор и лично буду присутствовать на казни. Я хочу, чтобы ты подготовил мне встречу с убийцей, - проговорила я, не оборачиваясь к лорду-защитнику. Только с ним я ощущала себя в относительной безопасности. Никакие усиленные патрули из-за покушения и дополнительная охрана не унимает моей тревоги.

Лорд-защитник подошел ко мне, его руки притянули меня к себе и крепко обняли. Его губы нашли мою шею и на секунду, я ощутила себя женщиной, а не Императрицей.

- Корво… я скучала…

 

***

Попасть в Колдридж значит сгинуть навеки. Тюрьма была сурова по отношению к преступникам во время императрицы, а после жестока к каждому. Сейчас это что-то иное, но порядки не поменялись, просто она стала жестока к Берроузу и Кэмпбеллу. Их система накинулась на своих создателей и терзала с особым остервенением.

 

Я видел, как их вели на допросы, а волоком тащили после. Нет, им не давали умереть, ведь их судьбу должна решать Джессамина Колдуин. Как и мою.

 

Я сказал им только то, что считал нужным. Пытки не развязали мне язык. Я не собирался сдавать мою банду, предавать тех, с кем я ел последний хлеб и пил из одной чашки, кого спасал и с кем делил одну постель.

Они и так считают меня еретиком и черным колдуном из-за метки Чужого. Из-за подавляющей магию шарманки у меня ужасно болит голова. Шарманка возле моей камеры находится постоянно. Если меня ведут на допрос, ее подхватывает смотритель и с усердием крутит, от чего возникает желание подать ему золотой особое рвение.

 

Я отмечал каждый день пребывания в заключении – это единственное мое развлечение. О смене дня и ночи я узнаю по оповещению громкоговорителя и по разговором охранников.

 

- Граждане Дануолла. Императрица Джессамина Колдуин прибудет на казнь в тюрьму Колдридж на четвертый день месяца Холода. Найден источник инфекции. Возбудителями болезни являются крысы. В связи с этим проводится набор юношей и девушек на должности крысоловов. Не пытайтесь самостоятельно поймать крыс, избегайте контактов с ними и укусов. Не употребляйте в пищу…

 

Поздно. Крысы везде. Эти твари так быстро расплодились за последние полгода, что никакие крысоловы их не поймают. Не начнется ли в Дануолле от этих оповещений паника?

 

Я потер переносицу - боль, которая, казалась, терпимой, снова вернулась. Шарманка по-прежнему исправно работала. Несмотря на боль в коленях и ступнях от работы смотрителей, я прошелся из одного угла моей камеры в другой. Мои хождения по камере привлекли охранников, и я был вынужден снова сесть на неудобные нары.

 

Охранник подошел и провел эфесом своего меча по прутьям решетки камеры, в которой я сидел. Можно и не поднимать головы, чтобы не лицезреть скользкой улыбку. Уже не раз и не два, я слышал, как охрана перешептывалась о поимке легендарного Клинка Дануолла. Пересказывали истории и байки которые обо мне ходили. Смеялись и охали, и не верили, что вот тот, кто попал сюда и есть Дауд. Жалкий старик - вот как они меня прозвали.

Что со мной? Я не убил императрицу. Не отдал в руки заговорщиков ее дочку. Корво Аттано не томится в той тюрьме, в какой сижу сейчас я. Стальные тиски боли по-прежнему сжимают мою душу. Что же со мной?

- Эй, Уилл, - громко позвал один охранник того охранника что был возле моей камеры. - У нас пополнение. Камера Д21.

- Кто пожаловал?

- Лиззи Страйд.

- Однако.

 

У меня в груди екнуло. Это повторяется. Элизабет снова в Колдридже.

Я не видел ее, но слышал, как она злобно шипела на охрану где-то на другом ярусе тюрьмы.

Элизабет… Сколько ты выдержишь под пытками прежде, чем погибнешь? Я спас тебя в будущем, но сейчас… сейчас я сам обрек себя на заключение.

 

Глухой удар тела о пол, вывел меня из размышлений. Стражники просто так не падают. Опустив ноги на пол, я поморщился от боли в левом колене. Аттано присутствовал при моем допросе и не дал слишком сильно разгуляться смотрителям.

Будь я помоложе, рассмеялся бы каждому смотрителю в лицо из-за мягкости и гуманности. Позже, когда сбежал бы из тюрьмы, нашел бы и научил, как следует дробить колени и вырывать ногти.

 

Сейчас, я понял, что я стар. Возможно это заметил Корво Аттано тогда, при драке в моем будущем, и сейчас. Клинок Дануолла сам того не заметил, как затупился и покрылся ржавчиной, и нет того мастера который починит его. У всего есть свой срок годности.

 

Шарманка перестала издавать свои выверенные математические звуки и моя сила вернулась. Перед моей камерой, применив «перенос» появился ассассин в красном камзоле.

- Мастер, мы вас освободим, - Лерк извлекла ключ из рукава и стала возиться с замком. – Вас ожидает казнь. Мы не могли этого допустить.

 

Лерк… ну, конечно же. Готова отличиться в любой ситуации. Пустила ли в ее душу зерно предательства Делайла? Наверное, нет, еще слишком рано. Должно пройти еще семь месяцев после смерти Императрицы, прежде чем Делайла захочет прибрать власть к своим рукам.

 

- Стой, Билли, - остановил я девушку. Сейчас я могу изменить судьбу Лерк. Ее не соблазнит Делайла своими посулами. Все, что Билли хотела, она получит без интриг и крови. - Я знаю, и ты знаешь, что ты хочешь занять мое место. Так займи его.

- Дауд, - она вошла в камеру и сняла дыхательную маску. На лице читалось удивление со смесью потрясения. Она не ожидала, что так скоро осуществится ее мечта. – Что с вами?

- Всего лишь расплата за все мои грехи. Уходи, Лерк, пока сюда не вся охрана не прибежала. Хотя, постой. Запас золота будет твоим, если ты выполнишь мой последний приказ. Освободите из камеры Д21 заключенную. Помогите ей восстановить командование над бандой и кораблем. Иди, не теряй времени.

- Дауд, - она неожиданно обняла меня из ее ослабевших рук выпала ее дыхательная маска. – Я все сделаю. Обещаю. Только… не сдавайтесь.

 

Женщины - если они свободны - такие не предсказуемые и переменчивые. Я подобрал маску Лерк и уселся на нары. Подавляющая магию шарманка заработала спустя три минуты, чуть позже сбежалась охрана и начала проверять камеры. Мою камеру проверили в первую очередь и сильно удивились, когда обнаружили меня в ней.

 

***

День казни выдался морозным, но солнечным. Корво подал мне руку, когда я выходила из экипажа, который, вопреки всем правилам, остановился во дворе тюрьмы. Сделали это только потому, что на казнь пришли как дворяне, так и простолюдины.

Эмили выпрыгнула следом, не дожидаясь, когда ей кто-то подаст руки. Моя гордость и моя непоседа. Я не хотела ее брать с собой – это все она. Дочь ни капельки не жалела тех, кто недавно сидел с нами за одним столом и аплодировал ей, когда она блестяще сыграла в музыкальной комнате гимн Дануолла.

- Сюда, ваше величество, - указал на ступени временный смотритель тюрьмы Колдридж. В помещении нас встретили Мартин и Спенсер. Возможно один из них станет новым Верховным смотрителем уже завтра, а сегодня я хочу просто оценить их компетентность.

- Ваши подданные хотят вас видеть. Пять минут не более, затем вас ждет заключенный.

 

Я сняла перчатки и теплую шапку. Оставила их в руках моей служанки и все мы вышли на балкон.

- Джессамина, Джессамина, - послышались выкрики толпы. Это был первый мой выход на люди после покушения. Некоторые не верили, что я жива. Своим выходом я опровергла все сплетни и слухи.

- Граждане Дануолла, - начала я свою речь. Эмили махала рукой и улыбалась. Она, как и я, сняла перчатки, но не шапку. – В это нелегкое время я с вами. Мое сердце с вами. Оно болит и страдает, глядя на страдания и смерть. Я приложу все силы, ресурсы и знания лучших умов нашей страны. Вместе мы выведем страну из кризиса. Вместе мы победим страшную болезнь. Сегодня я тут, потому что был раскрыт страшный заговор моего ближайшего окружения. Меня хотели убить, а мою дочь похитить и держать в заточении до тех пор, пока страну не погубили бы тирания регента, болезнь и беззаконие. Сегодня свершится правосудие…

 

Я подышала на руки. Без варежек на открытом воздухе очень холодно, но сейчас я не хотела их одевать, даже зайдя в теплое помещение. Такая мелочь ничто по сравнению с тем, кто ждет там, на улице.

Эмили, сидя на стуле, болтала ногой и изучала книгу истории тюрьмы Колдридж. Как хорошо, что она любит книги. В помещение вошли лорд-защитник, Мартин и Спенсер.

- Все готово. Вы можете навестить заключенного, - сказал Мартин.

Корво кивнул.

- Казнь Берроуза, Пэндлтонов и Кэмпбелла состоится через полчаса, - напомнил о времени Спенсер.

Корво остался с Эмили. Охраны для моего сопровождения было более чем достаточно. Мышь не проскочит, стрела не пролетит.

 

Дауд, человек, который мог своим клинком перечеркнуть судьбу Дануолла, был прикован к механизму сдерживания. В помещении стоял гул шарманки подавляющий магию. Сейчас, когда его руки были на виду, я разглядела на его левой кисти спиралевидную метку.

Механизм давил на нервные окончания спины, что подавляло у заключенного всякое желание дергаться и вырываться. Этот механизм был не только болезненным, но и унизительным, так как заключенного ставили на колени.

Одет убийца был в тюремную робу, в которую не входила обувь.

На его лбу я заметила свежую ссадину.

 

Я поморщилась и потерла виски. Даже у обычного человека шарманка вызывала мигрень.

- Ваше величество, - голос у Дауда был хриплый и холодный. – Не ожидал вас снова увидеть.

- Сегодня состоится казнь заговорщиков. Тебя, за все твои преступления, тоже нужно казнить, но я не могу. Отныне ты вечный заключенный Колдриджа.

- Это лучше, чем закончить свои дни в сточной канаве, - отозвался убийца. – Есть крыша над головой, регулярная кормежка, интересные визитеры.

Он поднял на меня глаза, полные боли и тоски.

- Издержки профессии, - ответила я убийце с иронией. – При допросах ты ничего не говоришь, но может быть, ты ответишь мне. Что тебя остановило?

Дауд тяжело вздохнул.

- Уходите, Джессамина и больше здесь не появляйтесь. Живите, воспитывайте дочь, боритесь с чумой и не вспоминайте меня.

 

Старшая сестра Бойл в черном, из-за траура, поклонилась мне и протянула скрученное приглашение на помолвку своей младшей сестры. Младший из близнецов Пэндлтонов - Тревор сидя в кресле, на трибуне для зрителей, тяжко вздохнул. На казне было позволено присутствовать немногим. Приглашали Антона Соколова, но из-за вечной занятости учёного его место пустовало.

 

Я села. Эмили обеспокоенно заглянула мне в глаза.

- Все хорошо, Эмили. Можем начинать, - кивнула я временно исполняющему обязанности смотрителя тюрьмы.

Стража ввела четверых заключенных и им стали зачитывать приговор. После каждого абзаца звучал выстрел.

 

Эти выстрелы ещё долго звучали у меня в ушах. Мои глаза видели ночной Дануолл. Улицы пусты, сегодня был введен комендантский час. По мощенным улочкам ветер гонял старые газеты. Из сточным ям тянулся отвратительный запах, и из этого смрада на улицы попискивая вылезали крысы. То тут, то там раздавались пистолетные выстрелы и предсмертный писк крыс. Крысоловы не отлынивают.

 

Неожиданно мой экипаж остановился.

- Мама, - Эмили прилипла к окну. – Квартал горит.

Корво вышел из экипажа чтобы узнать, что случилось, а я пыталась сориентироваться, где же мы остановились и какой это квартал.

- Надеюсь, Антон успел выбраться, - произнесла моя дочь, тревожно всматриваясь в сполохи огня.

Дверь экипажа открылась, впуская Корво и крики с ночных улиц.

- Дом Соколова. Все началось с него. Пожар перекинулся на соседние дома…